Екатерина Гуральник - Прижизненные издания произведений Ф.К. Сологуба в русской книжной культуре конца XIX – начала XX века Страница 3

В это же время по разным причинам подверглись аресту другая книга Ф.К. Сологуба «Пламенный круг» (М.: Золотое Руно, 1908), книги К.Д. Бальмонта «Белые зарницы» (СПб.: изд. М.В.Пирожкова, 1908), «Злые чары» (М.: изд. ж. «Золотое Руно», 1906), «Стихотворения» (СПб.: Т-во «Знание», 1906), С.М. Городецкого «Кладбище страстей» (СПб.: Шиповник, 1909), М.П. Арцыбашева «Кровавое пятно» (СПб.: Изд. Скирмуна, 1906), «Санин» (СПб.: Жизнь, 1908), Л.Д. Зиновьевой-Аннибал «Тридцать три уродца» и др[17].

К сожалению, осталась незамеченной важная для автора тема о недостатках школьной системы[18], которая была затронута в романе. Тема была актуальной и потому, что на рубеже веков решался вопрос о реорганизации школьной системы[19]. К 1903 году было предложено два проекта реформы средней школы. Первый проект. Четыре типа средней школы: а) классическая гимназия с двумя древними языками и восьмилетний курс; б) классическая гимназия с одним латинским языком и восьмилетним курсом; в) реальные училища по положению 1874 года и г) шестиклассные школы с упрощенным общеобразовательным курсом. Первые два типа давали право на поступление во все высшие учебные заведения. Воспитанники реальных училищ не должны были приниматься в университеты, а в специальные высшие учебные заведения допускались бы по конкурсному экзамену. Четвертый тип давал право на поступление на гражданскую службу и право производиться в чин без экзамена. Второй проект. Идея объединения средних школ всех типов в первом концентре, т. е. в низших четырех классах, и бифуркацию – в старших трех классах, т. к. школа предполагается семиклассная. В школе этого типа в классического отделения предполагался обязательным лишь латинский язык, греческий станет факультативным, а в реальном вводится усиленное преподавание математики. Для абитуриентов реального отделения должны были быть доступны некоторые факультеты университета, а другие – по выдержании дополнительного испытания по латинскому языку. В результате был принят первый проект.

Люди несостоятельные и малограмотные не всегда имели возможность дать детям образование. Из судебной хроники начала века описан случай, когда неимущие родители обвинили своего сына в воровстве, для того, чтобы его отправили в детскую исправительную колонию, где их ребенок мог бы получить бесплатное образование. Но судебное разбирательство затянулось, а мальчику исполнилось 16 лет, и вместо детской колонии ему уже грозила тюрьма. Узнав об этом, родители покаялись в обмане, но мальчику грозил срок на три года. О нищете в училищах писал и Ф.К. Сологуб. Как учителя брали по конкурсу подготовленных детей, чтобы легче было заниматься и отчитаться перед начальством. А несостоятельные и малограмотные родители, «как две крысы во сне городничего», писал Ф.К. Сологуб: «пришли, понюхали и ушли ни с чем»[20].

При школе рубежа веков создавался попечительский совет. Избирались они учебным начальством на три года из местных почетных обывателей, делающих взносы в пользу школы. «Пользуются правом носить мундир (нельзя же без мундира), получают чины, если по происхождению имеют право поступить на государственную службу; чины им даются довольно высокие, – в гимназиях и реальных училищах до действительного статского советника. Состоят действительными членами педагогических советов, и на заседаниях этих советов занимали первое место, но не председательствуют. Могут посещать уроки»[21]. Ф.К. Сологуб находил почетное попечительство готовым институтом, который при малой поправке мог бы принести большую пользу. «Стоит изменить только способ избрания, а, именно: образовывать каждые 3 года избирательное собрание из родителей учащихся для выбора почетного попечителя или смотрителя. Взнос почетного попечителя следует отменить»[22]. По мнению автора, взнос попечителя всего лишь малая часть школьного бюджета, большую часть вносят родители за учебу, чем казна.

Автор готов был полюбить японцев (после победы в войне) за их любовь к детям, за их веру в своих детей, в отличие от «унылого взгляда» на наших школьников как на «продувной народ», за то, что у них вместо графы «Поведение» стоит «Наклонности». Сравнивая же нашу систему с американской, писал, что есть школа (здание) и учитель, учебные пособия и книги, известен порядок. Дети учатся сами. Но учитель рядом, если нужна помощь.

