А. Андреев - Иерусалим. История Святой Земли (сборник) Страница 9

Есть еще одно не совсем разгаданное место у Евсевия: это главный вход. Описав собор, он просто говорит, что идущим к его выходам встречалось открытое место, и это можно отнести к площади около Св. Гроба, хотя он упоминает еще потом о первом дворе с галереями. Судя по сему описанию, можно бы предполагать, что пред площадью, бывшею около Св. Гроба, находилась еще другая, вроде внешнего двора с западной стороны, т. е. прямо против Св. Гроба и лежащего за ним собора; но сего, кажется, не позволяла местность, ибо патриарх Досифей ясно говорит, что храм имеет к западу одну только стену, потому что с той стороны находится гора, и сие совершенно справедливо, так как в ней и доселе показывают гробы Иосифа и Никодима, иссеченные в скале. Главные и единственные врата находятся и теперь с южной стороны, а на малой площадке, пред ними лежащей, видны остатки столбов, и точно с сей стороны могла находиться торговая площадь, о коей упоминает Евсевий. А как он не говорит, чтобы главный вход был прямо с запада, и нет причины предполагать, чтобы его изменили впоследствии, то весьма справедливо можно заключить, что и во времена Евсевия вход сей, по расположению местности, находился, как теперь, с полуденной стороны.

Благочестивая царица не могла видеть окончание заложенного ею храма; она украсила только пещеру Св. Гроба и соорудила два других храма: один над тою пещерою, где родился Эммануил (с нами сущий Бог), другой же на той горе, отколе вознесся на небо к пославшему Его Отцу; ибо Господь, нашего ради спасения, благоволил явиться миру в Вифлееме, и сию священную пещеру украсила, со всевозможным великолепием, Елена, а немного спустя император почтил ее царственными дарами, златыми и серебряными сосудами и драгоценными тканями, не уступая в щедрости своей боголюбивой матери. Она же, в память вознесения Спасителя нашего, воздвигла величественные здания на самой вершине горы Масличной, вместе с церковью. Правдивое предание свидетельствует, что близ сего места находится та священная пещера, в которой Спаситель наставлял учеников своих тайнам царствия небесного, и благочестивый император также почтил в ней Царя многими дарами. (Здесь нельзя опять угадать, о какой пещере говорит Евсевий: о той ли, которая в полугоре, или о Гефсиманской у ее подошвы?) Сии два великолепные памятника над двумя святыми пещерами, в бессмертную славу своего имени и в залог пламенной любви к общему всех Спасителю, оставила по себе царица, и немного спустя, по счастливом возвращении в объятия своего семейства, достигнув крайнего предела старости, хотя и в совершенном здравии тела и духа, перешла она от временной жизни к вечной. Позднейший историк Никифор приписывает еще царице строение многих других церквей в Палестине, как-то: в Гефсимании и Вифлееме, и на том поле, где пастыри слышали пение Ангелов, славословивших новорожденного младенца, на Иордане, одну в честь Предтечи около его пещеры, а другую в честь Илии Пророка; в Тивериаде, во имя Апостолов, также и в Капернауме на Фаворе, и на Сионе, где была Тайная Вечеря.

По примеру благочестивой Елены и мать императрицы Фаветы, Евтропия, родом из Сирии, посетила святые места и писала к императору о виденном ею нечестии при дубе Мамврийском, где некогда Авраам оказал гостеприимство трем Ангелам. Место сие, на расстоянии десяти часов хода от Иерусалима, называлось также Теревинфом, по древнему там находившемуся дереву, при коем ежегодно совершались торжества идольские и стекались на торжище купцы Финикийские и Аравийские, ибо оно было в глубоком уважении христиан, евреев и язычников ради памяти патриарха и Ангелов. Самые язычники приносили им жертву, почитая их за богов, и, по древнему преданию, сохранили себя в совершенной чистоте во все время празднества, опасаясь гнева за нарушение святости места; но, по причине возлияний идольских, христиане не могли черпать из колодезя Авраамова. Император, известясь о том, немедленно написал грамоту Макарию и другим епископам Палестины, кротко упрекая их, что доселе терпит такое поругание святыни. Он сообщил им, что уже предписал правителю области, Акакию, сокрушить алтарь, сжечь идолов и строго наказывать тех, которые, вопреки сего повеления, дерзнут еще осквернять место, на котором велел соорудить церковь; епископов же просил только извещать его о беспорядках, если где какие произойдут. Во исполнение воли императора воздвигнута была великолепная церковь у дуба Мамврийского, над двойною пещерою Хевронскою, где погребены патриархи Авраам, Исаак и Иаков.

Император велел соорудить и другие церкви, в разных местах Палестины, ознаменованных событиями евангельскими. Совершителем благочестивой воли его был некто Иосиф, родом из евреев Тивериадских, возведенный им в достоинство комита и, по дивному промыслу, обращенный к свету Христову Патриарх иудейский Гиллел, потомок знаменитого Гамалиила, чувствуя приближение своей кончины, призвал, в качестве врача, соседнего епископа христианского и, под предлогом бани, принял от него в купели св. крещение. Он оставил по себе преемником малолетнего сына, под опекою Иосифа, который втайне видел крещение патриарха и еще более убедился в истине, когда, отважившись проникнуть в его сокровищницу, нашел в ней, вместо золота, Евангелие и другие священные книги. Сам Господь явился ему в сонном видении и сказал: «Я Иисус, которого распяли отцы твои, веруй в меня». Многие болезни посетили его с такими же таинственными видениями; но еще долго не смягчалось сердце Иосифа, даже когда и сам он, по небесному внушению, исцелил знамением крестным одного беснуемого. Наконец жестокие гонения со стороны единоплеменников обратили его к Богу истинному, и он, приняв крещение, явился ко двору императора Константина. Там испросил себе позволение строить церкви в селениях иудейских и первую соорудил в своем отечестве Тивериаде на том месте, где исцелил Спаситель тещу Петрову.

