Книга о Боге для умных людей, или День, когда вздохнули ангелы - Одинокий Путник Страница 5

ситуации мне никто не поможет – ибо не способен помочь в принципе. Мудрейшие из мудрых на школьных портретах в своих гениальных научных трудах об этом ничего не говорили. Видимо, они не считали этот самый главный и ужасный для меня вопрос особо важным для нормальных людей, строящих светлое коммунистическое будущее, исполненное межгалактических полетов и радостных улыбок красивых, сильных, умных и бесстрашных людей. Понятно, что даже само возникновение этого вопроса у меня в голове являлось явным признаком постыдного умственного отклонения, которое нужно было всячески утаивать от окружающих. Срам необходимо тщательно скрывать, и я это делал!

Для тех, кто не вполне знаком с основами советской марксистско-коммунистической идеологии, необходимо пояснить, что смертный приговор мне вынесли именно эти самые мудрецы с портретов, поскольку существование Бога, богов, души и всего такого целиком и полностью ими на системной основе отвергалось и подвергалось осмеянию и оплевыванию как зловредные поповские сказки, которые мрачный старый режим придумал и целенаправленно использовал для того, чтобы держать темный народ в рабстве и повиновении. Громогласно декларируемый атеизм был сердцем и душой отрицавшей существование человеческой души системы – всё держалось на атеизме, всё вращалось вокруг атеизма, всё дышало атеизмом, всё приводилось в движение атеизмом. Революция 1917 года была совершена под красным знаменем атеизма, которое продолжало гордо развеваться над СССР вплоть до его распада в 1991 году. Вера в какого-то там бога, сидящего на облаке, считалась как бы оставшейся от старого режима неприличной грязью на сияющих сапогах строителей нового светлого общества, и грязь эту полагалось терпеливо – хотя и не без некоторой брезгливости – счищать. В первые годы после революции эта застарелая вековая грязь энергично счищалась массовыми расстрелами и длительными лагерными сроками, но потом эти меры стали излишними – активное сопротивление реакционных старорежимных элементов ослабло, а затем и практически исчезло, перестав представлять какую бы то ни было опасность для нового строя, основанного на самой передовой науке, а не на смехотворных старушечьих суевериях, затянутых паутиной.

Настоящий советский человек был обязан признавать только существование атомов, молекул и классовой борьбы, а всё остальное – это вредное и постыдное мракобесие, подрывающее устои нового общества, основанного на строго научном фундаменте, который был заложен мудрейшими из мудрых со школьных портретов! У настоящего советского человека, конечно же, не может быть никакого глупого старорежимного страха смерти. Именно об этом говорили мне своими мудрыми взглядами эти портреты; и взгляды эти делали пронизывавший меня до мозга костей и до самой последней составляющей меня передовой атеистической молекулы страх смерти еще более кошмарно-невыносимым.

Теперь-то я понимаю, что это и был тот самый «страх Божий», о котором постоянно говорили, к которому призывали и который считали величайшим из даров многие молитвенники и подвижники прошлых веков. Увы, тогда моя немощная душа оказалась неспособной вместить в себя этот воистину бесценный дар. Способна ли она на это сейчас? Не знаю. Не уверен…

Впрочем, книга эта будет не о страхе Божием. Не совсем о страхе Божием. И не о коммунизме с марксизмом, которые давно перестали меня интересовать. Меня больше интересует то, как возникают и обретают силу мирового пожара подобные «гениальные» идеи. Как они овладевают миллионами и миллиардами людей. Как и почему появляются школьные портреты «мудрейших из мудрых», под взглядами которых повсеместно ежатся бедные школьники и не только школьники. Сейчас это меня интересует гораздо больше, нежели все эти «гениальные» идеи сами по себе. Откуда приходят идеи? Зачем они приходят? К кому? Есть ли в этом какая-либо система или же это чистая случайность, подобная появлению картинок в калейдоскопе? Сегодня мне кажутся важными эти вопросы и возможные ответы на них. Не исключено, что они покажутся важными или хотя бы интересными кому-то еще. Или узоры моих мыслей покажутся интересными. Почему бы и нет? В конце концов, кто-то иногда любит заглядывать и в калейдоскоп.

О мире и его границах

История нашего мира началась, когда были сотворены время и пространство. Так называемая материя является их производным. Что было до появления времени, пространства и материи нашего мира? Для ограниченного человеческого разума это невместимо. Для человеческого понятийного и языкового аппарата это недоступно. Как объяснить двухлетнему ребенку устройство и функционирование атомной электростанции? Понятийный и языковой аппарат ребенка не позволит этого сделать. Если я и скажу несколько слов на тему того, что было до появления нашего мира, нашего времени, нашего пространства, то с осознанием этой невместимости. Мое незнание безгранично и всегда таковым останется, какие бы преисполненные гордыни заявления по этому поводу не делались. Не по поводу конкретно моего знания или незнания, конечно, а по поводу человеческого разума и знания вообще. Человеческий разум ограничен, и не стоит обольщаться на этот счет.

Почему же вопрос о том, что было до, имеет значение? Только ли в силу человеческого любопытства? Мне кажется, что это не только удовлетворяет наше праздное любопытство, но и обладает некоторым вполне практическим измерением применительно к нашим с вами реальным текущим делам. Впрочем, давно известно, что хорошая теория бывает очень практичной. Да и то, что было до появления нашего мира, в значительной мере перешло сюда и присутствует в нашем мире здесь и сейчас. И не просто присутствует где-то на заднем плане, но и играет очень важную если не решающую роль в моей и вашей судьбе и в судьбе всего мира целиком.

Итак, о чем же я говорю? Я говорю о сотворении мира и о том, что было до его сотворения. И, что еще более важно, кто был до сотворения нашего мира. Конечно, кому-то кажется очень важным и интересным, когда, через сколько долей секунды после Начала, возникли водород с углеродом и кислородом или какая-нибудь туманность Андромеды, но что касается меня, то для меня это абсолютно не важно и до зевоты скучно. Какое мне дело, с какой скоростью разлетаются галактики и куда? Меня гораздо больше интересует, куда и с какой скоростью полетит моя душа после смерти моего тела. Понятно, что члены самых разнообразных «научных» сект категорически осуждают и высмеивают такого рода интерес, предпочитая с серьезным видом возиться в своих научных песочницах, до краев наполненных всякими фотонами, позитронами и прочими синхрофазотронами, но важный вид этих людей и их развесистые хитросплетенные словеса, призванные скрыть отсутствие действительно важного содержания у излюбленных ими игрушек, меня давно уже не впечатляют.

Понятно, что до сотворения нашего мира был Бог, этот мир и сотворивший. Также с очень большой долей вероятности можно предположить, что уже тогда