Том Холланд - В тени меча. Возникновение ислама и борьба за Арабскую империю Страница 6

Совсем не требовалось целой книги, чтобы растолковать урок из жизни пророка Мухаммеда, нет, было достаточно одного рассказа, одной фразы. Хадисы – так назвали эти обрывки биографических деталей – спустя столетие после Ибн Хишама существовали десятками, а может быть, и сотнями. Любой грамотный человек мог заглянуть в одну из многих компиляций, скомпонованных по темам. Вряд ли можно было найти тему, по которой не высказывался Мухаммед. Захоти богобоязненный верующий знать, может ли он жениться на демоне, или почему большинство проклятых – женщины, или как оргазм во время зачатия повлияет на внешность будущего ребенка, хадис даст ответ. Возможно, хадисы и были отрывками из биографии пророка, но выражали суть мировоззрения Мухаммеда, записанную и сохраненную для просвещения будущих поколений. Что могло стать более ценным для мусульман? Взятые вместе, хадисы представляли нечто намного более значимое, чем просто антология цитат. Они являли собой исключительный свод законов, затрагивающих все грани человеческого бытия (почти ничего не пропускалось и ничего не оставлялось на волю случая). Сунна – так назвали его ученые, изучавшие хадисы. И это было еще одним основанием для гордости мусульман. Их законы формулировались не на основании сложившихся традиций, и их никто не придумывал, они были даны свыше – так считалось. Сунна инструктировала верующих по поводу их обязанностей по отношению к беднякам, точно указывала, как надо молиться, куда совершать паломничество, что есть и когда поститься, укрощая таким образом инстинкты некогда диких обществ и давая им понятие о цивилизованной общине человеческих существ. Те, кто жили по этим законам, считали их настолько чудесными, что не сомневались в их небесном происхождении. Как выразился один знаменитый специалист по хадисам, «они были доведены до пророка Гавриилом, а Гавриил был послан Богом»26. Логика очевидна.

Итак, в IX–X вв. эпизоды из жизни пророка Мухаммеда навечно вплелись в ткань мусульманской жизни. Эпоха пророка и его сподвижников не была забыта. Те, кто преданно трудились, чтобы сохранить память о ней, никогда не сомневались в значении своих стараний. Недостаточно снабдить широкие массы верующих правилами и стандартами поведения. Аппетиты богатых, могущественных, хорошо откормленных людей, презиравших социальную справедливость, в первую очередь вызывали гнев пророка, а значит, их необходимо было усмирить. «Тот не является правоверным, кто набивает живот, когда его сосед голодает»27. Здесь среди множества хадисов были максимы, призванные растревожить любого, склонного к легкой наживе. Для элиты, погрязшей в угнетении и жадности, негодование Мухаммеда по поводу несправедливостей в человеческом обществе, сохраненное в записях его высказываний, должно было показаться удручающим. Неудивительно, что ученые халифата, справедливо подозревая своих правителей в непомерных амбициях и жадности, всеми силами старались подтвердить подлинность хадисов. Мусульманский народ не должен сомневаться в их истинности, каких бы усилий это ни требовало. Здесь перед юристами и биографами, историками и религиозными учеными-исламистами стояла другая непомерная задача. Связь между их собственным миром и эпохой пророка должна была считаться доказанной – к всеобщему удовлетворению.

Ставки не могли быть выше. Установи подлинность хадисов – и настоящее будет нерушимо связано с прошлым. Естественно, было крайне важно, чтобы опоры и стойки, использовавшиеся для этой цели, – по-арабски иснады – были достаточно крепкими, чтобы продержаться в течение многих веков. Для такой масштабной цели требовалась непрерывная последовательность авторитетных источников, каждый из которых связан с предыдущим на протяжении поколений и в конечном итоге с истинными словами пророка. К счастью, недостатка в передаточных звеньях не было. Иснады устояли. Спустя пять веков после смерти пророка мусульманские ученые не сомневались, что вряд ли бы нашелся аспект человеческой жизни, который благодаря их титаническим усилиям не был надежно связан с каким-нибудь полезным хадисом. Теперь не оставалось риска, что правоверные могут упустить из виду пример великого пророка, как раз наоборот: узы, связывающие настоящее с прошлым, не могли быть прочнее. Иснады, как туго переплетенные нити, казались одновременно бесконечными и неразрывными. Житие пророка не кануло в прошлое – оно сохранялось до мельчайших деталей.

