Рудольф Гусев - Такова торпедная жизнь Страница 30

— Слушай, Юра, оставь свой высокий канцелярско-бюрократический стиль, — перебил его Зуйков, — клапан нужно менять. Он — говно. А ты что нам предлагаешь еще раз его проверить? Проверили уже на флоте.

Абдурагимов был неумолим:

— На флоте нашим руки выламывали, потому те и подписали. Клапан не виноват.

— Брось ты насчет выламывания рук. Утром по 150 грамм не налили — вот и все выламывание. Как же клапан не виноват? Зачем ты тогда крутишь про высокий борт и волнение. Стреляли с МПК. Ясно?

— Ну, ладно, это мы обсудим еще раз в Главке. Я вызову членов комиссии из Ленинграда и Каспийска.

— А нам, что, с флота что ли, вызывать народ по ясному вопросу? На этом первый раунд переговоров был закончен. Приостановка приемки результатов не принесла. Никто никому звонить не спешил. Прошло дней пять. Наконец, звонок из Главка. Акопов снимает трубку, слушает.

— Здравствуй, Грант, Левченко говорит. Тут мой Абдурагимов докладывал мне, что был у вас по проекту известного тебе решения с флота. Он его не завизировал. В тот же день ты приостановил приемку в Каспийске. Я все правильно вычислил?

— Примерно.

Акопов ждал, какие последуют предложения.

— Есть мнение провести совещание по торпеде СЭТ–40 в Ленинграде, в конце следующего месяца. Ну, ясно, чтобы и другие флоты подготовились. Раньше не удастся. Я предлагаю дать соответствующие указания моему и твоему институтам. Абдурагимов подвезет проект телеграммы. Ну, а ты приемку-то открой. Договорились?

Акопов промолчал и положил трубку. «Уел нас Главк на этот раз», — подумал Акопов, удовлетворенный, однако, словами: «Твой институт», — «Он такой же мой, как я сын китайского императора». Акопов вызвал Зуйкова. Вызвал его по другой причине. Он только что рассматривал почту, и в руках у него была телеграмма с указанием срочно отправить специалиста по аппаратуре самонаведения торпеды 53-ВА в Югославию. Послать было некого. А теперь освободится Зуйков. За месяц можно будет что-нибудь сообразить. Вошел Зуйков.

— Сейчас подъедет Абдурагимов. Пусть его встретят и ко мне. Сам готовься в Югославию по торпеде 53-ВА. Срочно. От института поедет Дьячков. Созвонитесь.

— А решение по СЭТ–40?

— Решение подождет. Передай его в отдел кому-нибудь.

Прошел месяц, прошел другой, прошел третий. Как-то Зуйков, вернувшись из Югославии и вспомнив случайно о «решении», позвонил-таки Абдурагимову:

— Юра, слышь, а чем дело кончилось с этим злополучным клапаном по 241 изделию. Помнишь?

— Помню. Могу доложить. Флоты от совещания уклонились, командировочных денег не было… А к тихоокеанцам ездил наш начальник КБ завода Феофилов Владимир Ильич. По другому вопросу, по батареям разового действия. Там серьезное дело было. Батерея задействовалась в боевой торпеде. ВВ в БЗО подплавилось. Он с этим разбирался и случайно ему все рассказал про этот клапан какой-то матросик. Иванов, кажется. Владимир Ильич взял на заметку и на заводе проверил. Все подтвердилось. Пришлось заменить материал у одного рычага клапана. С латуни на титан или на бронзу. Не помню. Клапан стал работать без сбоев. Выпустили «Ведомость изменений», разослали детали. Вопрос закрыт. Кстати, того офицера, который все раскрутил, Белов, кажется, мы рекомендовали в военную приемку на завод. Кажется, вопрос решается, можешь уточнить у своих кадровиков. А Феофилова Владимира Ильича назначают в замы к Левченко. Не за эти заслуги, конечно. По совокупности, толковый он мужик. Так что, видишь, пока ты ездил, сколько новостей.

— Ладно, спасибо, будь здоров Юра, а то крутил вола здесь про высокий борт, крутую волну. У Феофилова всего-то имя-отчество совпало с именем-отчеством Ленина и уже сразу видно — хороший человек. А ты….

Зуйков зашел к Акопову доложить узнанные сведения. Тот говорил по телефону, наверное с Главком:

— Пристрелка торпед на полигоне не может быть заменена никакими вашими стендами… И в перспективе тоже… Только пристрелка, затем переборка «на сухую» и на флот. Пойми ты, торпеда — это морское оружие. Она уже на выходе с завода должна пахнуть морем. Ты знаешь, сколько людей помогает нам довести их до ума? Начиная с матроса Иванова. Хлебом клянусь.

