Рудольф Гусев - Такова торпедная жизнь Страница 38

Слава Богу, что «Дагдизель» в России. Этот завод, отлаженный в свое время Маратом Петровичем Левченко, Суреном Бабкеновичем Шаумцияном, Атаверди Абутрабовичем Аливердиевым вправе гордиться тем, что обеспечил широкую поставку электроторпед, с честью выполнял заказы Военно-Морского Флота. Период с 1965 по 1985 год был золотым веком «Дагдизеля», временем громких трудовых побед его коллектива, которые отмечались самыми высокими знаками отличия страны — орденом Ленина в 1971 году, орденом Октябрьской революции — в 1983 году. Кому-кому, а заводам и предприятиям такие награды даром не давались. Расцвел и похорошел город Каспийск. Людям нравилось, что их труд значим, замечен, по достоинству оценен. И старались работать еще лучше.

В начале 80-х годов завод приступил к изготовлению торпед третьего поколения. Для отправки на флот торпеду после всех необходимых проверок загружали в специальный металлический контейнер, и кто-то неизвестный — лакец или даргинец, аварец или кумык — мелом писал: «Харош», и никто не сомневался, что эти торпеды действительно очень хорошие. Добрая половина торпедного боекомплекта кораблей ВМФ имела формуляры, заполненные в Дагестане.

Спасибо тебе, Дагестан!

13

Росток будущего

Не все стриги, что растет

«Деловые» люди в обществе были всегда. Но в те далекие 60-е годы за ними постоянно велась охота: то ОБХСС след возьмет, то профсоюзный сексот заприметит, то партийная организация обличит. Отлавливали «деловых» людей и изолировали от общества. По суду. На разные сроки. С конфискацией или без. Если «деловые» люди носили погоны, то лишались их навсегда. А теперь «деловые» люди на свободе и все их дела носят звучное название — бизнес.

Капитан Олег Плутовской обеспечивал приготовление парогазовых торпед для подачи на корабль. Работы было всегда много и была она не престижной: масло, керосин, тавот. А запах! Другое дело — торпеды на сильных окислителях! «Посторонним вход воспрещен». Все в белых халатах. Чистота, как в родильном отделении. Все обезжирено и обезвожено плюс запах спирта.

Но с наступлением зимы в цех приготовления парогазовых торпед тоже приходил праздник. На практическую торпеду в зимний период приходилось несколько ведер спирта. Заливался он в практическое зарядное отделение вместе с водой, образуя незамерзающую менделеевскую смесь для балласта. Боевая подготовка проводится в любую погоду, кроме штормовой. И в мороз тоже. В конце дистанции хода балласт из торпеды продувался в море. Рыбам. Торпеда всплывала. «Сплошное расточительство», — горевал Плутовской, наливая в цинковые ведра спирт-ректификат.

Олег хотел жить красиво, а красиво жить не запретишь. Он имел средне-техническое образование и быстро сообразил, что если учитывать прогноз погоды, то «прочностью» раствора можно управлять. Риск, конечно, есть, но риск — дело благородное. И он начал рисковать. Тем более, что реализовать излишки спирта можно было без проблем. Жена его работала в винном отделе магазина, расположенного рядом с рабочей столовой морского порта. В магазине всегда толпился народ, особенно в обеденный перерыв. Спирт тогда находился в свободной продаже по десять рублей за бутылку. Бутылку на рабочую бригаду — и десять рублей в кармане. Бригада этикеткой не интересовалась. Содержимое было почти марочным. Процесс пошел.

Как все вскрылось, не знает никто. Внешне процесс приготовления торпед изменений не претерпел. Так же мичман Танцюра получал у Олега пару ведер спирта для заливки, так же заливал в его присутствии в практическое зарядное отделение торпеды. О том, что мичман, пока нес ведра из кладовки на пост приготовления, успевал отсосать в резиновую грушу, любовно размещенную в рукаве, около 500 граммов спирта, знал только сам мичман да пара доверенных приятелей, обеспечивающих секундное отвлечение внимания Олега на пролетающую муху. Только вот с некоторых пор разбавлять спирт им показалось ненужным. «Кто-то» об этом позаботился. Троица недовольно помычала и начала собственное расследование. Не крякали больше и мореплаватели, сливающие из торпеды свою бутылку в процессе ее транспортировки. Потому утечка информации о качестве подготовки торпед могла быть из разных источников. И над женой Олега неожиданно сгустились тучи. Кто-то из ОБХСС нашел у нее на рабочем месте неучтенную продукцию. И пошло-поехало. А казалось голубкам, что все будет продолжаться до пришествия светлого будущего.

