Мальчики есть мальчики. Как помочь сыну стать настоящим мужчиной - Майкл Райхерт Страница 64

попадет в руки сотрудников по делам несовершеннолетних, назначить им наставников и определить подростков в специальные группы для консультаций. Все больше образовательных программ в школах сосредоточиваются на нравственности, умении разрешать конфликты и гасить проявления агрессии. На вторичном уровне программы могут носить как индивидуальный, так и групповой характер, в зависимости от ситуации. Одна школа практиковала пристальный надзор за группой семиклассников, у которых обнаружились предпосылки к нездоровому развитию; программа подразумевала необходимость в первую очередь хвалить учеников за хорошее поведение. Ученики в группе изменились в лучшую сторону, и эффект сохранился даже через пять лет после завершения программы.

Однако некоторые модели не оправдали ожиданий. Например, многие программы по переориентированию не исправили мальчиков, уже вставших на преступный путь. По словам исследователей, ошибка подобных программ в том, что они не предлагают конкретного подхода к проблемам, а также определенных целей и методов, а для успеха необходимы теоретическая точность и четкий набор инструментов. В рамках одного интересного научного исследования молодых людей определяли в одну из шести групп для лечения, причем в двух группах на самом деле не практиковалось вмешательство. Результаты в тех группах, где проводилось полноценное лечение, были намного выше, чем в группах, не получавших помощи, и каждая из примененных моделей улучшила отношения и поведение участников. Уделяя особое внимание и оказывая поддержку мальчикам, сбившимся с верного пути, в частности обучая их справляться с собой и общаться с другими, можно многое изменить.

Также получают распространение методы влияния на проблемного мальчика через семью. Если научить родителей организовывать жизнь своего ребенка, поддерживать его в эмоциональном плане и создавать вокруг него безопасные условия, удастся подобраться к корню межличностных проблем, которые вынуждают мальчика совершать ошибки. Некоторые дети рано, еще до школы, привыкают к агрессии и жестокости, что обусловлено нездоровыми взаимоотношениями с родителями. Воспитание детей и методы поддержки дисциплины, передающиеся из поколения в поколение в рамках семьи (невзирая на то, что дети каждый раз клянутся не повторять ошибок родителей), порой требуют вмешательства извне. Мифы о том, в чем нуждаются мальчики и как их следует воспитывать, живы по сей день, невзирая на здравый смысл.

В докладе о вторичных методах вмешательства, подготовленном Комиссией по вопросами насилия и молодежи, сформированной Американской ассоциацией психологов, заключено следующее: «Поскольку умственные процессы, определяющие жестокое поведение, как кажется, усваиваются детьми в раннем детстве, привычны им по природе и тем не менее в перспективе поддаются попыткам их изменить посредством прямого вмешательства, программы лечения, призванные повлиять на эти умственные процессы, должны привести к долгосрочным изменениям в поведении»32.

Как обращаться с агрессивными и жестокими мальчиками: третичные методы вмешательства

Третичные методы подразумевают полноценное лечение, обычно в формате тет-а-тет. Когда я работал в предприговорном отделе семейного суда в штате Делавэр и консультировал судей по поводу мальчиков, за которыми уже числились правонарушения, мы оценивали, сможет ли мальчик в дальнейшем измениться. Мои беседы с мальчиками помогали понять, что привело их к асоциальному поведению и что они думают по поводу избранного ими пути; я долго слушал и осторожно вставлял комментарии. В зависимости от заинтересованности мальчика в беседе, судья принимал решение — обычно в пользу тех, кто, судя по поведенческим признакам, готов был измениться.

Разница между программами раннего вмешательства в жизнь мальчиков, действия которых внушают опасения, и подходом, уже попавшим в неприятности почти незаметна. Обычно мальчика к той или иной категории относит работающий над его поведением, однако на решение еще влияет то, что именно понимается под неправильным поведением. Например, когда я только начинал карьеру, учительница пятых классов в филадельфийской католической школе попросила меня о встрече, чтобы обсудить одного мальчика из ее класса. Едва я зашел в кабинет после уроков и сел за парту напротив ее стола, она перешла к рассказу об этом мальчике.

Я осознал: чтобы понять, почему преподавательница обратила внимание на конкретного ученика, я должен понять, чем именно этот ученик выделяется на фоне остальных. Когда она описывала Пита, которого, очевидно, обожала, на глаза у нее навернулись слезы, и она молча заплакала. Я спросил, что именно ее тревожит, и она ответила: этот мальчик — такой активный и способный лидер — начал двигаться в опасном направлении. «Я не хочу, чтобы он был таким же, как мужчины в Кенсингтоне», — наконец призналась учительница, имея в виду представителей рабочего класса, в окружении которых выросла сама; многие семьи по соседству выпивали, погрязли в насилии и стереотипном мышлении.

Она была права насчет Пита, на которого как раз начали давить правила улицы. Как только я понял, о чем речь, я осознал: нужно противопоставить что-то уличным соблазнам — а именно взаимоотношения, в которых Пит мог бы вновь стать собой и честно признаться себе: в последнее время он движется в неверном направлении. Пита очаровали возможности, открывшиеся в компании сверстников: ему хотелось популярности, волнительного опыта, поддержки, забав и приключений. Однако с каждой новой встречей со мной подросток все яснее понимал, куда все идет и насколько это не совпадает с его личными желаниями. Я помог ему осознать свои истинные предпочтения, чтобы в дальнейшем Пит мог избегать минутных соблазнов.

Изучая мальчиков, прибегавших к насилию, психолог Джеймс Гарбарино из Университета Лойола в Чикаго описывает их как «потерянных», лишенных сострадания. Согласно его рекомендациям, чтобы мальчик вновь стал человечным, ему необходима опора в жизни: «Подобные ценности и взаимоотношения… защищают его от губительного влияния общества, давления сверстников, насилия в средствах массовой информации и вопиющего материализма, которым пропитана наша культура». Опорой могут стать «взрослые, которые безусловно поддерживают ребенка в его развитии»33.

Мальчик, применяющий насилие, не думает, а реагирует. Его сердце переполняют чувства, и мальчик срывается. Оправдывая свое поведение надуманными причинами, он уверенно отворачивается от чужого сострадания. Однако чем надежнее поддержка, предоставленная мальчику, тем сильнее на него влияет точка зрения человека, здраво оценивающего ситуацию, и тем реже мальчик выходит из себя. Наладив отношения с мальчиком, родители и учителя смогут одергивать его, когда он примется оправдывать жестокие или эгоистичные действия.

Обращаясь к общим проблемам юношества, нужно сомневаться в тех видах семейной, школьной и общественной культуры, которые проповедуют преувеличенную мужественность. И в первую очередь демонстрировать это на собственном примере. Отец, отвечающий на обиду вспышками злости и эгоизма, учит мальчика исключительным преимуществам силы и возможности вымещать обиду на других. Мальчики могут подумать, что лучше не выражать свои чувства напрямую, а «срываться» или «скрываться» — то есть направлять негативные эмоции на окружающих или на себя соответственно. Если мальчик ни с