Марина Власова - Энциклопедия русских суеверий Страница 48

Домовиха по своим облику и занятиям сходна с кикиморой; можно предположить, что в своих истоках это самостоятельный мифологический персонаж, «прядущий» людские судьбы и невидимо хозяйствующий в доме: «Бабы утверждают, что в каждом доме есть свой особый домовой, которого будто бы видают оне ночью, сидящим на лавке за прялкою» (Влад.); «Если вечером, когда прядут, да не выпашут — домовой в куделю наплюет» (Новг.).

Представления о таком существе, по имеющимся материалам, в XIX―XX вв. отчетливее прослеживаются в северных районах России и в Сибири. По сведениям из Томской губернии, «суседка-доможир» живет в подполье, прядет, гоняет кур. Она может обернуться кошкой, собакой. Похожее существо есть в поверьях Сургутского края (см. СУСЕДКА). В севернорусских поверьях упоминается доманушка. В повествовании «О двух доманушках» (записанном на Пинеге) одна из них добрая, другая напоминает Бабу-Ягу: живет в избе, украшенной человеческими руками и ногами, поедает людей и т. п.

ДОМОВОЙ, ДОМОВОЙ ХОЗЯИН (ЦАРЬ ДОМОВОЙ), ДОМОВЕДУШКА, ДОМОВИД, ДОМОВИДУШКО, ДОМОВИДЫЙ, ДОМОВИК, ДОМОВИТЕЛЬ, ДОМОВИТУШКО, ДОМОЖИЛ, ДОМОЖИР, ДОМОЖИРКО, ДОМОЖИРНИК, ДОМОСЕДУШКО — дух дома, «хозяин» двора и дома.

«Хозяин мой, домовитель мой, покровитель мой, пожалей мою коровушку» (Курск.); «Купил дом и с домовыми»; «Домовой не полюбит [скотину], не что возьмешь» <Даль, 1880>; «Домовитушко давит во время сна; как шар какой прикатится и прямо на грудь» (Ворон.); «Волосы это мне доможирко зализал» (Арх.); «Соседушко, домоседушко, раб к тебе идет… заведи с ним приятство» (Новг.); «У нас говорится: „Лошадь не ко двору пришлась“ — Это, батенька, значит: лошадка домовушке не полюбилась» (Урал); «Все почти признают леших, домовых и дворных дедушек; верят снам, встречам и разным заговорам» (Нижегор.); «Без кошки да без бабы нет в доме хозяйства; без них и домовой со двора уйдет» (Орл.).

У домового — обычно невидимого обитателя, «хозяина» двора и дома — много имен. Некоторые из них указывают на местопребывание домового (хлевник, голбешник, избной, подпечник, подпольник); на форму его появления (пастень, стень, глумица); на характер и основные занятия (домовой хозяин, домовитель, домовитушко).

Домовой — обитатель дома — доможил, жихарь. «За обычай жить в тепле и холе он „жировик“; за некоторые привычки — „лизун“, „гнетка“, „навной“» <Максимов, 1903>. «Слово домовой весьма мало употребительно в народе. Обыкновенно этот дух зовется дворовым, дворовушкой, кормильцем, кормильчиком, наконец, батаманкой» (Волог.) <Иваницкий, 1890>.

Имена домового «господарь», «большак», «дед», «дедко», «дедушко», «братанушко», «доброхотушко», «кормилец», «навной», «хозяин», «хозяинушко» характеризуют отношения домового к живущей в доме семье и хозяйству: он старший в доме, член семьи, предок, невидимый «хозяин». «За охотливое совместное жительство» домовой — «суседка». Домового именуют и почетным «другая половина» или просто «он», «сам» <Максимов, 1903>.

Крестьяне были твердо уверены, что «никакой дом не стоит без домового». Образ домового при внешней простоте — один из самых сложных, многозначных в крестьянских поверьях. Домовой наделяется разнообразными обликами, качествами, способностями. Основные «занятия» домового — забота о скотине, предсказание будущего обитателей дома.

В реальном бытовании (в рассказах крестьян, записанных в XIX–XX вв.) трудно отделить духа, обитающего во дворе (дворовой), от духа, обитающего в доме (домовой). В разделе «Дворовой» приведены свидетельства из северных губерний России, смешивающие домового и дворового. Их можно дополнить: нижегородцы полагали, что домовой обитает в доме, в подпечье, но при этом его основное занятие — хранить скот и сторожить двор; по убеждениям тульских крестьян, домовые живут в домах (обитают за печкой, у порога, в углу), но в основном помогают ухаживать за скотом (их видят и сидящими в сенном сарае); в Саратовской губернии домового представляют обитающим и под печкой, и на чердаке, и в конюшне под колодой; в Орловской, как и в Вятской губернии, главное местопребывание домового — возле скота, и живет он в хлеве; смоленский домовой является в темных углах, у потолка, но опять-таки чаще всего в хлеве; крестьяне же Воронежской губернии считают, что домовой один во дворе и в доме.

