Мальчики есть мальчики. Как помочь сыну стать настоящим мужчиной - Майкл Райхерт Страница 16

руках — выстраивая отношения через умение слушать, — мне оставалось лишь прикусить язык и думать о том, как важно предугадывать и подавлять резкое желание осудить или раскритиковать мальчика. Я знал, что могу отстоять свою правоту, но не желал нажимать на Джимми. Кроме того, я был уверен: мне не нужно учить его тому, как себя вести; вместо этого я должен поддерживать его в минуты злости и разочарования. Родители и другие взрослые в таких случаях слишком часто реагируют необдуманно, просто следуя правилам и моделям отношений, передающимся из поколения в поколение. Мы часто уверены, что наши рекомендации — «А вот я в твоем возрасте…» — лучше всего помогают мальчикам развивать критическое мышление, однако не учитываем, насколько разными могут быть эпохи и проблемы.

Есть несколько правил, позволяющих провести «особое время» с максимальной пользой: нельзя давать советы; нельзя отвлекаться на посторонние дела; нельзя говорить с другими или прерывать дарованный ребенку промежуток времени; нельзя вносить изменения в предложения ребенка — и неважно, насколько трудно вам понять смысл происходящего. Однако главное правило — сосредоточиться на ребенке и поддерживать с ним отношения вне зависимости от его поступков. Поскольку большинство взрослых в свое время были обделены вниманием, это станет настоящим вызовом. Скольким из нас доставалось достаточно внимания? К кому прислушивались должным образом? У кого был родитель или учитель, заинтересованный столь сильно, чтобы забыть обо всем и просто послушать нас или поиграть с нами? Большинство взрослых отвлекается на свои дела и лишь иногда, возможно, делится сокровенными мыслями и чувствами. Мы все страдаем от недостатка внимания.

Если мы останемся наедине с мальчиком в «особое время», то чего нам ожидать? В самом начале отношений или в случае, когда ребенок вырос отдельно от нас, особенно велика вероятность проверки, ведь многие мальчики растут довольно недоверчивыми. Кажется, будто они думают: «Если мама с папой узнают о моих чувствах, они точно меня бросят», или: «Вряд ли им будет интересно, если я начну делать то, что мне нравится». В течение года общения Джимми то и дело бросал мне вызовы, сбивая с толку. Я не знал, как поступать в том или ином случае. Например, однажды мы возвращались домой из «Макдоналдса», и парень ни с того ни с сего надулся и ушел в себя. Еще минуту назад ему было весело и интересно, а теперь он сидел, отвернувшись, глядя в окно и злобно сопя; когда я принялся расспрашивать о причинах, Джимми молчал. Я не мог понять, отчего он вдруг переменился; я встревожился и подумал: мной пытаются манипулировать. «Ну и что теперь делать?» — пробубнил я себе под нос.

Тем не менее я продолжал быть терпеливым и открытым с Джимми, даже когда мы подъехали к дому и он, убежав от меня, закрылся в своей комнате. Я пошел за ним, сел возле двери — не стоило сейчас к нему врываться; вместо этого я решил поговорить с ним через дверь и убедить его в том, что в его чувствах нет ничего плохого, а я никуда не уйду. Я слышал, как он сдавленно всхлипывает в комнате, однако долго не мог добиться ответа. В конце концов Джимми вышел, а я просто улыбнулся ему и последовал за ним на задний двор; там он взял биту с мячом, и мы продолжили игру. Я понял: Джимми все еще не может быть со мной искренним в тех случаях, когда его одолевает печаль, однако в то же время я прошел проверку, оставшись рядом с ним в тяжелую минуту — и не поднимая шумихи по этому поводу. Теперь он знал, что я не намерен ни осуждать, ни бросать его.

В течение «особого времени» мальчики проверяют взрослых различными способами не для того, чтобы оттолкнуть их от себя; подсознательно они ищут ответ на вопрос: «Способен ли этот человек сладить со мной?» Если в конце проверки выясняется, что о ребенке действительно желают заботиться, что ему действительно готовы уделять внимание; что есть взрослые, с которыми он может общаться, мальчик все сильнее уверяется: «Кажется, я действительно могу положиться на этого человека».

«Особое время», если оно тратится правильно, способно и огорчить вас. Иногда мальчик может не выдержать и начать разговор о своих тревогах, — и, возможно, речь будет идти именно о вас. Иногда, особенно устыдившись чего-то, мальчик может скрывать и прятать болезненные чувства до тех пор, пока не ощутит уверенность в себе. Когда ребенок начнет рассказывать вам о своей боли, обязательно выступите в роли ведомого и не давайте волю любопытству. Пусть мальчик определит, как много он готов вам рассказать — и как скоро.

Иногда ребенку бывает тяжело облечь непростые чувства в слова, и тогда он создает ситуацию, позволяющую ему проявить эмоции в иной форме. Например, Джимми порой «ранился» во время бейсбола или баскетбола и в слезах падал на землю. Моей задачей было воспринять его боль всерьез, даже если я не понимал ее причины, и терпеливо выслушать его жалобы. Я понял, спортивные игры позволяют ему выпустить все накопившееся огорчение и страх и парень демонстрирует, какие трудности и напряжение он испытывает, когда ему приходится терпеть конкуренцию и сталкиваться с проблемами.

Уделяя мальчику «особое время», взрослый должен повернуться самой щедрой своей стороной, не говоря уже о собранности и сосредоточенности. В какие-то дни вам будет проще. В тяжелые дни вам будет казаться, все вокруг нарочно вас отвлекает, прерывает, переключает ваше внимание с ребенка на срочные дела. В наш век многозадачности и распыления лишь немногие взрослые способны найти достаточно свободного времени, чтобы регулярно уделять внимание только своему ребенку, особенно если желания последнего сосредоточены на играх. Нелишним будет напомнить себе: во время игр мальчик познает жизненно важную истину. Он убеждается душой и разумом: взрослый настолько любит его, что готов выделять ему время, невзирая на все свои взрослые дела. Таким образом мальчик вырабатывает устойчивость к проблемам юношества. Всего лишь приложив усилия и не сдавшись после первого поражения, вы сделаете для мальчика многое.

Глава 3

Нежное сердце сорванца

В первой главе я познакомил вас с исследованием, посвященным «стереотипам о мужчинах», в котором проводился опрос среди молодых жителей Соединенных Штатов, Соединенного Королевства и Мексики. Когда я впервые увидел отчет о результатах этого исследования, в глаза мне бросилось одно из наблюдений: три молодых (возрастом от восемнадцати до тридцати лет) человека из четырех подписавшихся под традиционным представлением о мужчинах утверждали, будто по крайней