Николай Дановский - Вводное слово в искусство перевода Страница 2

3. То же самое условие (единство содержания) является также и критерием точности или адекватности корреляции в процессе воспроизведения некоторого текста средствами языка №2, когда этот текст уже выражен на языке №1 (и наоборот, поскольку правильное выражение содержания 1 — 2 является в то же время и правильным выражением содержания 2 — 1).

Из этого следует, что хороший перевод мысли, выраженной на языке №1, на язык №2, является в то же время хорошим переводом мысли, выраженной на языке №2, на язык №1.

Но в то же время язык является категорией, находящейся в непрерывном развитии. И это развитие идет под действием ряда законов, из которых нас в данном случае интересуют два. Развитие по вертикали под влиянием развития окружающего мира (науки, техники, искусства). Развитие по горизонтали, в ходе которого язык обогащается собственными внутренними ресурсами, ориентируясь на информационную эффективность окружающих языков, а также путем простых заимствований новых форм из этих окружающих языков.

Упомянутые выше ограничения, касающиеся языка, как некоего множества, при сопоставлении языков между собой, выявляют различную степень проработанности (совершенства) языка, обусловленную условиями развития языка (в зависимости от уровня развития его носителя, т.е. общества, народа), которую определим некоторым феноменологическим-результативным показателем — «информационной эффективностью» языка. Этим индексом определяется легкость выбора форм языка, богатство и точность лексики, маневренность и экономичность или бережливость в использовании языковых средств для быстрого, глубокого и полного выражения мысли.

В советской школе перевода проблемы реализации этих соответствий глубоко исследованы и обоснованы многогранной и многолетней практикой (перевода). Это относится ко всем парам, в которых языком №2 является русский. Поэтому перевод на русский является процессом исключительно проработанным, и поэтому на русский переведены почти все выдающиеся произведения мировой литературы.

Русская школа перевода распластала свои крылья и на сферу русско-эсперантского перевода, поскольку эсперанто во многом является порождением русской культуры. Ведь совершенно не случайно первый учебник эсперанто был русский и первое художественное произведение, переведенное на эсперанто, была «Метель» А.С. Пушкина. Это было сделано еще в 19 столетии. Так как первые эсперантисты были в основном русские, то и младенческий период эсперанто прошел под культурным влиянием русского языка. А дальнейшее 95-летнее существование и функционирование международного языка, несмотря на все перипетии, сохранило на себе эту печать русской культуры. За почти 100-летний период были переведены многочисленные классические произведения мировой литературы. Это создало возможность сопоставления, оценки, совершенствования языка. И в настоящее время можно вполне утверждать, что по своей «информационной эффективности» эсперанто стоит на уровне наиболее развитых современных языков (таких как русский, итальянский, английский, испанский, японский и др.). Поэтому это ограничение (ограничение по информационной эффективности) можно не принимать во внимание.

С русского языка переведены многочисленные классические произведения. А некоторые даже по несколько раз. Например, «Евгений Онегин» А.С. Пушкина был переведен более четырех раз (Тычина, Некрасов, Ховес, Рублёв и др.). Многие произведения русской классики и современной советской литературы переведены и опубликованы на эсперанто. В Москве сестры В.П. и Е.П. Острожниковы ведут довольно подробную библиографию (начатую еще покойной Н.И. Никифоровой) произведений русской художественной литературы, переведенной на эсперанто.

Сопоставляя эти два языка — русский и эсперанто, можно теперь утверждать на основании большой практики, что по своей легкости, точности, богатству выразительных средств эти два языка стоят на одном и том же уровне «информационной эффективности».

Главным путем совершенствования языка является художественная литература. Каждый молодой язык начинает свою культурную жизнь с поэзии. Зрелость языка характеризуется его прозой (рассказом, драматическим произведением, романом). В этом смысле эсперанто прошел свой переход к зрелости. Он имеет солидную оригинальную поэзию и несколько более скромную оригинальную прозу (около 40 романов и несколько сот рассказов).

Утверждение об однопорядковости информационной эффективности эсперанто по сравнению с наиболее развитыми национальными языками необходимо понимать в том смысле, что всё, что так или иначе выражено на любом национальном языке, можно адекватно перевести на эсперанто. Т.е. с той же самой затратой энергии, времени и, следовательно, длиной телеграфной или магнитофонной ленты. Но техника выявления «конформности» несколько отличается от аналогичной техники выявления соответствий, применяемых для пары национальных языков в процессе перевода.

