Манфред Лэеккерт - Железо Страница 5

Менее привилегированным пешим войском были копьеносцы. Они имели круглые щиты, а в качестве главного оружия — пики и дротики преимущественно с коваными наконечниками из железа.

Ассирийские войска располагали также конницей, вооруженной пиками и короткими мечами, и наряду с ней боевыми колесницами. Обитые железом колесницы с двумя дышлами и большими спицевыми колесами запрягали тремя лошадьми. Экипаж состоял из бойца и возницы, причем оба, а также лошади были защищены чешуйчатым панцирем.

Лучники, копьеносцы, экипажи боевых колесниц и щитоносцы носили шлемы, часть которых представляла собой остроконечные каски, часть — шлемы с гребнями. Ассирийцы гордились своим вооружением. Часто можно встретить надписи: «Я презираю его (противника) оружие». Очевидно, ассирийцы первыми в мировой истории начали содержать постоянную армию, а также хорошо оснащенные арсеналы и склады оружия.

Царь постоянно заботился о том, чтобы склады были заполнены. Необходимый для изготовления оружия металл получали из Малой Азии, а железо, возможно, от таинственного народа — кузнецов-халиберов, живших где-то на южном побережье Черного моря. Халиберы добывали не только железо из руд. Они также знали толк в получении стали. Естественно, что эти подневольные народы должны были поставлять железо ассирийскому царю, как это и следует из списков того времени. …Во втором дворе дворца в Дур-Шаррукине — резиденции царя Саргона II — широко расставив ноги, нахмурясь и не скрывая гнева, стоял начальник дворцовой, стражи. Стражники, охраняющие ворота дворца, подвели к нему трех незнакомых мужчин. У них были грязные неухоженные бороды, и начальник невольно потрогал свою, ниспадавшую широкими черными волнами от подбородка и щек и закрывающую почти всю его грудь— настоящее украшение мужчины. Трое, казалось, не замечали плохого настроения начальника. Он презрительно скривил рот.

Наиболее представительный из незнакомцев заговорил: «Царь народов, царь Ассура, повелитель всех четырех сторон света от восхода до заката, прислал нам свое повеление. Мы привезли железо. Его трудно было получить. Запасы у кузнецов невелики, и они потребовали очень много серебра за свое железо. Путь через горы длился много недель».

Выражение лица начальника стражи изменилось мгновенно. Это была хорошая новость. Теперь он принесет царю долгожданную приятную весть. Все ждали железа. Дворцовые мастера-оружейники давно уже сообщали о том, что запасы его во дворце иссякли. Арсенал был почти пуст, коротких мечей совсем не было, а наконечников копий и дротиков осталось немного. Да и шлемы были на исходе. В достаточном количестве были лишь железные кинжалы и накладки для щитов.

Начальник отвел незнакомцев в открытое со стороны внутреннего двора приемное помещение и вежливым жестом попросил их подождать. Видно было, что бороды купцов, которыми, по-видимому, были эти трое, уже не казались ему столь неухоженными.

Начальник было послал стражника к главному дворцовому кузнецу, но вовремя спохватился, вспомнив, что тот принадлежал к выдвинувшейся знати и занимает при дворе высокое положение, и отправился сам с сообщением о прибытии железа.

Вскоре он вернулся в сопровождении еще двух мужчин. Вместе с ним шел начальник царского железохранилища, а поодаль следовал другой — сравнительно молодой человек высокого роста, крепкого телосложения и приятной наружности. На нем был большой кожаный фартук по которому сразу можно было определить, что это кузнец. Начальник стражи втайне сожалел, что он служит не у него. Все военачальники всегда сожалеют, если рослые сильные люди не являются солдатами. Этот вряд ли станет солдатом; ведь несмотря на свою молодость, он слыл лучшим кузнецом при дворце. Несколько дней назад он закончил великолепный чешуйчатый панцирь, для царя. Конечно, такой кузнец для царя слишком ценен, чтобы отдать его начальнику стражи.

Торговцев пригласили сдать железо приемщику хранилища, но вначале металл нужно было тщательно проверить. Кузнец и один из торговцев покинули, дворец. Перед воротами стояли ослы и мулы, нагруженные каждый четырьмя-шестью крицами железа. Рабы были заняты разгрузкой. Их подгоняли кричащие надсмотрщики, считавшие, вероятно, что чем громче крик, тем быстрее идет работа.