Обсуждение происшедшего события в коллективе носило бурный характер: «Ну ладно, если бы мы не справлялись с излишками, то другое дело. Можно было бы и на сторону пустить для всеобщей пользы. Вот ведь грузчики бедствуют. И электрикам не хватает. Но не для личного же обогащения». Старые коммунисты и беспартийные товарищи образовали такой единый блок, какой и не снился вождям мирового пролетариата. Виноторговец Плутовской получил даже на китайский манер прозвища «жулика, идущего по капиталистическому пути» и был единогласно исключен из рядов Коммунистической партии Советского Союза. Приготовление торпед было передано другому коллективу. С автора сняли погоны и дали срок в места, где происходит очищение души и тела от дурных помыслов. В задачнике спрашивается: а можно ли было организовать подобное в государственных интересах? Никогда! Нерентабельное это дело. На учет излишков спирта нужен дополнительный штат, плюс нужен прогнозист — метеоролог, плюс начальство по гибкому реагированию, плюс главбух, плюс контролер. Так что, по большому счету, Олег был росточком будущего, сегодняшнего настоящего. Но уже больно круто с ним обошлись. Загубили бизнесмена в офицере и офицера в бизнесе. Навсегда. Хотя…

Прошло время, и на смену «несунам» советского периода прилетели стаи демократических «прихватизаторов». Иные времена, новые люди, новые термины. Поначалу карающие органы блюли традиции и выводили новых Плутовских в наручниках на свет Божий! Когда у «прихватизаторов» стало хватать на «откат», наручники и свет Божий не требовались. Что еще придумают деловые люди? Русский язык богат.

14

Е. Пензин-второй. Ученым можешь ты не быть

Многие вещи непонятны не потому,

что наши понятия слабы, но потому,

что сии вещи не входят в круг наших понятий

Капитан 1-го ранга Евгений Константинович Пензин-второй — из правильных минёров. На пути от командира БЧ–3 до флагмина эскадры он набрал такую скорость, что влетел сразу в кресло начальника 24-й кафедры Военно-Морской академии, «отпустив» её начальника Валентина Михайловича Ковтуна в Минно-торпедный институт на смену Андрею Андреевичу Хурденко. Цепочка сработала — природа не терпит пустоты. Андрей Андреевич надевал шляпу. Цепочка сработала не без помощи свыше, конечно, но в высшей степени справедливо. Начальник Минно-торпедного управления Северного флота контрадмирал Емелин Геннадий Валентинович в конце 70-х годов считал Пензина самым эрудированным флагминским минером, правда, не очень везучим, но зато достаточно осторожным — он не пренебрегал промышленным и институтским «прикрытием» при проведении торпедных стрельб.

И Емелин, и Пензин вожделенно смотрели на юг. Емелину нужна была любая адмиральская должность в любом городе из двух — в Москве или в Ленинграде. Как адмирал, он считал, что умеет всё. Пензин смотрел на 24-ю кафедру Военно-Морской академии, куда его планировал начальник факультета вооружения Виктор Иванович Поршнев. Подвернись Емелину должность первому — и быть Пензину начальником МТУ Северного флота. Но адмиральские должности, да еще в центре, на полу не валяются. Первому должность освободилась Пензину. Итак, он из правильных минёров стал теоретиком.

Без учёного звания в академии никуда, без учёной степени — тоже. Значит, нужно было садиться за диссертацию. Он в своё время окончил ленинградскую «Корабелку», был призван на флот, плавал на подводных лодках на Балтике. Службу любил, но быстро понял, что Балтика для стартов вверх — место неподходящее. Особенно ему. В командиры путь закрыт по определению: из фольксштурма к перископу практически дороги нет. Во флагминские специалисты — без вопросов, но флагминские специалисты меняются нечасто. А годы летят. Сегодня — «перспективный офицер», завтра — «перспективный офицер», а послезавтра — «занимаемой должности соответствует». Обмен между флотами не практиковался. Да и кто пойдет, например, с Северного флота на Балтику? На Севере двойной оклад, а здесь, кроме таллинских кафе и калининградского зоопарка — никаких чудес. Сменить театр можно только с помощью Академии, тем более о ней всё известно давно — отец, капитан 1-го ранга Пензин Константин Васильевич, преподаёт на кафедре военно-морского искусства.