Борис Мандель - Всемирная литература. Искусство слова Древней Греции, Рима, Востока и Азии Страница 37

В древнем Иране бытовали эпические произведения разных видов. Об этом мы узнаем из книг древнегреческих авторов, персидских и арабских произведений Средневековья и пр. «Авеста», о которой мы говорили выше, не включала в себя богатый эпос саков и согдийцев, главными героями которых были богатырь Рустам и богатырша Зарина. Не включала «Авеста» и известные рассказы об исторических личностях: царице саков Спаретре, о неком Шираке, погубившем отряд персов в пустыне. Существует и не отразившаяся в «Авесте» легенда о Кире, вещем сне, из которого мидийский царь узнает о великом будущем героя, и, несмотря на все попытки погубить его еще во младенчестве, терпит от него поражение. А ребенок, чудом избежавший смерти, растет, обнаруживая все достоинства будущего владыки мира.

Сохранились фрагменты памятников, воспроизводящие древние эпические традиции героических поэм. Один из фрагментов рассказывает о богатыре Зарере (в «Авесте» есть упоминание о Зариварае). Сказания о нем, видимо, складывались в разные эпохи и рассказывают о битвах со злыми витязями. Еще фрагменты рассказывают о любви этого богатыря. Только называют его в легендах IV века до н.э. Зариадром. И что любопытно, в этих отрывках он мыслится как лицо историческое. Легенды рассказывают о его любви к дочери царя страны, лежащей за Сыр-Дарьей. Имя любимой героя – Одатиды тоже встречалось в «Авесте». Герой посылает сватов, однако царь отказывает ему. Но он хочет выдать дочь замуж и устраивает пир, где Одатида должна выбрать себе жениха и подать избраннику чашу с вином. Девушка отказывается выполнять волю отца и тайно посылает весточку Зариадру. Переодевшись, юноша проникает на пир, Одатида, узнав его, подносит возлюбленному чашу. Зариадр увозит девушку в далекие края. В этой легенде мы уже встретим все элементы сюжета – предварительные сведения о героях, завязка – чудесные сны, кульминация – пир, развязка – похищение и увоз Одатиды. Повествование достаточно остро и занимательно, что говорит о более высокой ступени, на которую творчество иранцев поднялось к IV веку. Перед нами один из древнейших любовных сюжетов в литературе. Идея о всепобеждающей силе любви восходит к народным традициям и идеалам. Некоторые мотивы этой легенды становятся популярными в средневековой эпической литературе. Это, в частности, мотив сновидения, в котором является образ пленительной незнакомки или незнакомца, и мотив противодействия родителей браку возлюбленных.

3.4.3. Летописи древних иранцев

Летописное творчество иранцев возникло на базе письменной традиции. Существует довольно много гипотез возникновения клинописи. Согласно одной из них, письменность появилась сначала у мидян, которые использовали клинопись урартов.

Кир Великий

Впоследствии, достижения урартов через посредство Мидии были усвоены на юго-западе Ирана и поставлены на службу государственности. Появились знаменитые надписи ахеменидских царей, которые сохранились до наших дней и документально подтверждают начальный этап формирования иранских летописей.

Эти памятники, созданные по приказу царей, были обнаружены на скалах и в гробницах, на развалинах дворцов и каналов, на печатях и вазах. Первая из таких надписей «принадлежит» Киру Великому (VI век до н.э.) и находится на его гробнице: «Я – Кир, царь Ахеменид».

Надписи Дария I и последующих правителей более пространны и рассказывают о законах и политических притязаниях, пытаясь внушить страх не только своим, но и чужим народам. Эти надписи представляют собой панегирики (хвалебные речи) царей самим себе. Они оправдывают далеко не безупречные поступки правителей.

Барельеф в Бехистуне

Самой большой из этих надписей является надпись царя Дария I, высеченная на скале Бехистун около города Керманшаха, на высоте более 150 метров. В этой надписи всего 414 строк, расположенных пятью столбцами (их можно считать прообразами книжных страниц). Текст одного из столбцов попорчен временем. По своему содержанию – это самовосхваление царя Дария, говорящего о древности рода, об удачных походах, о жестоком покорении непокорных. Над надписью расположен огромный барельеф, где перед Дарием стоят девять царей и вождей кланов со связанными руками и петлями на шеях. Десятого царь попирает ногами. Вероятно, основная цель всего этого комплекса – внушить страх покоренным народам, поднять престиж царской власти и увековечить свое имя.