Зендо, так звали молодого кузнеца, осмотрел лежащие на земле крицы. Они походили на продолговатые хлебы с острыми концами. В каждой крице было сквозное отверстие, через которое продевали ремень, чтобы привязать к «грузовому седлу».

Взгляд Зендо скользил по сложенным крицам. Наконец, он указал на две, и рабы, повинуясь его знаку, унесли их во дворцовую кузницу. Здесь очень быстро выяснилась причина необычной формы крицы: острые концы легко было отделить для испытания металла на ковкость.

От каждой крицы Зендо взял по куску и отковал из них плоские пластины, которые затем после повторного нагрева до ярко-красного цвета соединил кузнечной сваркой. Эту пробу опустили в стоящее посреди кузницы большое каменное корыто. Раздалось громкое шипение.

Молодой кузнец и торговец возвратились во второй двор, где их с нетерпением ждали. Главный дворцовый кузнец бросил короткий взгляд на пробу железа. Он сразу определил его высокое качество и удовлетворенно кивнул головой.

Начальник железохранилища лично проследил за приемкой железных криц и их размещением на складе. Он даже не подозревал, что пройдет более двух с половиной тысячелетий, прежде чем к этому железу снова прикоснется рука человека.

Тем временем главный дворцовый кузнец и начальник дворцовой стражи доложили царю о прибытии и приемке железа.

Саргон II имел свою резиденцию севернее Ниневии— самого крупного города Ассирии, численность населения которого составляла около четверти миллиона человек.

Армия рабов, применяя удивительную даже для нас организацию труда, выстроила дворец и город Дур-Шаррукин менее чем за четыре года (с 711 — по 708 год до н. э.). Это была почти немыслимая работа, если учесть технические возможности того времени, но факт ее подтвержден документально.

Дур-Шаррукин раскинулся на территории площадью около 300 га, представлявшей собой почти квадрат с размерами сторон 1780 и 1685 метров. Улицы располагались под прямыми углами друг к другу, были предусмотрены водопроводная и канализационная сети. Функционировали они хорошо. Во дворце и в большинстве домов действовали вентиляционные системы, которые без преувеличения можно назвать системами искусственного климата.

На насыпной платформе возвышалась прямоугольная в плане цитадель, куда входили царский дворец с большим числом помещений (около 200), группировавшихся вокруг асимметрично расположенных открытых внутренних дворов, дворцы знати и др. На вершине более чем сорока метрового по высоте террасообразного сооружения, так называемого зиккурата, находилось святилище. Все группы сооружений соединялись между собой легко перекрывавшимися переходами. Стены мощного дворцового сооружения были украшены рельефами с изображением эпизодов военных походов Саргона II, придворного быта и других сцен. Парадные арочные ворота-порталы имели по бокам башни, у подножия которых располагались громадные фигуры гениев-хранителей в виде крылатых быков с головой человека.

Дур-Шаррукин, окруженный двойной зубчатой городской стеной с восемью укрепленными воротами, являл своими башнями, высоко вздымающимся зиккуратом и царским дворцом окаменевший монумент ассирийской мощи.

Когда в 1843–1846 гг. французский консул Поль Эмиль Ботта, итальянец по рождению, отличавшийся страстью к кладоискательству и почерком древних грабителей захоронений, раскопал Дур-Шаррукин, мир был потрясен размерами и красотой резиденции Саргона II, ее многочисленными сооружениями, скульптурами, рельефами.

После Ботта раскопками в этом районе занималось множество других людей, причем некоторые из них намного успешнее. Среди них следует назвать Виктора Плаке, который, будучи резидентом Моссула при Наполеоне III и пользуясь его личной поддержкой, вел раскопки в развалинах Дур-Шаррукина. Однажды он наткнулся на железохранилище — помещение длиной в пять, шириной в два с половиной и высотой в полтора метра, заполненное до предела железными крицами. Они имели своеобразную форму и потому Плаке принял их за инструменты, назначения которых он, правда, не мог понять. Отверстие на одном конце крицы, по его представлению, могло бы служить для крепления деревянной ручки, но оно было небольшим, а значит, ручка не могла быть достаточно прочной. Выполнять «инструментом» с такой ручкой какие-либо работы было бы невозможно.

Найденное железо Виктор Плаке отправил во Францию, но большая часть его погибла вместе с судном вблизи Сицилии. Лишь несколько криц достигли Парижа, где их и сегодня можно видеть в Лувре, однако очень немногие посетители обращают внимание на непримечательные куски железа.