Маргалит Фокс - Тайна лабиринта Страница 40

Вентрис догадался, что “альтернативные окончания имен” в тройках были словообразовательными вариантами топонимов (как в случае Brooklyn – Brooklynite – Brooklynese). Он обнаружил, что одно из таких слов,  (последнее в тройке), можно транслитерировать как ko-no-so, “Кносс”. Среднее слово, , очевидно, имело ту же основу . Его можно прочитать так: ko-no-si-jo, “мужчины Кносса”. Верхнее слово, , было – ko-no-si-ja, “женщины Кносса”.

Другие тройки, которые обнаружил Вентрис, вели себя точно так же:

Итак, в основу дешифровки Майкла Вентриса легли имена собственные, как уже бывало в истории. В бумагах Алисы Кобер 1947 года есть намеки, что она была готова рассмотреть ту же идею. Докучливый Уильям Форбс, энтомолог, увлеченный этимологией, в письме к Кобер 1 мая 1947 года выдвигает идею, которую предлагал ей много раз: по крайней мере некоторые из флективных слов в парадигмах являются названиями критских городов. На полях его письма четким преподавательским почерком Кобер пометила: “Согласна – топонимы”.

Если бы не была настолько велика преподавательская нагрузка, если бы была возобновлена стипендия Гуггенхайма, если бы Алису Кобер пригласили в Пенсильванский университет, если бы Майрз не обрушил на нее огромную секретарскую работу, если бы ее сторонник Джон Франклин Дэниел прожил дольше и сама она прожила бы дольше, то, вполне возможно, именно она разгадала бы загадку линейного письма Б. Среди ее бумаг в архиве Техасского университета хранится блокнот без даты. В нем Кобер построила “сетку”, содержащую более 20 знаков линейного письма Б – гораздо больше, чем в опубликованном варианте. При этом знакам присвоены фонетические значения. Как показала дешифровка Вентриса, места всех знаков были определены верно. Кобер явно готова была идти в правильном направлении.

Не вызывает сомнений: без Кобер линейное письмо Б не было бы дешифровано так скоро, если вообще было бы дешифровано. Ее глубокий интеллект, целеустремленность и свирепый рационализм позволили найти утраченный ключ к древнейшей из греческих систем письма.

Эпилог

Мистер Икс и мистер Игрек

Линейное письмо Б не сохранило для нас больших нарративов – ни эпических поэм, ни любовных историй, ни историй о богах и их безрассудствах. Артур Эванс, да и всякий серьезный исследователь после него, это знал. Алиса Кобер в 1946 году предположила, что, прочитав наконец таблички, “мы узнаем лишь, что 10 июня 1400 года до н. э. мистер Икс доставил мистеру Игрек 100 голов скота”. Именно это ученым и открыла дешифровка: записи о собранном урожае, о произведенных товарах, о выпасаемом скоте, о приношениях богам.

Поэтому многие после дешифровки потеряли интерес к табличкам. Эндрю Робинсон пишет: “Что касается гуманитариев – археологов, историков, литературоведов и других, – то ответы на вопрос, что они получили от дешифровки… честно говоря, немного разочаровывают по сравнению с художественными сокровищами Трои, Микен и Кносса”.

Но таблички все же имеют непревзойденное значение для понимания мистера Икс и мистера Игрек бронзового века – мира Одиссея, Нестора и Агамемнона. Великий американский журналист Мюррей Кемптон однажды заметил: “Уголовный суд может сказать нам только о том, каким образом кто-либо из наших братьев и сестер что-либо украл, кого-либо убил или сам погиб. А гражданский суд рассказывает нам о том, как все мы живем”. То же самое относится к табличкам.

За 3 тыс. лет таблички с линейным письмом Б прошли путь от документальной точности к абсолютной непрозрачности и, вопреки всему, снова вернулись к документальной точности. Они рассказывают о том, кем были микенцы: аристократами, ремесленниками, купцами, рабами и т.д. Хотя ученые продолжают спорить об интерпретации отдельных табличек, корпус надписей на линейном письме Б в целом дает представление о жизни далекой цивилизации. Кроме прочего, по словам микенолога Синтии У. Шелмердайн, мы располагаем данными о “товарообороте… о владении землей и скотом, об изготовлении и ремонте различной утвари, о людских ресурсах… в Микенском царстве”.

