Элизабет Брами - Французское воспитание. Метод мадам Дольто Страница 3

Перечитывать Дольто – это значит вновь прикоснуться к ее идеям, напитаться ее духом, освободиться от диктата моды, думать и действовать по возможности самостоятельно, опираясь на разум и сердце и всегда оказывая полное доверие ребенку. Это означает не прислушиваться к «какофонии экспертов – я уже не говорю о давлении, которое оказывают другие родители, сила которого такова, что не позволяет мыслить самостоятельно» (15), – говорила она.

На плечи родителей возлагается ответственность: им необходимо пересмотреть свою роль, сделать выбор, отдавая себе отчет в том, что ошибки неизбежны и что отдельные технократические, медицинские, научные и властные структуры запугивают их и подчиняют своей воле. В конце концов, живые силы родителей постепенно тают, уменьшается вера в себя, и они больше не прислушиваются к своей интуиции. На все это накладывается экономический кризис, многократно увеличивающий тревоги родителей по поводу школьных успехов детей, что, кстати, нередко служит родителям в качестве алиби.

В десяти тематических главах, следующих за введением, будет идти речь о главных семейных проблемах, новаторское решение которых предлагает Дольто. И пусть читатели благодаря Дольто и ее заветам найдут в нашей книге «нужные слова, которые окажут им поддержку в их трудной роли современных родителей и в не менее трудных условиях существования детей».

Личность ребенка

«Право ребенка на уважение»

Этой фразой, которую мы заимствовали у Януша Корчака, педиатра, предшественника целой плеяды ученых и автора многих трудов, которые стали событием в истории воспитания, мы решили начать эту главу (1).

Годы спустя после него Дольто также обратилась к этой основополагающей идее: «Мы не сможем по-настоящему защитить права наших детей, пока не скажем себе, что именно бессознательный отказ порождает в любом обществе нежелание воспринимать ребенка как личность» (2). И именно это отношение общества, этот «бессознательный отказ», она пыталась изменить, обращаясь непосредственно к родителям, когда радио Франс Интер, среди прочих средств массовой информации, предоставило ей в 1976-м такую возможность.

И в это же время психоаналитик Алиса Миллер сделала исторический и критический обзор методов «черной педагогики», то есть драконовской системы воспитания Германии XIX столетия, которая заложила основы многих извращений нацизма. «Ребенок, – объясняла она, – когда смеются над ним, учится насмехаться над другими, когда его унижают, будет также унижать, а когда убивают в нем личность, учится убивать. И ему только останется узнать, кого убить: себя самого, других или всех вместе взятых» (3).

Не идя слишком далеко в своих разоблачениях, Дольто приняла решение защитить униженного ребенка и представила на обсуждение общества вопрос легитимности власти, распространяемой родителями на своих детей.

На протяжении веков без тени раскаяния и при полной безнаказанности они, как щитом, прикрывались знаменитой поговоркой: «Кого люблю, того и бью» или менее кровожадными наставлениями: «Это для твоего же блага», «Чтобы быть красивой, нужно страдать»…

Не утратив связи с собственным детством, как это редко бывает со взрослыми, Дольто испытывала огромное сострадание к душевным переживаниям ребенка, которые часто были вызваны полным презрением к нему и недостатком внимания со стороны родителей, в жизни которых уже с момента рождения он занимал так мало места, что было особенно характерно для периодов, предшествующих эпохе контрацепции. «Будет ли место в нашей жизни для ребенка, раз уж мы способствовали его появлению на свет? Зачем он здесь?» Подобные вопросы редко кому приходят в голову: он здесь, и этим все сказано. Скорее обуза, чем радость» (4).

Рожденные свободными и равными в правах

Предваряя первую главу своей книги «На стороне ребенка», Дольто заявила: «Для любого взрослого категорически недопустимо неравенство с ребенком, таким же человеческим существом» (5). Хотя те, кто впоследствии извратил ее идеи, не сразу набросились на нее с обвинениями и не сразу оседлали своего конька. Нам же нужно ясно представлять, что идея равенства между взрослым и ребенком исходит именно от нее. И точно так же, как и ее предшественники, Дольто утверждала, что речь не идет об эквивалентности ролей или об иерархии между взрослым и ребенком. Она говорила о необходимости равновесия в отношениях между людьми, хотя и разного возраста, но имеющими одинаковую ценность, имея в виду взрослого человека и маленького человека в стадии взросления.

