Андрей Десницкий - Сорок библейских портретов Страница 44

В конечном счете, речи Иова есть не что иное, как иск Богу: «Вот моя печать – и пусть Всесильный ответит, пусть мой обвинитель напишет свиток!» Иов не похож на атеиста, у него нет ни малейшей тени сомнения в том, что Бог существует (впрочем, в древности в этом вообще мало кто сомневался). Но он похож на богоборца, который бросает Богу вызов. И Бог его принимает, «Обвинитель» отвечает обвиненному, но не совсем так, как того ожидал Иов, а вместе с ним и читатель.

Встреча как ответ

Бог, собственно говоря, ничего и не отвечает. Казалось бы, Он мог согласиться с друзьями Иова и найти какое-то объяснение для каждого конкретного случая человеческих страданий. А если таких объяснений нет, легко мог сослаться на козни сатаны или просто сказать, что это было такое испытание: вроде как экзамен сдан на «отлично», молодец.

Но Бог поступает иначе. Он Сам обрушивает на Иова град вопросов: «Где ты был, когда Я землю основал? Скажи, если сведущ и разумен. Ты ведь знаешь, кто размер ее наметил и кто натянул над ней шнур, во что погружены ее устои и кто положил краеугольный камень при общем ликовании утренних звезд и радостном крике сынов Божьих?.. Доводилось ли тебе повелевать Утру и Заре назначать место, чтобы взялась она за края Земли и нечестивцев с нее стряхнула, преобразила ее, как печать – глину, и обагрила, как полотно?.. Есть ли у дождя отец? Кто порождает капли росы? Из чьего чрева выходит лед и кто вынашивает небесный иней, когда застывают, как камень, воды, сковывая поверхность бездны?.. Знаешь ли ты уставы неба, утвердишь ли на земле их порядок?»

В этих словах звучит упрек: да кто ты такой, Иов, чтобы спорить с Богом? Свое ничтожество перед Богом осознавал и сам Иов, но не это главное. Бог показывает Иову, как сложно, но вместе с тем и разумно устроен этот мир. Человек не может повелевать зарей и дождями, не может даже понять природы этих процессов. Конечно, сегодня мы куда лучше Иова разбираемся в астрономии и метеорологии, но на смену этим вопросам пришли другие, и человек по-прежнему в изумлении стоит перед многими тайнами материального мира. И если мы не в состоянии регулировать движение светил или облаков, то можем ли мы отмерять добро и зло?

А дальше Бог говорит о том, что ни одно существо в этом мире не оставлено Его заботой: «Кто устраивает для ворона охоту, когда взывают его птенцы к Богу и рыщут в поисках пищи? Кто пустил на волю скакуна, избавил от пут дикого осла, которого Я поселил в пустыне?» Если даже нечистая птица ворон и такое неблагородное животное, как дикий осел (Иов еще сравнивал с ним бездомных бедняков), получают все необходимое, то человек и подавно может на это рассчитывать.

Так неужели Иов все-таки настаивает на том, чтобы вершить правосудие самому? «Может, мощью ты подобен Богу и, как Он, говоришь в раскатах грома? Тогда… волю буйному гневу дай, взгляни на гордеца – и покори его, а нечестивых – раздави на месте! Разом их с пылью смешай, в подземелье в оковах заточи!» Опыт XX, а теперь уже и XXI веков показывает, что происходит, когда человек сам выбирает, кто чист, а кто нечестив, и начинает «давить нечестивых». Никакие стихийные бедствия, никакие болезни и катастрофы не породили столько невинных страданий, сколько причинили друг другу сами люди в концлагерях и на фронтах мировых и локальных войн.

Под конец разговора Бог упоминает двух животных – Левиафана и Бегемота (на древнееврейском слово «бегемот» означает просто «зверь»). Это огромные, страшные существа, с которыми не под силу справиться человеку – только Сам Бог может одержать над ними победу. Некоторые толкователи утверждают, что речь идет о крокодиле и гиппопотаме, которых сегодня можно увидеть в любом зоопарке. Но едва ли эти зоологические версии справедливы, тем более что Левиафан оказывается огнедышащим змеем (по описанию он больше всего похож на дракона).

Другие толкователи видят здесь намек на сатану, упомянутого в самом начале книги: дескать, Бог таким образом указывает Иову на источник его несчастий. Однако почему бы ему в таком случае не сказать все напрямую?

Скорее всего, перед нами – мифологические образы: Дракон и Чудище (так можно их назвать), которые символизируют жуткие и неподвластные человеку силы, действующие в этом мире и в нашей собственной душе. И пока они действуют рядом с нами и внутри нас, с человеком будет происходить много такого, что приводит его в ужас. Только в этой книге Бог ничего еще не говорит о том, как с ними справиться.

