Людмила Зубова - Языки современной поэзии Страница 42

Ситуация, актуальная для XII–XIII веков — возместительное продление гласного, компенсирующее утрату редуцированного (ослабленного) звука в соседнем слоге, — оказывается возможной и сейчас:

Безумец Петр — безумец первыйТак, но когда — безумц второйСобрал в комок стальные нервыИ их вознес над головой

Чтоб жизни срок укоротилсяВозможно, это был урокТем, кто без умысла катилсяИ прикатился на порог

Вот избран новый ПрезидентСоединенных ШтатовПоруган старый ПрезидентСоединенных Штатов

А нам-то что — ну, ПрезидентНу, Съединенных ШтатовА интересно все ж — ПрездентСоединенных Штатов.

В истории языка возникали варианты слова или формы, и впоследствии один из них, не принятый нормативным языком, оказывался востребованным поэзией — например, формы сладк у Кантемира, красн, честн у Тредьяковского, черн, бледн у Державина, верн, черн у Пушкина[333]. Но если у этих авторов подобные формы имеют стилистическое значение традиционных поэтизмов, то у Пригова они скорее демонстрируют речь, в которой слово оказывается недовоплотившимся — при том, что претензия на подражание классикам выставляется напоказ:

И лишь подумал — вон сидитВ углу какой-нибудь философ,Поверх тебя в лицо глядитругих каких-то там колоссов.И говорит, сгустив чело:Сегодня очень я расстроен.Весь день я думал: отчегоТак странно человек устроен?Ведь знает, что под настом крепким —Тьма съеденных червями предков,А все беспечн не по летам,Все веселится в этом мире,Затем ли рыцарь на турниреРебро ломал в присутствье дам,Строитель строил Нотр-Дам<…>Ну, почему я не могуС женою выйти на балконИ посмотреть без неприязниНа мир — как он велик, как онВеликий не однообразен<…>Как вон скопляется народ,Портреты, транспаранты, знамя,И все колышется, плыветНа площадь Красную с песнями

Когда бы вы меня любилиЯ сам бы был бы вам в ответК вам был бы мил и нежн… да нет —Вот так вот вы меня сгубили

А что теперь?! — теперь я волкТеперь невидим я и страшенЯ просто исполняю долгТой нелюбви моей и вашей.

Вставка гласных демонстрирует древнейший закон открытого слога свойственный праславянскому языку и в значительной степени действующий до сих пор, но не заметный носителям языка, поскольку живые процессы не отражены орфографией:

В горах за ланью крался ввысьОхотник юный смелыйИ в тот же час спускался внизЗа ланью тигор смелый

Поезд дальше не пойдет —Вот и смысол путешествийСмысол же парадов, шествий —Что к ним очень смысл идетВыйдем же на остановкеСнимем местные обновкиВсяк идет путем конечнымПуть лежит над местом вечным.

Добавочные гласные часто напоминают растяжение слов в фольклорных текстах[338]:

Вот живет антисемитКниги русские читаетНу, а рядышком семитКнижки тежие читает

Правда, вот антисемитЧувствует намного тоньшеНо зато в ответ семитМыслиит немного тоньше

А над ними Бог живетВсех умнее их и тоньшеТак что пред Его лицомКто умнее тут? кто тоньше —Я

Ах, сколько их было не хуже меняА были талантливей лучше меняУмнее ведь были, добрее меняМоложе меня и постарше меняТак что с ними сталось со всеми теперьТак тожее само что с мною теперьИных уже нету к печали теперьИные живут предо мною теперьЗачем же я так все подробно пишуЗатем же я так все подробно пишуЧто если я все это не напишуТак как же узнают что сталося с ними.

Во всех случаях, когда Пригов позволяет себе поэтические вольности, допустимые в XVIII и XIX веках, а также деформации слова, характерные для фольклора, но не принятые нормативной поэтикой XX века, важно, что слово, растягиваясь или сжимаясь, демонстрирует свою гибкость, способность модифицироваться в контексте. При этом деформированное слово часто приобретает изобразительные или характеризующие функции; например, в строке Вот и смысол путешествий при назидательном произнесении слова появляется дополнительный звук как носитель ускользающего смысла, в строке Мыслиит намного тоньше изобразительна длительность процесса. А в следующем контексте ощутима «судорога» слова:

Я глянул в зеркало с утраИ судрога пронзила сердце:Ужели эта красотаВесь мир спасет меня посредствомИ страшно стало.

Насмешки Пригова часто направлены и на синтаксис:

Сестра Жены Друга ПоэтаРоссии Времени РасцветаПоэзии Посредством НасИрина имя ей как разЕй жить и жить сквозь годы мчасьУ ней других желаний нетуА я хочу свой смертный часВстретить несмотря на это.

В развитии русского языка существует весьма активная тенденция: признаки и отношения все чаще обозначаются не относительными прилагательными, а родительным падежом существительных (сочетания типа солнечный луч вытесняются сочетаниями типа луч солнца). В сфере, самой нечувствительной к языку — официальной речи, как письменной, так и устной (а также в плохой научной речи), выстраиваются длинные цепочки конструкций с родительным падежом. И совсем не случайно эта отупляющая последовательность родительных падежей благополучно соседствует у Пригова с пародийным искажением патетических строк из стихотворения Маяковского «Товарищу Нетте, пароходу и человеку»: Мне бы жить и жить, / сквозь годы мчась. / Но в конце хочу — / других желаний нету — / встретить я хочу / мой смертный час / так, / как встретил смерть / товарищ Нетте (Маяковский, 1957-б: 164).

Стихотворение Пригова «Сестра Жены Друга Поэта…» входит в цикл «Новая метафоричность /и Приложение/», содержащий 18 подобных текстов.

«Приложение» представляет собой серию пародий на словообразование. Вот один из примеров «фигурной стройности» и «гармонического совершенства» слова в казенном языке:

исполком

предисполком

зампредисполком

помзампредисполком

секрпомзампредисполком

начсекрпомзампредисполком

вриначсекрпомзампредисполком

упрминвриначсекрпомзампредисполком

замупрминвриначсекрпомзампредисполком

помзамупрминвриначсекрпомзампредисполком

начпомзамупрминвриначсекрпомзампредисполком

начпомзамупрминвриначсекрпомзампредисполкомность

начпомзамупрминвриначсекрпомзампредисполкомностейство

начпомзамупрминвриначсекрпомзампредисполкомностействовать

начпомзамупрминвриначсекрпомзампредисполкомностействоватинность.

В «Предуведомительной беседе» Милицанера и персонажа «Дмитрий Александрович Пригов» говорится:

Милицанер Гражданин, о чем ваша книга?

Я Эта книга, товарищ Милицанер, об этом, как его, о генезисе реалий.

Милицанер О чем, о чем?

Я Ну, это вроде как человек произошел от обезьяны.

Милицанер А-а-а. Понятно.

<…>

Милицанер Понятно, понятно. А что за название такое: Новая метафоричность?