Вся Бехистунская надпись может быть разделена на три части: вступление с объяснением, от чьего имени ведется речь, основная часть, рассказывающая о кровавых подвигах царя царей, и заключение, где Дарий уверяет, что все, что он совершил, сделано под покровительством Ахура – Мазды. Каждый абзац начинается с повторения слов: «Говорит царь Дарий…». Торжественное звучание речи царя придают многочисленные повторы, застывшие словесные формулы, суровая простота рассказа: «Я, Дарий, царь великий, царь царей, царь Персии, царь стран, сын Виштаспы, внук Аршамы, Ахеменид…вот, что мной сделано, когда я царем стал…Ахура – Мазда мне помощь принес; месяца Багаяди, 10 дня было, когда я с немногими людьми убил того мага Гаумату и главных его преданных людей. Я отнял его царство. Волею Ахура – Мазды я царем стал. Ахура – Мазда мне вручил царство…».

Дарию принадлежат надписи, обнаруженные в Персеполе, в Сузах, около нынешнего Суэцкого канала. Там сообщается о границах его царства, передаются названия покоренных стран, рассказывается о постройке дворца и прорытии канала между Нилом и Красным морем. По стилю эти надписи сходны с Бехистунской.

А вот и сама Бехистунская надпись

Довольно много сохранилось надписей, созданных по приказу Ксеркса I, сына Дария. Знаменитая «Антидэвовская надпись», где содержатся сведения о борьбе Ахеменидов с древними традиционными племенными культами. В этой надписи содержится перечисление провинций Ахеменидской империи и сообщается о подавлении восстания в одной из них и насильственном внедрении культа Ахура – Мазды. Надпись кончается предписанием следовать учению Ахура – Мазды и просьба к верховному божеству хранить дом царя и страну от скверны.

Клинописные документы Ахеменидов являются подлинными памятниками древности, точно датированными и переведенными источниками, поэтому значение их для истории и литературы просто неоценимо. Они помогают установить и то, как, собственно, формировалась точность и ясность описания, умение последовательно и логично излагать мысли и события. Они составлены в прозе, хотя некоторые исследователи обнаруживают явно метризированные части и элементы рифмы. Все документы Ахеменидов, и на это следует обратить внимание, составлены в форме прямой речи – монолога, что отражает преемственность по отношению к устному «ораторскому» периоду в развитии художественного творчества.

Позднее, в парфянский период, традиция фиксации имен и важнейших фактов царствования различных правителей, заложенная при Ахеменидах, была продолжена.

Но существование отдельных надписей, то есть разрозненных записей отдельных исторических фактов уже перестает удовлетворять растущие запросы государства. Новые задачи должны были выполнять новые летописные принципы (кстати, в Библии содержатся намеки на существование дворцовых хроник у Ахеменидов). Такие записи могли содержаться на глиняных таблетках. Но сам факт существования летописей достоверен лишь для периода династии Сасанидов (224–651 год).

3.4.4. Драматическое искусство

В древнеиранском художественном творчестве драматический вид поэзии большого развития не получил. Существование элементов драмы бесспорно в самом раннем действе, магических и жреческих обрядах, где слово и музыка неотделимы друг от друга. Элементы драмы были, видимо, в пышных празднествах в честь богини Анахиты, о которых рассказывает античный путешественник, географ, ученый Страбон. Да и сами тексты и форма гимнов в «Авесте» дают возможность предположить о сопровождении их определенным драматическим действием.

Страбон

В процессе развития ритуалов, вероятно, выделяется актер, как главная фигура действа. У иранцев в праздники перед общиной появлялся человек, ряженный тотемом рода.

Кроме того, в «Авесте» можно увидеть предпосылки или намеки на существование похоронных ритуалов, «покойницкой игры», подобно сходным культам предков у многих народов древности. Речь идет о диалогах с покойным или материализовавшимся духом умершего: разговор идет о восхвалении земной жизни, прожитой этим человеком. В заключение диалога, ублаготворенный, он благословляет оставшихся на земле.