Любопытно заглянуть в путевые записки современного поклонника западного, из Бурдигалии, который посетил св. места в 333 году, чтобы видеть, в каком виде он их застал: «Когда идешь от Сиона к вратам Неапольским, с правой стороны в долине есть арка, где был дом, или преторий, Понтия Пилата и где предстал на судилище Господь прежде своей страсти; с левой же стороны холм Голгофы, на коем распят был Господь: оттоле как бы на вержение камня есть пещера, где положено было тело его и в третий день воскресло. Там, по повелению императора Константина, сооружен храм чрезвычайной красоты, имеющий по сторонам водохранилища, отколе почерпается вода, а позади – купели, где омывают детей. Идущим также, от Иерусалима к вратам восточным, чтобы подняться на гору Елеонскую, представляется долина, именуемая Иосафатовою, где по левую сторону есть виноградники: там Иуда предал Христа; с правой же стороны пальмовое дерево, с которого дети срывали ветви, чтобы подстилать их грядущему Христу. Потом восходишь на гору Елеонскую, где Господь наставлял своих Апостолов, прежде страдания, и там сооружена церковь повелением Константина. Далее к востоку село, именуемое Вифания, и пещера, где положен был Лазарь, воскрешенный Господом». Путешественник говорит еще о Вифлееме и Хевроне, где по приказанию императора сооружены также великолепные храмы, сходно с показанием Евсевия.

Уже окончено было великолепное святилище Воскресения Христова в Иерусалиме, но первого его строителя не было в живых. Другой исповедник, Максим, посвященный Макарием в епископа Лидды, был удержан народом на его кафедре. Он ходил вместе с прочими епископами в Тир, для суждения великого Афанасия Александрийского, которого оклеветали ариане, и там еще однажды исповедал правую веру свою пред лицом всего собора. Св. Пафнутий, епископ Фиваидский, друг Афанасиев, увидев блаженного Максима, взял его за руку и сказал: «Так как ты носишь одинаковые со мною знаки, и каждый из нас потерял по одному глазу за Господа Иисуса Христа, то я не могу видеть тебя сидящим в этом собрании». Он вывел его с собою и, открыв ему все козни против великого Афанасия, побудил возвратиться в Иерусалим.

Между тем император, достигнув тридцатилетней эпохи своего царствования, почел время сие самым приличным для возблагодарения Царя всех за все оказанные ему милости освящением созданного им храма. Грамотою царскою повелел он собору, бывшему в Тире, немедленно идти в Иерусалим, и место сие внезапно исполнилось собранием епископов всея вселенной: ибо и македоняне послали туда своего предстоятеля, и жители Мидии и Паннонии, недавно обращенные к Богу, лучший цвет своего племени. Присутствовал там и украшение епископов пэрских Иаков, муж святой, опытный в божественных писаниях. Из Вифинии и Фракии епископы почтили своим лицом собрание; там были и святители Киликии и Каппадокии, славные ученостью и красноречием. Вся Сирия, Месопотамия, Финикия и Палестина, весь Египет, Аравия и Фиваида, сошедшись воедино, составили один священный лик. За ними последовало бесчисленное множество народа из всех областей, и все они угощались на счет казны царской, ибо нарочно присланы были из палат императора мужи почетные для их приема. Над ними начальствовал сановник, близкий к царю, именитый верою и учением, который во времена гонений много раз был исповедником и вполне заслуживал такое назначение. Он с щедростью истинно царскою принимал многочисленных епископов, убогим же из народа раздавал милостыню, пищу и одежды, а самую церковь украсил неоцененными дарами. Служители Божьи провождали дни торжественные частью в молитве, частью в проповеди Слова Евангельского; некоторые восхваляли благодарность императора к общему всех Спасителю и величие храма; другие услаждали слушателей духовною трапезою догматов богословия; иные толковали тексты Святого Писания и проясняли глубокий смысл таинств. Кто же не в состоянии был проповедовать, тот бескровными жертвами умолял Бога о мире всего мира и благосостоянии святых Божьих церквей и о благочестивом императоре. Так, по описанию Евсевия, совершилось обновление храма Иерусалимского в 13 день Сентября 335 года; оно продолжалось восемь дней, как некогда обновление Соломонова, и с сего времени Церковь не престает праздновать день сей накануне воздвижения Честного Креста. Патриарх Иерусалимский Досифей пишет, что поклонение Св. Кресту приносили и во дни Пасхи, по случаю явления особенного света на гробе Христовом, и что такое же поклонение бывало ради многочисленного собрания верных, в третье воскресение Великого поста. Он же, в своей истории, вероятно, по местному преданию, говорит, что великий Афанасий, убежав из Тира, прежде нежели явился императору в Константинополе, посетил втайне Иерусалим, и по провидению Божью, сделал обновление Св. Гроба, вместе с епископом Максимом, чтобы он не был обновлен арианами. Но хотя Арий и принят был в общение, на соборе Иерусалимском, однако большая часть епископов не разделяли его мнений, а только были обмануты его мнимою покорностью догматам Церкви. Четырнадцать лет спустя Максим Иерусалимский имел утешение принять в Св. Граде великого исповедника Афанасия, со славою возвратившегося из своего долгого изгнания; все епископы Палестины, числом до шестнадцати, кроме двух закоснелых в арианстве, Акакия Кесарийского и Патрофила Скифопольского, собрались в Иерусалим для свидания с защитником православия и написали соборно поздравительную грамоту епископам Египетским о радостном возвращении их Архипастыря: