Александр Кондратов - Книга о букве Страница 29

Летописи говорят о том, что в 1119 году, по поручению владыки чжурчжэнского государства, вельможа Се Инь создает национальное письмо, «держась формы китайских иероглифов „кайшу“ и следуя правилам письма Ляо (так именовалась империя киданей. — А. К.), сообразно с наречием своего народа». Число знаков в дошедших до нас чжурчжэньских текстах — около 700. Примерно столько же разных знаков и в письменах киданей. Это говорит о том, что здесь перед нами не идеография, типа китайской, а смешанная, словесно-слоговая система. То есть такая, которой пользовались египтяне, шумеры, хетты и другие народы Древнего Востока.

«Киданьские и чжурчжэньские иероглифы имели одинаковый источник, — пишет советский исследователь М. В. Воробьев. — В обоих случаях за исходный прототип письмен принимали один и тот же китайский иероглиф, но созданные таким образом киданьские и чжурчжэньские знаки, несмотря на это, не схожи между собой. Но главное различие — не в „схожести“ знаков, а во внутренней структуре самого письма.

Здесь киданьские и чжурчжэньские письмена подобны иероглифике Древнего Востока, а не Китая, так же, как и письмена бохайцев. Последние, как мы говорили, дали толчок к созданию письменности киданей. Бохайцы же, в свою очередь, как образец использовали не „китайскую грамоту“, а письмо, распространенное в древней Корее, — так называемое „иду“».

Китай и Корея — соседи не только «географические». История этих стран тесно связана друг с другом, на протяжении многих веков происходил культурный обмен между цивилизациями, созданными китайцами и корейцами. В IV веке н. э. к Корею из Китая проникла буддийская религия. А вместе с нею — и китайское письмо, которым были записаны священные тексты буддистов. Тексты эти были переведены с языка Древней Индии — санскрита — на китайский. А так как последний был совершенно не похож на язык жителей Кореи, то встал вопрос о том, чтобы сделать новый перевод — с китайского на корейский язык. И вот началась запись китайскими иероглифами корейских слов и текстов.

Однако вскоре выяснилось, что писать корейские слова китайскими иероглифами очень трудно: слишком уж разнятся языки Кореи и Китая! В 690 году корейский ученый Соль Чхон изобретает письмо «иду». «Костяк» этого письма составляли китайские иероглифы. Но, помимо них, Соль Чхон ввел тридцать шесть новых знаков. И знаки эти передавали не понятия или слова, а отдельные слоги. С их помощью записывались суффиксы, префиксы и другие грамматические показатели, существующие в корейском языке (и отсутствующие в китайском). Постепенно число слоговых знаков в письме иду увеличивалось и оно превратилось в письмо, подобное другим словесно-слоговым системам. Часть знаков передавала знаменательные слова или основы слов (и они в письме иду писались китайскими иероглифами), а часть — передавала отдельные слоги — в основном они служили для записи грамматических показателей (в письме иду это были знаки, изобретенные специально, отсутствующие в китайской иероглифике), Таким образом, по своему типу корейское письмо иду ближе всего стоит к «шумерскому стандарту» (логограммы — для основы слова, слоговые знаки — для грамматического «оформления»).

Иероглифы ицзу.

В начале XV века в Корее вводится печатание с помощью подвижных медпых литер (за полвека до изобретения Гуттенберга в Западной Европе!). Отливаются сотни тысяч литер, начинается печатание книг… и здесь становится очевидной вся громоздкость и сложность иероглифического письма. Корейский правитель Сечжон с помощью грамотных чиновников создает новую письменность для своей страны — алфавитную. Каждый знак в ней передает отдельный звук (а не слово или слог, как в иду). Национальная корейская азбука, введенная в середине XV столетия, получила название онмун (т. е. «народная») или конмун («государственное письмо»).

Казалось бы, путь для новой азбуки открыт и она должна была быстро вытеснить громоздкую иероглифику. Однако долгое время в Корее родной язык находился в пренебрежении у знати и ученых крути (ученые похвалялись тем, что выучили тысячи китайских иероглифов, однако не знают корейского алфавита!). Все официальные документы и учебники писались на китайском языке и, конечно же, китайскими иероглифами. Национальная письменность объявлялась «литературой для женщин и для неграмотных». Только в 1895 году печатавшаяся китайскими иероглифами официальная газета стала вводить знаки азбуки онмун для передачи имен собственных и т. п. (наряду с иероглифами, передававшими слова).

И только в XX веке основное внимание стало уделяться родному языку и все больше и больше текстов публиковалось в записи азбукой онмун. Ею стали пользоваться во всех учебных заведениях страны. После образования Корейском Народно-Демократической Республики происходит полный переход корейской письменности на онмун. В КНДР им пишутся все тексты, хотя отдельные иероглифы и по сей день употребляются в специальной литературе.