Иов теперь отвечает Богу: «Только слух о Тебе я прежде слышал, а теперь своими глазами увидел, потому от прежнего я отрекаюсь и раскаиваюсь средь праха и пепла». Может быть, теперь он раздавлен величием Бога? Вряд ли, на него это совсем не похоже. Видимо, Иов действительно нашел то, что искал, точнее, Того, Кого искал.

Раньше, когда все у него было хорошо, он просто жил в своем уютном мире, где была и семья, и достаток, и религия. И только когда все стало очень плохо, когда он пережил трагедии других людей и свою собственную, он обратился к Живому Богу с живыми и искренними вопросами, и они не остались без ответа.

В конце концов, благополучие Иова было восстановлено: у него родились новые дети, вернулось и богатство, но Библия упоминает об это как-то вскользь, как о чем-то сравнительно маловажном. Книга Иова – не о благополучии и бедствии, а о тайне страдания, которая не может быть разрешена с помощью простых ответов и формул, но может стать поводом для встречи Бога и человека.

А что же друзья Иова? Они, по слову Божию, говорили о Нем «не так верно, как раб Мой Иов», и теперь должны принести в жертву семь быков и семь баранов (просто огромная жертва по меркам Ветхого Завета!). Тогда Иов помолится о них, и они будут прощены.

Бог никого не обвиняет. Те, кто предпочитает говорить о Боге правильные слова в третьем лице, тоже получат то, что искали, когда исполнят положенные ритуалы в семикратном объеме. От них не требуется даже молитв – за них помолится Иов. Ведь для беседы Бог избрал не их, а его – того, кто обратился к Нему лично…

«Богоугодный богоборец» – такое парадоксальное определение дает Иову наш современник и соотечественник Ф. Козырев, и с ним трудно не согласиться.

Бог ждет от человека предельной честности и откровенности, а не формально правильных, но безразличных слов.

Не «за что», а «для чего»

Книга Иова – это один большой вопрос человечества к Богу. Ответ дан в виде встречи – мало кому из невинных страдальцев Бог открыл Себя явно и непосредственно, как это было с Иовом. В Ветхом Завете такое богоявление вообще было событием исключительным, его удостаивались исключительные люди, например Моисей, да и то по особой просьбе.

Потому и можно сказать, что ответ на заданный в этой книге вопрос содержится в Новом Завете, прежде всего в Евангелиях, которые рассказывают о встрече Бога лицом к лицу не с одним человеком, но, по сути, со всем человечеством. И там это тоже не некая абстрактная формула, где по одну сторону знака равенства будут какие-то грехи, ошибки или прочие причины, а по другую – страдания живого человека. Нет, это рассказы об исцелениях и воскрешениях, о том, что в присутствии Бога прекращается всякое страдание вопреки любым правилам и законам природы этого мира.

Особенно близок к книге Иова рассказ из 9-й главы Евангелия от Иоанна: «И, проходя, увидел человека, слепого от рождения. Ученики Его спросили у Него: “Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым?” Иисус отвечал: “Не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии”». После этого Христос исцелил слепого.

Ученики повторили здесь вопросы Иова. За что ему это? Кто тут и в чем виноват? Он согрешил – но как же мог он согрешить еще прежде своего рождения? Родители виноваты – но тогда почему за их грех пострадал невинный ребенок? Нет никакого решения. Но, как это бывает в школе, Христос использует нерешаемую задачу, чтобы перевести учеников на новый уровень. Не спрашивай, за что страдает тот или иной человек, ответа не будет. Спроси лучше, чему может послужить это страдание – «чтобы на нем явились дела Божии». И сделай, что можешь, чтобы их облегчить.

Но дела Божии явились далеко не только в исцелениях. Прозревший человек стал прямо и безбоязненно говорить о Христе другим, он прозрел не только физически, но и духовно. Трудно сказать наверняка, но можно представить себе, что если бы не эта его страшная болезнь, а жил бы обычной жизнью, работал, заботился о семье, обустраивал свой дом, встречаться с бродячим Проповедником не было бы у него ни желания, ни времени, да и опасное это дело – от синагоги могут отлучить. Так отнеслись ко Христу многие тысячи физически зрячих, но духовно слепых людей. А этот – прозрел.

Это не отменяет, конечно, того факта, что страдание ужасно, что оно часто лишь отупляет и озлобляет человека. И Евангелие рассказывает о том, как Бог стал человеком и принял на Себя все мыслимое страдание этого мира – предательство, отверженность, боль и смерть. Он не отменил страданий, потому что для этого нужно было бы лишить людей свободы выбора, но Он сделал все, что только мог для нас и нашего спасения.