Не было предела и наследию, оставленному Мухаммедом правоверным. И не важно, как много новых чудес и предсказаний приписывалось ему новыми биографами. В глубине души мусульмане знали, что было только одно чудо – исключительное, превосходящее все другие. «Тебе мы ниспослали это писание в объяснение всех вещей»28 – так Бог сказал Мухаммеду. «Писание», разумеется, – это сунна всех многочисленных откровений, ниспосланных пророку в течение его жизни. Они, записанные его последователями, после смерти пророка были собраны, чтобы образовать единое повествование – Коран. Кто и как выполнил этот великий проект, впоследствии много обсуждалось. В конце концов было принято, что сделал это Осман – третий халиф. В результате слово Божье, изреченное пророком много лет назад в пещере, что недалеко от Мекки, было сохранено в письменной форме для вечного блага человечества: «он знамения, ясные сердцам тех, которым дано знание»29. Для мусульман это «произведение» стало величайшей наградой. В каждом его слове, в каждой букве сиял божественный огонь, яркий, незатухающий, вечный. Коран предлагал всем живущим на земле нечто бесконечно ценное – проблеск небесного сияния.

Многие считали, что такая награда могла существовать только несотворенной, вне границ времени и пространства. Ведь представить, что Бог мог быть как-то отделен от Его слова, – значит совершить смертный грех – ширк. Как это понимание могло сосуществовать с не подлежавшим сомнению фактом, что Мухаммед получал откровения в течение нескольких лет, требовало тщательного и деликатного расследования. Неудивительно, что прошло много веков, прежде чем проблема разрешилась к общему удовлетворению. Глубоки воды – и только мусульманин, вся жизнь которого подтверждает его благочестие, мудрость и ученость, может осмелиться окунуть палец ноги в бесконечность такого океана. Несмотря на то что написание комментария к Корану (тафсира) для ученого считалось деятельностью, достойной самой высшей похвалы, на его пути было много опасностей, ведь «для неверных, уклонившихся от пути Божия, мы будем прибавлять муку за мукой»30. Гибель подстерегает неосторожного исследователя Корана буквально на каждом шагу. Последствия малейшей ошибки могут быть роковыми.

Шли века, и люди успешно справлялись с трудностями. Вокруг сияющего ядра, каковым был сам Коран, появлялось все больше новых комментариев, раскрывающих даже мелкие детали. Самым примечательным достижением стала идентификация процесса, посредством которого пророк шаг за шагом получал слово Божье, – отнюдь не простое дело. Божественная цель в конечном счете – отправить послание человечеству, а не снабжать биографов Мухаммеда ключами для понимания происходящего. В результате ссылки на жизнь пророка в священном тексте были настолько трудными для понимания, что граничили с непостижимыми. Сам Мухаммед, к примеру, назван по имени только четыре раза31. Места, связанные с ним, упоминаются вскользь и неопределенно. Даже самые драматические эпизоды его биографии – конфронтация с курейшитами, побег в Медину, очищение мечети Кааба – не получили прямого подтверждения. Коран не дает и толкования жизни пророка. Кроме того, его текст настолько сжат, иносказателен и обтекаем, что сам требует толкования. К счастью для мусульман, именно это сделали тафсиры. Вооружившись ими, правоверные смогли проследить то, что иначе считалось бы не оставившим следа: точно определенные стадии получения Корана Мухаммедом. Только читая священный текст с комментарием, стало возможным, к примеру, различить откровения в Мекке и Медине, идентифицировать стихи, которые последовали за сражением при Бадре, распознать ссылки на тайное убежище пророка в пещере, на его подлого дядю и домашние мероприятия его жен. Отождествление, как было и с другими плодами мусульманской учености, обеспечили безукоризненные свидетельства. Иснады стояли у истоков каждого отрывка. Пусть Коран вечен и несотворен, однако он твердо и неразрывно связан с устоями человеческого прошлого. Бог говорил с Мухаммедом, а Мухаммед был человеком и принадлежал миру. Следовательно, ислам рассматривался одновременно как вечный, зародившийся в определенный момент времени, в определенном месте, при посредстве определенного пророка.

Верующим была оказана милость, сообщал Коран, когда «Бог воздвиг среди них пророка из них самих, который читает им знамения Его, очищает их, научает их писанию и мудрости, тогда как они до того времени были в заблуждении»32. Именно так мусульмане видят истоки своей веры. Истоки, которые следовало трактовать не как простые исторические записи, а как бесспорное и очевидное доказательство созидающей руки Бога.