Валерий Чудинов - Письменная культура Руси Страница 32

Буква Б употреблена 7 раз; восьмое употребление (показанное как первое) было взято из самого начала пятой строки, чтобы показать, что обычная форма Б велесовице не чужда. При этом первое и шестое употребление демонстрируют самую привычную для нашего глаза форму, в восьмом случае форма привычна, но внизу недописана петелька, в четвертом и пятом случаях к этой форме добавляется незначительный добавочный поперечный штрих, и только во втором, третьем и седьмом случаях формы буквы непривычна, петля не просто недописана, но лишь намечена. Из этого рассмотрения следует вывод, что обычная форма буквы Б является преобладающей. Попробуем разобраться, когда вместо привычной формы употребляется редуцированная. В первом случае (на рис. 4 на втором месте) буква Б входит в слово БГУ (БОГУ), во втором — в слово БЪ (БОГЪ); в третьем, где написание нормальное, в слово ПРИБЕЗИЦА (ПРИБЕЖИЩЕ), в четвертое, с нормальным написанием — БЯ, в пятом, где написание тоже нормальное, — в слово БЛГА (БЛАГА), в шестом, с редуцированным написанием, в слово ДБЕЛЕ (ДЕБЕЛЕ), в седьмом — в слово БЯ с нормальным начертанием. Получается, что нормальное написание присутствует везде, где графема Б передает звук Б; но где имеется редуцированное написание Б, оно передает слог БО, БО или БЕ.

Иными словами, редуцированное написание графемы Б является слоговым знаком. Буква В употреблена 5 раз, при этом четвертый случай является особенным: петелька сверху незамкнута, а вместо нее имеется косой штрих и, кроме того, нет пробела между округлыми частями и мачтой. Иными словами, данная графема редуцирована. По аналогии с буквой Б подозреваем, что и тут имеет место слоговой знак. Слово, в которое входит этот знак, может быть прочитано различно, однако возможно, что оно читается ВОЯ, хотя написано ВЯ. Так что и здесь графически редуцированная буква может обозначать слоговой знак.

Буква Г имеет привычная начертание, буква Д — типичное для греков (ножки у нее редки).

Весьма интересно начертание буквы Ж, которая состоит как бы из двух букв Ш, верхней и нижней (нижняя повернута на 180°), соединенных центральной мачтой. Иными словами, ее можно понимать как диграф согласных звуков; в отличие от диграфов гласных, где соединительная черта является горизонтальной, данная соединительная черта является вертикальной.

Буква З очень привычна для начальной кириллицы; она представляет собой греческую букву Z с большим орнаментальным хвостом. Буквы I, K и Л тоже привычны; заметим, что буква ИЖЕ (И восьмеричное) здесь отсутствует. У буквы М нижний зубец превращен в дугу; это как раз типично для ранней кириллицы, что особо отмечают палеографы; так, по мнению И.А. Шляпкина, «первоначальное начертание ее греческое, главным образом характерное тем, что средняя часть представляет дугу» [2, с. 56].

Что же касается буквы Н, то ее начертание совершенно нетипичное, ибо в ранней кириллице эта буква писалась как N; но зато она в точности соответствует слоговому знаку НЪ славянского слогового письма.

С буквой О мы имеем большую проблему, ибо один и тот же знак используется то для обозначения О (два раза), то для обозначения У (тоже два раза), то в значении Ъ (тоже 2 раза), то как Ъ в составе Ы (три раза). Иными словами, графемой u передавались 4 разных звука! Такое неразличение гласных звуков совершенно неизвестно для буквенной графики, но типично для слоговой. Более того, для передачи звука О слоговые тексты часто пользуются графемой ВО как в виде V, так и в виде О; знак велесовицы u по сути дела представляет собой лигатуру из этих знаков, начертанных один над другим.

Буквы П, Р и С, хотя и несколько отличаются от привычных, но вполне читабельны, а вот буква Т с заниженной перекладиной (в виде «+» по Миролюбову) типична для слоговой графики (где данная графема обозначает преимущественно палатальный звук — ТЬ, ТЕ, ТИ).

Буква У велесовицы состоит из наклонной черты с маленьким штрихом влево. Такое начертание, равно как и начертание одной наклонной черты без штриха характерно для изображения У в слоговой графике.

Что же касается буквы Ц, то такой вид она имеет в самой ранней кириллице; правда, хвостик часто является непосредственным продолжением мачты. В саму кириллицу этот знак попал из слоговой графики, где изображался как F с наклонными поперечинами, но затем в ранней кириллицы завалился влево. Буква Ш попала оттуда же, обозначая как ШЬ, так и ШЕ, однако она могла быть начертана и в вертикальном положении как Е, и в наклонных положениях — при этом длина штрихов могла быть различной, в том числе с более длинным или более коротким средним. Так что велесовица фиксирует два из возможных начертаний. Что же касается Щ, то, несмотря на округлость в начертании верхнего знака Ш, видно, что перед нами находится лигатура из Ш и Т, что весьма коррелирует с графемой Ж, куда тоже входит Ш.

Наконец, особняком стоит знак h, который можно считать лигатурой из I (в горизонтальном положении) и Ъ, то есть как бы Ы наоборот, IЪ. Так обозначался закрытый звук ě. Тем самым в данном диграфе использована горизонтальная черта для обозначения И, что опять-таки характерно для слогового письма.