Многогранность (многокомпонентность) соответствия

В чем сущность этого различия?

Явления языкового соответствия составляют содержание четырех групп или «аспектов» или «подсоответствий». С одной стороны вступает в игру известный формальный аппарат, который содержит две грани или два подсоответствия. Это лексическая и грамматическая грани, или морфологические особенности соответствия. В этой сфере преобладают формальные законы корреляции. Например, если фраза состоит из одного только слова, то перевод здесь управляется главным образом этими двумя компонентами. Но с другой стороны управляют две другие грани, в которых наиболее полно и наиболее глубоко проявляется и выражает себя традиция. Это касается фразеологического и стилистического подсоответствий. Из всех этих четырех граней наиболее резвую подвижность показывает лексическое подсоответствие. Самые легко ощутимые явления развития языка наиболее выпукло проявляют себя именно в этой грани — лексической. Все прочие являются более консервативными гранями. Но именно в них заложены те особенности, из которых выкристаллизовывается язык как структура, как система, как процесс, и в конечном счете, как системопроцесс. Это комплекс, непрерывно меняющийся во времени.

Само собою разумеется, овладение и манипулирование формальным аппаратом языка — дело довольно простое. Но что касается второй пары или граней соответствия (подсоответствий) — а именно фразеологического и стилистического подсоответствий, то они представляют собой аспекты, наиболее насыщенные традицией языка. И именно в них покоится то, что часто называют чувством языка, душой языка и прочими высокими терминами, сущность которых заключается в том, что только эти грани или подсоответствия придают переводу ту законченную форму, при которой произведение начинает выглядеть так, как будто оно было оригинально написано на языке №2. И в этом, собственно, главная трудность задачи. Во всем, что касается языка, при переводе необходимо ориентироваться на законы языка №2. Разумное манипулирование этой второй парой граней (компонентов) соответствия во сто крат труднее, чем манипулирование первой парой. Изящная игра второй пары соответствия дает идею о всестороннем владении языком, о владении духом языка. Пренебрежение особенностями этой второй пары делают перевод вообще невозможным.

Трактуя пару «русский-эсперанто», нетрудно заметить, что всякий начинающий (а зачастую и лица, считающие себя квалифицированными знатоками) пользуется традиционными связями русского языка. И, применяя эсперанто, просто слово в слово заменяет лексику своего родного языка словами эсперанто. Одним словом, смотрят на эсперанто, стоя на базе русского языка. Это делает текст лишенным жизни, «деревянным». Все дело в том, что эсперанто имеет свой собственный стиль. И в процессе перевода нужно с самого начала приучить себя смотреть на русский язык с позиции эсперанто, потому что перевод (в 3 смысле) всегда есть произведение языка №2. И поэтому законы языка №1 применимы только для того, чтобы хорошо понять смысл, идеи, предметы, выраженные на языке №1. Но в дальнейшем переводчик, усвоив и освоив содержание, выраженное на языке №1, должен забыть этот язык и заново выразить это освоенное содержание на эсперанто.

При переводе с одного национального языка на другой переводчик по отношению к одному из них чувствует себя иностранцем. Совсем иначе дело обстоит с переводом на эсперанто. Здесь само понятие «иностранства» не существует. Человек, владеющий этим языком, ощущает в нем свою национальную «собственность», и поэтому манипулирует в процессе перевода с той же степенью свободы, инициативы и «дозволенности», с которой ведет себя переводчик национального языка, переводящий на свой родной язык.

Этому способствует также тот факт, что эсперанто-лексика является более моносемантичной, чем лексика национального языка. А традиция, которая шаг за шагом внедряется в эсперанто, в большой степени определяется логикой и «здравым смыслом». Но, конечно, и здравый смысл в различных языко-системах несет на себе следы этих систем. Поэтому здравый смысл эсперантистов является категорией, которая на каждом шагу и каждую минуту контролируются в жизни теми отголосками, которые приходят от представителей других национальных языко-систем. И поэтому рождающаяся в определенной «лингвосистеме» и несущая на себе в течение известного промежутка времени следы этого «первородства» форма языка эсперанто далее становится общепринятой и переходит в норму или отрицается, отбрасывается и исчезает.