Елена Чиркова - История капитала от «Синдбада-морехода» до «Вишневого сада». Экономический путеводитель по мировой литературе Страница 47

Продажа чикагского дома миссис Брэдли тоже совершилась беспрепятственно. Городские власти уже давно намечали снести ряд особняков, один из которых принадлежал ей, и построить на их месте громадный квартирный дом; привести этот план в исполнение мешала только упорная решимость миссис Брэдли умереть там, где жила. Стоило ей испустить дух, как явились подрядчики с предложением, которое наследники и поспешили принять. Но и при этом доход у Изабеллы остался ничтожный.

Грэй же после краха пытался искать работу, «хотя бы место клерка у одного из маклеров, сумевших удержаться на поверхности, но в делах наступил застой, работники не требовались. Он просил старых знакомых пристроить его на любую, пусть самую скромную и низкооплачиваемую должность, но безуспешно». В результате семья уезжает в Южную Каролину. «Тамошняя земля, когда-то приносившая сто тысяч долларов в год как рисовая плантация, уже давно захирела, превратившись в болота и заросли, способные привлечь только утиной охотой, и покупать ее никто не желал. Там они и жили с тех пор, как Грэй разорился, и туда собирались вернуться и ждать, когда положение улучшится и Грэй сможет найти работу». На помощь приходит Эллиот, который не мог этого допустить. Вот что он рассказывает по этому поводу:

Они там живут как свиньи. Изабелла без горничной, у детей нет гувернантки, две чернокожие няньки, и больше никакой прислуги. Я предложил им мою парижскую квартиру – пусть поживут там, пока ситуация в этой фантастической стране не изменится. Прислугой я их обеспечу – кстати сказать, моя младшая кухарка отлично готовит, я ее оставлю в Париже, а себе с легкостью найду кого-нибудь на ее место. Счета буду оплачивать сам, чтобы свой небольшой доход Изабелла могла тратить на туалеты и на мелкие семейные удовольствия. <…> Продажа мебели и картин (весьма, кстати сказать, посредственных, и едва ли даже это подлинники) состоится через две недели, а пока что я перевез Изабеллу с семейством к себе в отель “Дрейк” – им, наверно, тяжело было бы оставаться в старом доме до последней минуты.

Повествователь, тоже живущий теперь во Франции, встречает наконец старых знакомых – Грея и Изабеллу – в Париже, в квартире своего друга Эллиота. У Изабеллы «худые щеки были чуть нарумянены, губы едва заметно подкрашены, пышные каштановые волосы по моде подстрижены и завиты. Я заметил, что на пальцах у нее нет ни одного кольца, и вспомнил, ведь Эллиот писал мне, что она продала все свои драгоценности». Вот какие страдания-то у светской девушки! Ни одного кольца на пальцах. Никакая депрессия, даже Великая, не всеохватна! На этой радостной ноте рассказ о ней и закончим.

ЧАСТЬ IV

Рождение капитализма в России

Глава 14

Déjà vu

Хищнический капитализм по-русски в романах «Приваловские миллионы» и «Хлеб» Д.Н. Мамина-Сибиряка

Вычитала в одной из литературоведческих статей о Мамине-Сибиряке, что современники сравнивали его с «крупнейшим французским писателем-натуралистом Эмилем Золя». Правильно делали. Как и Золя во французской литературе, Мамину-Сибиряку в русской нет равных как экономическому обозревателю.

Родился Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк «в далекой глуши Уральских гор», в заводском поселке Висимо-Шайтанский в сорока верстах от Нижнего Тагила в 1852 году в небогатой семье местного священника. Сначала учился в духовном училище и духовной семинарии в Перми, затем в Медико-хирургической академии в Петербурге. Как и Чехов, Мамин-Сибиряк в медицине себя не нашел и через четыре года перешел на юридический факультет, но не окончил и его. По причине туберкулеза и финансовых трудностей он вынужден был вернуться на малую родину. Сначала обосновался в Екатеринбурге, который он впоследствии выведет в романе «Приваловские миллионы» как уездный город Узел. В начале 1890-х годов Мамин-Сибиряк перебирается в Петербург, где и умирает в 1912 году. Уральско-сибирские романы и рассказы – лучшие в его творчестве.

Я читала три его романа: «Приваловские миллионы» (1883), «Золото» (1892) и «Хлеб» (1895). Они хороши всем. Прекрасный русский язык, изобилующий колоритными словечками и фразочками, живописные характеры, динамичный сюжет и понимание экономического уклада. Для нас это самое интересное.

Роман «Приваловские миллионы» рассказывает о рейдерских схемах середины XIX века с использованием «административного ресурса». Вот как происходит отъем этих самых миллионов. Богатый уральский золотопромышленник, владелец Шатровских заводов Александр Привалов после смерти жены ударился в загул: «ночью шли оргии, а днем лилась кровь крепостных крестьян…»{Произведение цитируется по: [Мамин-Сибиряк 1958а].}. В итоге женился на «примадонне» цыганского хора, которая быстро оказалась ему неверна. Привалов хотел «замуровать ее в стене вместе с любовником», неким Сашкой, но она мужа опередила и «выбросила из окна третьего этажа». Со смертельным исходом.

Сыну Привалова Сергею – главному герою романа – в это время исполнилось всего восемь лет. Цыганка вышла замуж за любовника, который сделался опекуном над малолетними наследниками. В пять лет он «спустил последние капиталы, которые оставались после Привалова» и «чуть было не пустил все заводы с молотка». Но за молодых наследников энергично заступается друг семьи, некто Бахарев, и герой-любовник «вынужден ограничиться закладом в банк несуществующего металла».

Это делалось таким образом: сначала закладывалась черная болванка, затем первый передел из нее и, наконец, окончательно выделанное сортовое железо. <…>

…Эта ловкая комбинация дала Сашке целый миллион, но в скором времени вся история раскрылась, и Сашка попал под суд, под которым и находился лет пятнадцать. <…> Долг, сделанный им, был переведен на заводы.

Итак, долги опекуна-афериста переводятся на наследство опекаемых. Заводы же переходят под госопеку. По идее, они не должны приносить убытка, но попадается управляющий-жулик, который «в один год нахлопал на заводы новый миллионный долг». Когда совершеннолетний Сергей Привалов начинает разбираться с состоянием «своих» заводов, эти два долга с процентами составляют уже около четырех миллионов. Первое и важнейшее условие успешного рейдерского захвата обеспечено – актив обложен долгами.

Какое-то время заводами управляет честный промышленник, тот самый друг семьи Бахарев, и они начинают приносить до 400 тыс. годового дохода, а потом все идет по-старому: у руля некий Половодов – управленец, думающий в первую очередь о собственном кармане. По его отчету «дивиденда» всего 70 тыс., да и эти цифры завышены. У современных бухгалтеров и финансистов есть понятие «нормализованной» прибыли – то есть прибыли, которую компания получала бы, не возникни каких-либо единовременных расходов или доходов, например, расходов на реструктуризацию или доходов от продажи активов. Примечательно, что герои Мамина-Сибиряка про нормализацию прибыли все прекрасно понимают. Один из них, сочувствующий Привалову-младшему, выдает следующее:

Из этих семидесяти тысяч нужно исключить сначала двадцать тысяч за продажу металла, оставшегося после Бахарева, а потом еще пятнадцать тысяч земского налога, которых Половодов и не думал вносить. Итого остается не семьдесят тысяч, а всего тридцать пять тысяч… Далее, Половодов в качестве поверенного от конкурса пользуется пятью процентами с чистого дохода: по его расчетам, то есть с семидесяти тысяч, это составит три с половиной тысячи, а он забрал целых десять тысяч…

Составляется докладная записка губернатору, где «не пожалели красок для описания подвигов Половодова». Губернатор «круто повернул все дело, и благодаря его усилиям журнальным постановлением дворянской опеки Половодов устранялся от своего звания поверенного». Появляется надежда привлечь Половодова к уголовной ответственности за мошенничество, но победа длится недолго: вскоре «новым журнальным постановлением дворянской опеки Половодов снова восстановлен в своих полномочиях…». Опять хлопоты, но...

…На этот раз губернатор принял Привалова довольно сухо: какая-то искусная канцелярская рука успела уже “поставить дело” по-своему. Веревкину (один из хлопочущих за Привалова. – Е.Ч.) стоило героических усилий, чтобы убедить губернатора еще раз в необходимости принять самые энергичные меры для ограждения интересов наследников Шатровских заводов. Двухнедельные хлопоты по всевозможным канцелярским мытарствам наконец увенчались полным успехом: опека опять отрешила Половодова от его должности, заменив его каким-то безвестным горным инженером.

Между тем Половодов вскоре сбегает в Европу с молодой женой Привалова. Общество сначала не может понять мотивов его поступка, ведь он добровольно оставляет такое хлебное место. Но все быстро выясняется: Половодов решил сыграть по-крупному и вынуть из заводов большую сумму, «у него в кармане голеньких триста тысяч…».