Уважение к ребенку означает для Дольто уважение к уникальному человеческому существу, что дает ему возможность полностью раскрыть себя. И это вытекает из обязанностей, из ответственности перед ним взрослых, из прав, которыми наделен каждый ребенок. Понимание этой основополагающей предпосылки, осознание факта равенства между родителями и детьми является главным условием для того, чтобы впоследствии не впасть в заблуждения относительно места каждого из них в общем образовательном процессе. Разгоревшийся вслед за этим «скандал» имел далеко идущие последствия, вызванные ложной интерпретацией ее основного положения: родители решили, что по ее вине могут лишиться вековых прерогатив и власти, которой они были наделены с незапамятных времен. Но ничего подобного она не имела в виду. Она считала, что родители имеют, разумеется, обязанности по отношению к ребенку, которого породили на свет, и должны придерживаться сильной воспитательной позиции при условии, что будут воспринимать его как человеческое существо, достойное уважения. Единственное, чему она объявила войну и против чего боролась, это унижение, которому подвергали ребенка под предлогом воспитания. Короче говоря, она восстала против обычного домашнего садизма.

«Начинать нужно с воспитания родителей»

Выдвинув постулат о человеческой ценности младенца, ребенка, Дольто позволила себе коснуться святая святых: родительской власти. И в этом смысле она была не одинока. Януш Корчак еще до войны поднял вопрос об иерархии ребенок – взрослый; второе название «Диалогов с матерью» Беттельхейма:[11] «Первостепенная задача – воспитание родителей» (6). Дольто положила конец рассуждениям на эту тему, утверждая: «Именно ребенок делает взрослых родителями», «Воспитание собственных родителей – вот главная задача, вменяемая с незапамятных времен в обязанность всем пришедшим в этот мир детям» (7). Родитель становится учеником ребенка – и именно вследствие неправильно понятой перестановки ролей все сразу же пришли к заключению, что будто бы родителей лишают их первичной власти. И больше всего возмущало в ее теории, вызывая бессознательное или осознанное отторжение, то, что она, помимо введения понятия равенства, осмелилась предложить перестановку ролей между «знающим» и «познающим».

Кто кого учит, родитель ребенка или наоборот? В этом и кроются истоки ложного представления, своего рода мифа, будто бы Дольто породила на свет всезнающего и всемогущего ребенка-короля со всеми вытекающими отсюда последствиями и ошибочными выводами. Для Дольто, экспериментирующей со своими собственными детьми и юными пациентами, родитель всему учится у ребенка, которому он, кроме того, обязан званием родителя. Учиться у ребенка, у младенца – об этой перестановке ролей в деле воспитания говорил еще Януш Корчак: «Нужно возвыситься до уровня его чувств, нужно тянуться за ним, придется даже встать на цыпочки, чтобы не ранить его самолюбия» (8). Затем в 1935-м Мария Монтессори, первая итальянская женщина-врач и основательница педагогической методики, которая и в наши дни носит ее имя, заявила: «Человек деградирует без ребенка, который помогает ему расти. Если взрослый так и не пробудится к созиданию себя, то рано или поздно он отгородится от мира толстой кожей и станет бесчувственным» (9). Ребенок не только заслуживает всяческого уважения, он является тем существом, воспитывая которого родитель воспитывает сам себя. От родителя требуется постоянно прислушиваться к ребенку, как только тот начнет произносить первые слова, вести с ним диалог, оказывая ему при этом всяческое уважение.

Ребенок – это личность

Итак, воспитательный процесс должен начинаться уже с самого рождения, и с момента появления в доме ребенок должен встречать соответствующие тепло и заботу, в то время как Дольто отмечает: «Мы живем в такую эпоху, когда многие дети не чувствуют благоговения, исходящего как от собственных отца и матери, так и в символическом смысле от общества в целом» (10). По ее мнению, это происходит, помимо всего прочего, в результате медикализации общества, которое возводит своего рода экран между родителями, медицинским персоналом и ребенком. Бездушие и техногенность встречают ребенка при его появлении на свет. И ни роженица, ни ребенок не являются объектами достаточного внимания. Во времена Дольто мать с ребенком находились в роддоме от недели до десяти дней, сегодня же их пребывание сократилось до трех дней. Это слишком короткий срок, не позволяющий матери осознать всю глубину и важность этого явления.