Одни вологодские крестьяне утверждают, что домовой живет в каждом жилом доме; по мнению других, он обитает лишь в тех домах, где держат скотину (во дворе, под яслями). «Домовые могут находиться и в местах неосвященных, в кабаках, на мельницах, в пустых нежилых домах устраивают сборища и увеселения» (Волог.).

К. А. Соловьев отмечает, что названия домовой и дворовой воспринимаются крестьянами как синонимы: «Дворового можно иногда увидеть, как барахтается он в кошелке с сеном, а иногда станет во весь рост, точь-в-точь хозяин, и бросит в тебя чем ни попало» (Моск.) <Соловьев, 1930>.

Домовой, живущий во дворе или в подполье (под голбцом), в избу «заглядывает редко и такие визиты считаются не очень приятными. По мнению одних, он не любит икон, а другие считают, что ему быть в избе „не указано“. И в настоящее время большинство баб и детей чувствуют безотчетный страх к темному двору и ни за что не решатся пойти туда ночью одни, без света» (Влад.) <Смирнов, 1927>.

Согласно поверьям некоторых губерний России, домовой обитает не просто на дворе, но возле особой, подвешиваемой для него ветви, «ведьминой метлы», т. е. сосновой или еловой ветви с очень густой хвоей (она именуется «матка», «курина лапа», «вихорь»).

В ряде районов России местообитание домового связывалось с вереей (воротным столбом) (Моск., Влад.), а также с бревнами сруба, переметом, перекладами. «…Довелось выйти в сени, вдруг на перекладине вижу — лежит фигура, похожая на человека, черная как уголь, длинная сажени в три, почти в длину всего переклада; только увидала меня, как тот час скрылась неизвестно куда» (Сарат.).

Как местопребывание домового крестьяне великорусских и севернорусских губерний называют прежде всего хлев (реже — поветь), затем дом. При этом домовой-дворовой, показывающийся в определенных местах двора, дома, достаточно свободно перемещается по двору и по всей избе. В поверьях XIX―XX вв. прослеживаются как бы два лика, две ипостаси духа двора и дома — он являет преимущественное отношение то к дому, людям, то к скоту: «Про домового… Да вот еще мама рассказывала. Ейный отец пошел сено класть коровам. Пошел класть во двор, приходит назад, говорит: „Кладет там сено какой-то мужик“. Отец обратно домой — испугался. А это домовой был… Маменька отцу говорит: „Крестись ты, крестись, это домовой кладет“. Это хорошо, хорошо. У каждого животного — свой домовой» (Новг.).

«Это было мне лет семнадцать-восемнадцать. И вот все не спала я… Ну, наверно, я уснула. И вдруг мне снится (или на самом деле, я не знаю) — кто-то вылезает с подпола. <…> Берет меня в охапки, с кровати тащит долой. А я, вроде — домовой, чувствую. Я крещусь: „Во имя Отца, Сына и Святого Духа!“ — как заору на всю голову! И, Господи помилуй, показалось, как кто-то от меня пошел. Ну, и тот год я вышла замуж. Меня вытащили с этого дома» (Новг.).

По рассказам крестьян XIX–XX вв., домовой-дворовой чаще имеет человеческое обличье, но он предстает и змеей, ужом, жабой, лягушкой, а также мышью, крысой, петухом, коровой, свиньей, ягненком, кошкой, собакой, лаской, белкой и даже медведем (наиболее распространенные облики — змея, уж, петух, кошка, ласка). Упоминается и домовой-заяц.

«Два брата разделились. Один переселился на новое жилище. Вдруг вскоре после этого соседи заметили, как из прежнего дома выскочил заяц, ударился бежать по улице и пропал на новом жилище. Вскоре дом, из которого выскочил заяц, сгорел, и его владелец переселился к брату» <Ушаков, 1896>.

В повествовании из Новгородской губернии домовой появляется в обличье собаки: «Пошел я на двор посмотреть, задано ли скотине корму и все ли в порядке на дворе. Только, значит, иду я назад, вдруг моя собака мимо меня прошла. Думаю себе, как попала собака на двор, когда я запер ее на ночь в подвале летней избы; разве, думаю себе, ушла, да только то хитро, как попала она на двор, когда и двор был заперт. Пошел я поглядеть в подвал… Собака спит на своем месте. Тогда я догадался, что это никто иной как домовой».