Внутренний СССР - Сравнительное Богословие Книга 6 Страница 74

Для того, чтобы не быть голословными, но главное — пояснить через лексику буддизма, что имеется в виду под понятием «земные жажды», «земные привязки» в библейской религиозной системе, приведём выдержки из религиозной основы (смысла земной жизни) буддизма, чтобы была возможность сравнить их со смыслом жизни в библейской религиозной системе. Происхождение «зла» в буддизме — как и подобает религиозной системе, основанной на мировоззрении восточного дуализма — приписывается некоей космогонической объективности и является исходной позицией “философии” буддизма, зафиксированной в «Первой благородной истине буддизма»:

1. Первая благородная истина буддизма гласит: «Сущность жизни есть страдание». Это страдание причиняет человеку буквально всё: «рождение — страдание, старость — страдание, болезнь — страдание, смерть — страдание, соединение с неприятным — страдание, разлука с приятным — страдание, неполучение чего-либо желаемого — страдание; короче говоря, пятеричная привязанность к существованию есть страдание» (Типитака. Сутта-питака. «Антология мировой философии». М., 1969 г.).

Это требует пояснения. Иными словами, согласно такой мировоззренческой основе — только родившись, человек уже должен стремиться побыстрее закончить своё земное существование. Это в корне противоречит жизнерадостной природе человека, которую даёт всем от рождения Бог. Буддистская мировоззренческая основа (доведённая до абсурдной крайности восточная дуалистичность) представляет собой извращённую до противоположности сущность человеческой основы. Но все дальнейшие “философствования” буддизма исходят из этого космогонического “постулата”.

Но ведь та же самая религиозная основа и в библейском “христианстве”: «Христос терпел и нам велел»; «Христос пострадал за нас — будем же смиренными перед Христом и спасём свои души для будущей жизни», и тому подобное, чему учит церковь имени Христа.

Если бы буддизм признавал Бога, то получилось бы, что это Бог устроил такую жизнь людям, которая полна страданий. Любопытно, что в эту версию вполне укладывается библейский миф об Адаме и Еве, которые были наказаны за отступничество от запретов, якобы в результате чего жизнь людей стала полна страданий. Не из мировоззрения ли восточного дуализма-буддизма вытекает миф об Адаме и Еве?… Очень удобно его употреблять вот уже более трёх тысяч лет (если следовать хронологии канонов Библии) с целью одурачивания толпы доктриной о якобы объективной непреодолимости страданий в земной жизни.

2. Вторая благородная истина повествует об источнике страданий: «Это жажда, приводящая к новым рождениям (имеется в виду очередное земное перерождение “души” либо — что более присуще учению буддистов — новой комбинации дхарм — наше пояснение), сопровождаемая удовлетворением и страстями, находящая удовольствие здесь и там, а именно: жажда наслаждения, жажда существования, жажда гибели» (там же).

И это требует пояснения. Согласно буддийской и индусской “философиям”, человек не может вырваться из сансары (колеса земных перевоплощений, приводящих к страданиям) вследствие того, что он в предыдущей жизни не улучшил свою карму до возможности освобождения из круга перевоплощений на Земле (что равнозначно по сути уходу в другой мир, чему в “христианстве” соответствует «Царствие небесное»). В последнем случае буддисты говорят, что такой человек исчерпал свою карму. Сама же возможность исчерпания земной кармы, как учат на Востоке, зависит от того, насколько человек смог избавиться от источника страданий, основное содержание которого перечислено во Второй благородной истине: это — земные “привязки”-жажды к мирским страстям.

3. Третья благородная истина объясняет, как можно уничтожить страдание: «Это полное бесследное уничтожение этой жажды, отказ [от неё], отбрасывание, освобождение, оставление [её]» (там же).

Как известно, прежде чем встать на путь медитации, буддийские (да и индусские тоже) ученики готовят свою психику к отказу от множества обычных для мирского обывателя занятий, которые считаются удовольствиями, страстями, привязками… в общем — жаждами, которые описаны во Второй благородной истине.

