Апостол Германии Бонифаций, архиепископ Майнцский: просветитель, миссионер, мученик. Житие, переписка. Конец VII – начало VIII века - Игумен Евфимий (Моисеев) Страница 46

И сам он слышал, как все греховные проступки, которые совершил он от юности своей и либо не исповедовал по небрежению, либо забыл, либо вообще не считал греховными, собственными голосами вопили и выдвигали жестокие обвинения, и каждый порок в отдельности выступал как бы от своего лица. И один говорил: «Я твое похотение, которым ты столь часто вожделел недозволенного и противного заповедям Божиим», другой же: «Я тщеславие, которое заставляло тебя превозноситься и бахвалиться перед людьми», а другой: «Я праздное слово, которое сказал ты вотще», а иной: «Я зрение, которым ты согрешил, взирая на недозволенное», а иной: «Я упрямство и непослушание, из-за которого ты был непослушен духовным наставникам», а иной: «Я косность и лень, заставляющая пренебрегать священными науками», а иной: «Я пустое помышление и бесполезная забота, которая охватывала тебя чрезмерно в церкви и вне церкви», а иной: «Я многоспание, которое угнетало тебя и заставляло поздно пробуждаться для восхваления Бога», а иной: «Я праздношатание», а иной: «Я небрежение и безразличие, которое охватывало тебя и делало нерадивым в изучении Божественного Писания», – и другие тому подобные. Все, что он совершил за дни жизни своей во плоти и что по небрежению не исповедовал, и многое, что он вовсе не считал греховным, – все это страшно вопило против него. Так же и злые духи в согласии со всеми пороками обвиняли и безжалостно свидетельствовали против него, и называли время и место греховных поступков, чем подтверждали то, о чем говорили пороки.

Видел он там еще некоего человека, который, по его рассказу, был еще жив и которому он, еще нося мирское платье, нанес рану; этого человека привели свидетельствовать о его злодеяниях[286], и открытая кровавая рана, и сама кровь этого человека, крича собственным голосом, произносила поношения и вменяла в вину тяжкое преступление кровопролития. И так, собрав и исчислив все преступления, древние враги утверждали, что он, как виновный и грешный, был несомненно в их власти и ведении.

«И напротив, – говорил он, – во оправдание мое возвышали глас скудные мои добродетели, которым я, несчастный, прилежал недостойно и несовершенно. Одна говорила: “Я послушание, которое он явил по отношению к духовным наставникам”, иная: “Я пост, которым он усмирял свое тело, поборая желания плоти», иная: “Я чистая молитва, которую он проливал перед Господом”, иная: “Я милосердное служение, которое он оказал немощным и болящим”, иная: “Я псалом, который он пел Богу во умилостивление за празднословие”. И так каждая добродетель возглашала во оправдание мне против своего супостата – греха, и ангельские духи безмерной светлости возносили и подтверждали их в защиту мне. И все эти добродетели показались мне весьма достославными и много большими и изряднейшими, чем если бы они были достигнуты моими силами».

Кроме того, он рассказывал, как видел словно бы внизу в этом мире множество огненных колодцев, извергающих пламя, и в то время как мрачное полыхание страшного огня вырывалось оттуда, среди пламени летали в подобии черных птиц духи несчастных людей, плача и завывая и пронзительно оплакивая человеческими словами и голосами свои поступки и постигшее их наказание. И затем они ненадолго остановились, присев на краю колодцев, а после этого со стенанием упали в колодцы. И один из ангелов сказал: «Это весьма малое упокоение показывает, что в день будущего Суда всемогущий Бог даст этим душам облегчение наказаний и вечный покой».

А под этими колодцами, еще ниже и как бы в самом низу, словно бы в преисподнейшем из преисподних, он слышал страшные, и ужасные, и словами трудно выразимые стенания и плач скорбящих душ. И сказал ему ангел: «Ропот и плач, который ты слышишь из преисподней, издают те души, которые никогда не улучат милостивого снисхождения Господа, но вечное пламя будет терзать их бесконечно».

Видел он также и место дивной красоты, в котором полное славы множество прекраснейших людей радовалось дивной радостью, и они приглашали его (если бы это ему было позволено) прийти радоваться вместе с ними. Оттуда доносилось благоухание дивной сладости, ибо это было дыхание блаженных духов, совместно радующихся там. И святые ангелы утверждали, что это и есть прославленный Божий рай.

Еще видел он реку из огня и смолы, кипящую и горящую, несказанно страшную и мрачную на вид. Над ней было положено дерево наподобие моста. К нему спешили святые и полные славы души, идущие от того собрания и желающие перейти на другой берег. И некоторые переходили твердо и неколебимо, но некоторые соскальзывали и падали с дерева в Тартарову реку. При этом одни погружались почти всем телом, другие только частью, некоторые по колена, некоторые по пояс, а некоторые по плечи. Однако каждая из упавших выходила из реки на другой берег много светлее и краше, чем была прежде падения в смоляную реку. И один из блаженных ангелов сказал об этих падающих душах: «Это души, которые по исходе из смертной жизни – так как некоторые их легкие прегрешения не были очищены вполне – нуждались в мягком исправлении и очищении от милосердного Бога, чтобы достойно предстать перед Ним».

И по другую сторону той реки видел он ясным сиянием блистающие стены удивительной длины и высоты безмерной. И святые ангелы сказали: «Это святой и прославленный град Небесный Иерусалим, в котором будут непрестанно радоваться эти святые души». И он сказал, что сами те души и стены славного града, к которым они спешили после переправы через реку, сияли столь великой и ясной светлостью и сверканием, что зеницы очей его были поражены чрезвычайным сиянием, и он никак не мог на них смотреть.

Он рассказал еще, что в судное собрание среди прочих пришла душа некоего человека, который преставился в сане аббата, и она была прекрасна и весьма хороша на вид. Злые духи схватили ее и стали притязать на то, что она находится в их власти и ведении. Тогда один из лика ангелов ответил: «Скоро я покажу вам, окаяннейшие духи, что эта душа подлинно не может быть вашей». При этих словах вступил великий сонм убеленных душ, которые говорили: «Он был наш наставник и учитель и своим учением приобрел нас всех Богу,