Тем самым наш предварительный вывод будет таким: помимо знаков, перешедших из слогового письмо в кириллицу (Ш, h), в велесовице имеется несколько знаков, либо непосредствено перешедших из слогового письма (Т, У), либо являющихся лигатурой слоговых знаков (Ж как Ш-Ш; О, У, Ъ, Ы как ВО-ВО), либо передающих слоги редуцированными буквенными графемами (Б, В). При этом наряду с объединением гласных звуков по горизонтали (графема Я), что типично для буквенной графики, имеется объединение графем по вертикали (Ж, u), что типично для слоговой графики. Иными словами, велесовица типологически старше кириллицы, представляя собой знаковую систему, промежуточную между силлабарием и алфавитом.

Продолжив рассмотрение, сделаем азбуку третьей и четвертой строк, рис. 70. Теперь на первое место неожиданно выходит буква А, употребленная 11 раз; при этом в шестой раз ее начертание оказывается вполне кирилловским; очень близким к таковому оказывается и форма седьмой буквы. Тем самым, особенность велесовцы в начертании данной буквы, как кажется, состоит лишь в чуть редуцированной графике, что можно объяснить высокой скоростью нанесения знаков и неизбежной при этом небрежностью. Буква Б в своем единственном употреблении в слове БИА очень напоминает слоговой знак F в значении ЖИ; а по смыслу в словосочетании ОНЪ БИА ТУ И ВО СТОУПЕХЪ гораздо правдоподобнее чтение ОНЪ ЖИЯ ТУ И ВО СТОУПЕХЪ, то есть ОН ЖИЛ ТУТ, И В СТЕПЯХ. Если так, то мы имеем слоговой знак F для обозначения буквы Ж, что можно считать слоговой опиской в буквенном письме.

Единственный случай употребления В с разорванной верхней петлей относится к словам ДВА ДЩЕРЕ; на первый взгляд, тут нет слогового чтения, однако слово ДВА не согласуется со словом ДЩЕРЕ — должно быть ДВЕ ДЩЕРЕ. Однако согласование достигается, если предположить слоговое чтение В как ВО, тогда получается выражение ДВОЯ ДЩЕРЕ, то есть ДВЕ ДОЧЕРИ.

Тем самым наша гипотеза о передаче слогового чтения в разорванной графеме подтверждается. Кстати, в знаках для обозначения буквы Д во втором случае мы видим вместо равнобедренного треугольника прямоугольный. Если предположить, что это тоже слоговой знак, то вместо ДЩЕРЕ надо будет читать ДОЩЕРЕ, что больше согласуется с русским языком Х века. Подлинный слоговой знак для обозначения ДО в слоговых текстах изображался как D, что очень близко к тому, что изображено на рис. 5 в качестве угловатого варианта. В начертаниях Е, Ж, I, К, Л, М, Н, О, П, Р, Т нет ничего особенного. В начертании С во втором случае в слове СКТИА, то есть СКОТИЯ буква С становится угловатой. Буква У дважды пишется в виде одного графа и один раз в виде диграфа ОУ. Впервые встречается буква Х, вполне напоминающая греческую. В начертаниях Щ в первом случае вместо округлого Ш вверху диграфа помешен угловатый вариант. В начертании ЯТЬ отсутствует низ у петельки, как в написаньях А и Б. Знаки Ы и Я стандартные. Тем самым, чтение третьей и четвертой строк не только не опровергли наших предположений, но подтвердили их. С одной стороны, графические особенности велесовицы еще более обозначились как чисто вариативные, обусловленные скорописью, а не иным принципом начертания; с другой стороны, обнаружилась случайная слоговая описка.

Анализ можно продолжать и далее, однако, к иным выводам он не приведет. И уже сказанного достаточно, чтобы понять, что почти все знаки Скрипника и часть знаков Миролюбова были не типичными, а нестандартными. Иными словами, они начертали не столько транскрипцию, сколько «азбуку графических трудностей», которую последующие исследователи, однако, приняли за подлинный вид велесовицы.

Сделав отбор наиболее выразительных знаков графики велесовицы по первым четырем строкам этого памятника, я получил такой репертуар, рис. 71. Легко видеть, что и по числу графем велесовица является промежуточным образованием между силлабарием и алфавитом. То, что этого не заметили другие эпиграфисты, я объясняю так: первые исследователи памятника, включая Асова и Пешича, не предусматривали такого самостоятельного этапа анализа текста, каким является транслитерация, а сразу же приступали к переводу. Точнее, у А.И. Асова некоторые фрагменты транслитерации даны в скобках в самой транскрипции и, кроме того, в транскрипции произведена разбивка на слова. А между тем, бросается в глаза «экономия на гласных», то есть приближение орфографии памятника к идеалам консонантной письменности, что заставляет выделять этап транслитерации в самостоятельный. Так, уже первые слова, ВЛЕСКНИГУ можно понять как ВЕЛЕСА КНИГУ, понимая, что буква В передает слог ВЕ, а буква С — слог СА. Во всяком случае, А.В. Арциховский, выполняя аналогичную работу в отношении новгородских берестяных грамот, помимо их прориси, давал вначале их транскрипцию, а затем транслитерацию с разбивкой на слова, после чего следовал комментарий к словам.