В идеале храмового “благородия” получается полный уход от мирских дел: как вам бы понравилось, если бы ваши родные и друзья уши в монастырь, гонясь «за чистотой души» или «за лучшим перерождением»? — Вы бы сказали, что они попали под влияние секты. Ну а кто просто сочувствует церковно-храмовой «благородности», либо отказался не от всех “привязок”-жажд? — Тот, согласно логике рассуждений, слегка попал под влияние секты… (сразу вспоминается каламбур: можно ли быть наполовину беременной?). Чтобы все одержимые трусы не побежали от Жизни в монастыри (кто тогда будет горбатиться на светскую “элиту”) в буддизме существует Четвёртая благородная истина, разрешающая некоторые “привязки” для мирян.

4. Четвёртая благородная истина касается пути, который ведёт к уничтожению страдания. Считается, что Будда пришёл к убеждению, что обе известные крайности — и жизнь, полная удовольствий и похоти, и жизнь, составленная из добровольного ограничения своих желаний, физического труда и упражнений, добровольного одиночества — равно далеки от «правильного пути». Этот путь лежит посередине, поэтому называется «серединным».

“Нравоучение” «островного» архипелага

Основная земная “привязка” (жажда жизни), согласно фильму, заставила главного героя совершить самое страшное для человека преступление (как учат все крупные религиозные системы) во время Великой Отечественной войны, которое определило всю его последующую жизнь. Фильм построен на контрастах, крайностях — которые взяты с одной стороныиз мирской жизни в период, когда человек попадает в критическую ситуацию, в которой он остаётся один на один со своей совестью. С другой стороны показана крайность аскетического существования в отдалённом монастыре с одной лишь целью — очищения своей души от греха (в буддизме это — улучшение кармы), приобретённого в мирской жизни и возможного лишь вследствие сильной привязки к жажде жизни — как учит храмовое “благородие”. Однако жажда жизни должна быть нормально присуща всем людям от рождения.

Мораль фильма такова: жажда сохранения своей жизни (по умолчанию — и другие мирские жажды-привязки) с целью обычного мирского существования для «нормальных» людей — не главное: всё равно им “не жить”, поскольку их должна всю жизнь мучить совесть (и действительно: нормальные люди должны быть водимы совестью…) за неизбежные при таком существовании грехи; в противном случае они не спасут свою душу. Именно это и доказал своей “жизнью”, после якобы убийства товарища, послушник Анатолий, а посмотревшие фильм люди прониклись таким “нравоучением”. В алгоритмике воздействия фильма вывод должен быть сделан следующий: нужно избавляться от земных привязок, мешающих спасать свою душу — что наглядно для всех показано в фильме. Мера определения земных привязок показана крайняя, присущая монаху-аскету: мол, тянитесь за ней, если сможете. И на базе способности разных людей к избавлению от земных привязанностей выстроена субъективная духовная иерархия “праведности” — которая вроде бы отличается от общепризнанной церковной: этим фильм и подкупает тех, кто судит о его назначении поверхностно.

Задачи и мораль для сочувствующих мирян

На этом “нравоучение” фильма в общем заканчивается. Но всё то же самое мы видим и в библейской, и в буддийской религиозных моралях: главная цель жизни — спасение своей души «для будущей жизни», а забота о мирских делах должна определяться соответствующими канонами религиозных систем (Библия — у “христиан”, Коран — у мусульман, Сборник дхарм — у буддистов). Все перечисленные вероучения учат тому, что если человек будет следовать букве их “Закона”, то его душа будет спасена. В тех религиозных системах, где существует иерархия духовности — каноны и религиозные правила прописывают каждому светскому и духовному сословию свои нормы поведения, «права и обязанности», следуя которым люди могут «спасти свою душу». Этим все храмовые религии, во-первых, действуют по принципу «разделяй и властвуй» и, во-вторых, уводят сознание людей от вопросов социальной справедливости, уча о том, что справедливость будет им обеспечена в другом мире, если они будут следовать каноническим критериям «добра».