«Наверное, знает уже», — подумал Зуйков и вышел. Ему нужно было сделать еще один телефонный звонок. Военпреду Володе Шерелю. Вчера на совещание тот приехал с представительницей фирмы, миленькой особой. «Зовут ее, кажется, Елизаветой. Надо бы уточнить, что почем. Пора кончать с холостяцкой жизнью…»

Такова торпедная жизнь. Вернее та ее часть, которая постепенно открывается молодому зеленому лейтенанту, направленному служить на флот. Со временем, набравшись практических знаний на своем и чужом опыте, он будет настойчиво искать место приложения их не только на флоте, но и за воротами НИИ и КБ, заводов и предприятий, учреждений и управлений. Посетим эти места и мы, дорогой читатель. Торпедная жизнь имеет аромат не только моря, но и канцелярских столов, пыльной бумаги и металлической стружки. Всему свое время. Люди везде добиваются тех целей, которые ставят перед собой. Такова торпедная жизнь.

10

Дипломатическая миссия с научным уклоном

Зри в корень

Бродский вернулся из Штаба флота мрачнее тучи. Его черные глаза, казалось еще и излучали черный свет. Он стремительно прошел в свой кабинет, бросив на ходу пытавшемуся вскочить, но запутавшемуся в своих ногах, дежурному офицеру: «Ко мне Андреева, Ашурова, Молчанова. Срочно!» Через минуту вызванные начальники отделов с тревогой смотрели на начальство.

— Садитесь… На Камчатке сорван срок выхода на боевую службу атомной ракетной подводной лодки. Точнее, срок еще не сорван. У нас с вами есть 48 часов для принятия мер. В телеграмме Командующего флотилией сказано…

Бродский достал из кожаной папки рабочую тетрадь, открыл и продолжил:

— Имеемые на флотилии элементы 17С не обеспечивают требуемого времени работы аппаратуры самонаведения торпед. Прошу вашего указания МТУ командировать специалиста, также выслать 50 элементов! Что бы это значило? Если все дело в элементах, то зачем им специалист?

— Специалист им нужен только затем, чтобы доставил элементы до самого места приготовления торпед… Они, похоже, не знают, что у них есть, а чего нет. Элементы 17С являются минной номенклатурой, товарищ начальник. Вот и не могут разобраться с этими элементами.

— Зураб! — Молчанов обратился к Ашурову, — у тебя есть на Камчатке элементы свежей поставки?

— Недавно туда отправлен целый транспорт минного имущества. Уже есть приемный акт. Я сейчас уточню.

— Не надо ничего уточнять. Скомандуйте на арсенал, чтобы через час 50 новых элементов были здесь, в Управлении. А вы, — Бродский обратился к Андрееву и Молчанову, — берите с собой Лебедева, элементы — и на Камчатку. Надо не только обеспечить подачу торпед в срок — с этим лейтенант Лебедев справится — но и разобраться с начальником минно-торпедного отдела флотилии. Ясно, что текст телеграммы — его рук дело. Выходит, что они приготовление торпед проспали, комплектацию торпед не знают, переводят стрелку на Владивосток, пишут какие-то заумные телеграммы, не знают, что у них есть, чего нет. Не замыкайтесь только на этих элементах. Посмотрите пошире. Так, чтобы их служебное соответствие вызвало бы у Комфлота тревогу. Понятно я говорю? Тогда действуйте.

Выйдя из кабинета начальника Управления, Андрееве Молчановым поручили дежурному офицеру срочно разыскать Германа Лебедева и начали готовиться к поездке: командировочные предписания, авиабилеты, деньги. Зураб Ашуров позвонил на минный арсенал и сладким голосом, к которому прибегал при даче простеньких распоряжений, поручил срочно доставить 50 новых элементов 17С в Управление. Отсутствие металла в голосе начальства расположило дежурного по части мичмана Лисицу, в чьем ведении находились элементы, немного поразмышлять и проявить определенную инициативу: «Зачем им в Управлении новые элементы? Опыты какие-нибудь производить?» Потому он собрал в хранилище остатки батарей разных годов изготовления, сложил все в аккуратный деревянный ящичек и отправил его в Управление на дежурной автомашине марки «МАЗ» с соответствующим нарядом. Как-никак военное имущество. Учет прежде всего.

Начальник Минно-торпедного отдела Камчатской военной флотилии Эдуард Предит в занимаемой должности новичком не был. Даже наоборот. Недавно ему было присвоено очередное воинское звание «капитан 2-го ранга», и он уже перебирал в уме варианты своего возможного перемещения по замене на Запад — в Киев или в Ленинград. Служебные осложнения ему были совершенно ни к чему. Потому доклад начальника цеха ремонта аппаратуры самонаведения торпед, или просто начальника КРС (контрольно-регулировочной станции), Виктора Шевченко его сильно озадачил и даже привел в шок.