“Гроссбухи” из глины рассказывают, что именно микенцы сеяли и жали, ели и пили, каким богам поклонялись (рядом с богами греческого пантеона стоят странные божества догреческого происхождения), как зарабатывали на жизнь, проводили время, защищали себя и нападали на других. Мы даже знаем их имена: некоторые аристократические, а некоторые… не пожелаешь иметь и собаке.

“Почти все области Греции подпали под влияние микенцев”, – отмечает исследователь Х.Л. Гарсия-Рамон. Более чем в 150 общинах жило около 50 тыс. человек. Кносс греки захватили около 1500 года до н. э. и властвовали там около века или чуть меньше, пока (неизвестно почему) дворец не сгорел до основания. На материке был Пилос, где располагался “дворец Нестора”. Найденные здесь таблички моложе кносских: носителям микенской цивилизации удалось удержаться там еще примерно 200 лет.

Еще одним материковым государством были собственно Микены. Раскопки Шлимана подвигли Эванса на поиски письменности: тот справедливо считал, что развитая цивилизация вряд ли могла без нее обойтись. В 1952 году в Микенах, недалеко от того места, где вел раскопки Шлиман, было найдено около 40 табличек с линейным письмом Б. Таблички также находили в Тиринфе и Фивах. Отдельные находки продолжают появляться до сих пор: около деревни Иклена на юго-западе Греции в 2010 году нашли обломок таблички с линейным письмом Б, сохраненный огнем в древней мусорной яме.

Таблички запечатлели закат государства. Обычно писцы в конце каждого года избавлялись от записей. Таблички размачивали в воде и лепили новые. Это позволяло сберечь и материал, и место в архиве. Ученые предполагали, что до того, как каждая партия табличек была уничтожена, записи за год переносили на другой, более долговечный материал (долговечный для той эпохи), например записывали чернилами на пергаменте. Но сейчас узнать это наверняка мы не можем.

Итак, все, что мы имеем на сегодняшний день – это записи одного года из дворцовых центров: того года, который оставался до катаклизма (вторжения, землетрясения, удара молнии) – и, наконец, пожара, превратившего микенскую цивилизацию в пепел.

На вершине административной пирамиды стоял царь-ванакт (wanax). Это раннегреческое слово означает “владыка, правитель” (записывалось оно, согласно правилам линейного письма Б, как wa-na-ka; потомок этого слова, anax, появляется спустя 500 лет в языке Гомера). Ванакт следил за экономической жизнью и контролировал внешнюю торговлю, военную подготовку, исполнение ритуалов, законов и (что неизбежно и, кажется, касается любой цивилизации) вопросы налогообложения. “На его действительный статус, – объясняет Синтия Шелмердайн, – указывают обширные земельные владения”. Из одной пилосской таблички мы узнаем, например, что “его темен, земельный надел, в три раза больше, чем у других должностных лиц, перечисленных там же”.

Картина вырисовывается следующая: ванакт был экономическим главой государства. Писцы потрудились, выделяя группы ремесленников: “гончар, валяльщик, оружейный мастер в Пилосе, текстильщик в Фивах, красильщики в Кноссе” – и обозначая их прилагательным wanakteros (wa-na-ka-te-ro), “царскими”. Иными словами, это были мастера, избранные для услужения правителю, “поставщики двора”.

Ниже ванакта в иерархии стоял лавагет (lawagetas, ra-wa-ke-ta), военачальник и землевладелец. Лавагеты и в Кноссе, и в Пилосе отвечали, по всей видимости, за определенные группы и выполняли некоторые хозяйственные функции. Им подчинялись отдельные воины, например гребцы, а также мелкие собственники, которые, как представляется, делились с лавагетом своим урожаем в обмен на разрешение возделывать его землю.

За лавагетом следовали другие чиновники, например экеты (hekwetai, e-qe-ta), высокопоставленные представители дворца, которые, судя по всему, исполняли военные функции. “Сборщики”, похоже, отвечали за дворцовое имущество. Имелось, разумеется, некоторое количество писцов. На региональном уровне нам известны наместники-коретеры, а на местном – басилеи. Землевладельцы звались телестами (telestai, te-re-ta).

Среди микенцев были умелые ремесленники. Названия многих профессий появляются, например, в списках мужчин, назначенных на военную службу, в перечнях сырья, предоставленного кузнецам, и в отметках о продовольствии, выданном зависимым работникам и их детям. Благодаря этим спискам можно достаточно много узнать о том, кто чем занимался в микенском мире.