Буддийская религия проникла из Китая на Японские острова. В нервом тысячелетии нашей эры начались попытки приспособить «китайскую грамоту» к японскому языку. И тотчас же возник целый комплекс проблем, прежде всего связанных с тем, что слова китайского языка односложны, а японского — нет.

Неудивительно, что в Японии, так же как в Корее, начинают применять особые слоговые знаки, передающие лишь звучание. В Корее письмо «иду» было изобретено в конце VII века. В Японии в VIII веке предпринимается первая попытка создать письмо подобного типа, а и IX веке существуют уже две самостоятельных слоговых системы письма — катакана и хирагана.

Различие между этими системами — лишь во внешней форме знаков. И катакана и хирагана первоначально состояли из пятидесяти одного знака; в паши дни их число сокращено до сорока пяти. Пять знаков передают гласные (а, и, о, у, е), а тридцать девять — сочетание «согласный плюс гласный». Один знак передает конечное носовое «н». При помощи особого значка, называемого «нигори», образуется еще двадцать пять дополнительных слоговых знаков. Таким образом, общее число знаков японских слоговых систем, катаканы и хираганы, равняется семидесяти.

Казалось бы, появление слоговых знаков позволяло японцам перейти на чисто фонетическое письмо. Однако все попытки отказаться от иероглифов и записывать тексты только знаками катаканы или хираганы, остались неудачными. Напрасно велась пропаганда в пользу этих слоговых письмен (называемых сокращенно словом «кана»), напрасно публиковались разнообразные тексты, напечатанные исключительно знаками «капы» и было создано специальное общество, издававшее журнал «Зеркало каны» и ставившее своей задачей упразднить иероглифы-идеограммы… И по сей день японцы пользуются иероглифическим письмом. Лишь книги для малышей да тексты телеграмм пишутся знаками «каны».

Пиктографическое письмо народов наси.

Современное японское письмо — смешанное, хотя сложней письмен древних египтян, шумеров, хеттов. В нем есть знаки-логограммы и слоговые, фонетические знаки. Однако в применении их нет четкого единообразия. Текст может быть записан иероглифами плюс знаками хираганы, иероглифами плюс знаками катакапы. Возможно и употребление иероглифов, катаканы и хираганы в одном и том же гексте. Наиболее распространена система, где иероглифы передают основы слов, знаки хнраганы применяются для записи иностранных имен и географических названий, а катаканы — для грамматических окончаний.

Не раз и не два предпринимались попытки если не отказаться от иероглифов, то сократить их число. В современном японском письме, однако, число иероглифов превышает десять тысяч. При этом твердых правил, как читать тот или иной знак — по-японски или по-китайски (точней, на одном из трех вариантов китайского произношения) — нет. Японскую классическую литературу, записанную старинными иероглифами, могут читать только специалисты. Высокообразованные люди знают около шести-восьми тысяч иероглифов, средний культурный японец знает около двух тысяч, а выпускник школы около тысячи двухсот иероглифов. В настоящее время, после долгих дискуссий, реформ и т. д., число основных иероглифов сведено примерно к двум-трем тысячам. С их помощью — плюс знаки «каны» — записываются все тексты, выходящие на японском языке.

В X веке н. э. на основе китайской иероглифики было создано вьетнамское письмо. Язык вьетнамцев не так резко отличается от китайского, как корейский или японский (слова в нем состоят из одного слога, имеются тона и т. п.) И во вьетнамском письме, в отличие от письма Кореи и Японии, не появилось специальных слоговых знаков. Для записи собственных имен и географических названий употреблялись те же иероглифы, что и для записи обычных слов. Письмо необычайно усложнилось и запуталось. Один и тот же знак мог читаться и по-китайски, и по-вьетнамски. При этом неясно было, как его следует понимать: то ли как логограмму (знак для слона), то ли как фонограмму (знак для транскрипции). Да и строгих правил транскрипции не существовало. Писцы старались щегольнуть ученостью и придумывали новые и новые знаки (кстати, в Китае одним из императоров под страхом смертной казни запрещалось изобретать новые иероглифы). Наконец, собственных типографий во Вьетнаме было мало, книги, точнее ксилографы (тексты, отпечатанные с деревянных досок, на которых вырезается нужный текст) издавались, как правило, в Кантоне. Китайские граверы, резавшие тексты на доске, вьетнамского языка не знали и зачастую ошибались. Таким образом, путаницу, которая и без того существовала, усугубляли многочисленные опечатки.