Расписания нет, как и форменной одежды. Оценки не ставятся. Поведением не озабочены, так как «в культурном обществе много сдерживающих элементов». Западную школу Ф.К. Сологуб называет милой, доброй и внимательной бабушкой. В России школа – Баба-Яга.

Ошибкой школьного воспитания Ф.К. Сологуб называл «подравнивание школьников под шаблон». Так, припоминает автор, Зельманову, который учился вместе с Чеховым, учителя пророчили блестящее будущее за примерное поведение и отличные оценки. Но время показало, что они ошиблись, и что нужны школы, где таланты найдут свое признание. В существующей же школе к ученикам применяются шаблоны, а что «вылезает из шаблона, обрезают как лишнее». Ф.К. Сологуб ратовал о защите детей от наказания их розгами. Отношение учителей к мальчикам автор сравнивал с собачкой Рикэ в рассказе А. Франса: «учитель думает, что мальчик – собачка». Лицемерным действием называл записи в школьных дневниках, так как в простых семьях из-за этого били детей. Считал, что воспитание – дело родителей. Школа должна учить.

Основой всех бед школьного воспитания писатель видел в бюрократическом отношении учителей к ученикам как начальникам к подчиненным. Описывает случай суда над мальчиком, который оскорбил учителя. Ф.К. Сологуб призывал попроще быть с детьми, и возмущался, как взрослый человек мог обидеться на ребенка, что его за это приговорили к 3 месяцем в тюрьме, но в Тифлисе заменили на две недели ареста.

Согласно статистике за 1906 год (Статистические данные покушения на самоубийства и несчастные случаи среди учащихся учебных заведений Министерства народного просвещения. – Пг., 1906) чаще всего самоубийства и покушения случались, как ни странно, в полной семье, с проживанием у родителей. Наибольшее число самоубийств и несчастных случаев происходило в возрасте 13, 16 и 18 лет. По способам совершения встречаются случаи: огнестрельное оружие, холодное оружие, отравление, среди самоубийств- повешение. Называются причины самоубийств: помешательство, утомление жизнью, школьные и домашние огорчения или материальные затраты родителей вследствие неуспешного обучения, жестокое обращение, потеря близких, семейные неприятности. Среди покушений называются: помешательство, столкновение с преподавательским составом, политические причины. Самый ранний случай суицида: мальчик (примерно 13 лет), доведенный жестоким обращением, повесился во дворе.

В заметке «Просвещенные заботы» (Новости, 1905, № 83) автор негодует по поводу решения Министерства просвещения организовать для учащихся религиозно-нравственные собеседования, как меру пресечения большого количества самоубийств среди учеников средних учебных заведений. Ф.К. Сологуб просил чиновников не увеличивать страдания, так как «душе, которая в торжественном ужасе последнего своего земного мучения готовится предстать перед лицом праведного судьи, омерзительны ваши религиозно-нравственные беседы»[23].

В это же время решался вопрос о передаче народных школ и церковно-приходских школ духовному ведомству Но на практике в большинстве случаев, как писал современник Ф.К. Сологуба, «священник от себя поручал преподавание учителю той же школы». Содержание получал священник, а в школе занимался учитель, который еще должен был в определенное время с классным журналом являться к батюшке на квартиру, чтобы сказать, что им пройдено, чтобы батюшка мог это записать и расписаться в журнале. Прав был Ф.К. Сологуб, когда говорил: «действительность фантастичнее выдумки». Тем же современником, который на практике был знаком с состоянием в народных и церковно-приходских школах, приводится случай, когда школа находилась в полном ведомстве священника. Батюшка, за неимением возможности вести учебные дела, из 200 рублей жалования нанимал на 25 рублей учителя на зиму, а за 30–35 рублей на круглый год, но учитель, в свободное от учительства время: весна, лето, часть осени, должен был присматривать за скотом священника и служить по кучерской части[24].

В периодике тех лет много писалось о нищенском существовании учителей, особенно сельских. Ф.К. Сологуб называл две причины того, что учитель, которому мало платят денег, всегда будет хуже: из-за того, что мало платят, приходится брать уроки на стороне, хороший учитель предпочтет более дорогую работу. Зарплата учителям городского училища в год им же называлась в сумму 720 рублей, но за это учитель должен был преподавать 10 предметов. В учительских институтах (трехлетний курс) в основном преподавались специальные предметы: педагогика и методика отдельных предметов. «Фокусом дешевизны» называет Ф.К. Сологуб универсальность учителей. Талантливый учитель, по его суждению, может быть только во главе собственной школы, так как казна не может делать рискованных опытов. Учитель гимназии – чиновник, и почти каждый его шаг регламентирован. Поэтому и учиться детям «изнурительно скучно».