Андрей Воронцов - Неизвестная история русского народа. Тайна Графенштайнской надписи Страница 55

…Не упоминая других его переверток, которыми он имена князей и городов российских претворяет, не могу пройти мимо того, как он имя города Холмогор (стр. 30) производит от Голмгардии, которым его скандинавцы называли. Ежели бы я хотел по примеру Бейеро-Миллерскому перебрасывать литеры, как зернь, то бы я право сказал шведам, что они свою столицу неправедно Стокголм называют, но должно им звать оную Стиоколной для того, что она так слывет у русских. Имя Холмогоры соответствует весьма положению места, для того что на островах около его лежат холмы, а на матерой земли горы, по которым и деревни близ оного называются, напр., Матигоры, Верхние и Нижние, Каскова Гора, Загорье и проч.

…Здесь не упоминаю я того, что обстоятельно предложено мною было в прежнем моем о сей же диссертации рассуждении. А из сих вышеписанных следует, что оной диссертации отнюд поправить не можно так, чтобы льзя было ее публиковать в собрании академическом: 1) Что мнение господина Миллера о происхождении россов от шведов, а имени их от чухонцев весьма неосновательно, а оное, которое от европейских славных авторов и от целых ученых собраний приемлется, есть весьма основательнее, то есть, что россы и их имя происходят от роксолан древних. При сем отдаю на рассуждение знающим политику, не предосудительно ли славе российского народа будет, ежели его происхождение и имя положить толь поздно, а откинуть старинное, в чем другие народы себе чести и славы ищут. При том также искуснейшим на рассуждение отдаю, что ежели положить, что Рурик и его потомки, владевшие в России, были шведского рода, то не будут ли из того выводить какого опасного следствия. 2) В публичном действии не должно быть ничего такого, что бы российским слушателям было противно и могло бы в них произвести на Академию роптание и ненависть. Но я рассуждаю, что они, слыша в сей диссертации толь новое свое происхождение, на догадках основанное, проименование свое от чухонцев, презрение древних своих историй и частые россиян от шведов разорения, победы, порабощения и опустошения, о которых они прежде не слыхали, конечно не токмо на господина Миллера, но и на всю Академию и на ее командиров по справедливости вознегодуют.

3) Все ученые тому дивиться станут, что древность, которую приписывают российскому народу и имени все почти внешние писатели, опровергает такой человек, который живет в России и от ней великие благодеяния имеет.

РОЛЬ ПЕРВЫХ РЮРИКОВИЧЕЙ В ИСТОРИИ РУСИ

Роль первых Рюриковичей, особенно в деле Крещения Руси, в последних главах этой книги оценивалась неоднозначно. Да, С. Лесной (Парамонов), несмотря на свою антихристианскую риторику, совершенно справедливо писал: «Момент появления Рюрика в Новгороде нельзя принять за начало Русского государства уже потому, что нельзя путать начало династии с началом государства». Тем не менее «русская государственность» и «династия Рюриковичей» – неразделимые, по сути, понятия. Что бы ни говорили о корнях этой династии, о причинах ее появления, о том, насколько она была чужеродна или, напротив, органична для восточнославянских племен, факт остается фактом: Рюриковичи были одними их тех, кто стоял у истоков Русского государства. Не первыми, но и не последними.

Кстати, о «русах», которым, по утверждению норманистов, Русь обязана своим названием. Не совсем ясно, на чем основано их предположение, что это племя было норманнским, т. е. германо-скандинавским (о чем писал еще Ломоносов). В «Повести временных лет» о призвании варяжских князей (а «варяг», как говорил Л. Н. Гумилев, это не национальность, а профессия) сказано так: «И пошли за море к варягам, к руси.

Те варяги назывались русью подобно тому, как другие называются свей (шведы. – A.B.), а иные норманы и англы, а еще иные готландцы, – вот так и эти назывались». Заметьте: пресловутые норманны названы Нестором-летописцем «другими», то есть вовсе не теми, кто пришел в 862 г. «княжити» в Новгороде, Белоозере и Изборске. Все это совпадает с мнением средневековых европейских авторов, считавших Рюрика и его династию не шведами, не немцами, не готами (готландцами), а потомками древнего племени ругов, называемого еще бодричами. Приверженцы «немецкой исторической школы» отрицают, что руги – славяне, но они не могут отрицать, что на острове в Балтике с названием Рюген жили именно славяне. Есть еще «прусская теория» возникновения Рюриковичей, согласно которой и Рюрик, и «русы» происходили из балтийского племени пруссов. Но они, как известно, не имели никакого отношения к германцам, зато, судя по этимологическому анализу языка древних пруссов, были близки славянам. В предыдущей главе мы приводили слова Ломоносова, что корень *russ- в названии Пруссия, звучащем по-немецки как Borussia, вовсе не совпадение, и Пруссия – это Поруссия, соседствующая с Неманской Русью, а древние пруссы – соответственно, балтославянские поруссы (нем. Borussi). Вот и «Киевский Синопсис», созданный пруссаком Иннокентием (Гизелем), указывает, что варяги «народу словенского были». То есть, согласно «рюгенской» и «прусской» теориям, получается, что в 862 г. одни русы призвали на княжение других, дальних родственников.

Не забудем также, что в 862 г. речь шла о призвании варяжского князя Рюрика в Новгород, что являлось делом обычным для этого города-республики, на протяжении всей своей истории призывавшего для правления чужих князей. Но это не дает никаких оснований считать Русь IX – начала X в. «варяжской вотчиной». Если так называемые русы-норманны, существование которых еще никто не доказал, подчинили себе восточных славян, то почему варяги не навязали нам свой язык – первый признак подчинения – и обычаи? А вот в шведском языке, например, мы без труда обнаружим следы нашего влияния: там прилагательные имеют суффикс «ск» и на славянский лад склоняются, чего нет ни в одном из современных языков германской группы. Несомненно и то, что шведы приняли христианство по примеру Руси. Вслед за Западной Европой они этого не сделали.

Можно ли говорить о Рюриковичах как об «иностранной династии», если уже внук Рюрика, легендарный полководец князь Святослав, носил славянское имя и был по образу жизни славянином? Эдак получится, что и французские Меровинги и Каролинги были «иностранными династиями», поскольку происходили не из коренного населения, галлов, а из германского племени франков. А как вам нравится название Нормандия? Оно недвусмысленно говорит о том, кому некогда принадлежала эта французская провинция – норманнам. Тем самым норманнам, которые якобы стояли у истоков русской государственности. Между тем нам точно известно, кто стоял у истоков государственности английской. Это было германское племя англов. Они вместе с другими германцами – саксами, ютами и фризами – вторглись в V–VI вв. н. э. с Ютландского полуострова на территорию Британии и уничтожили, вытеснили с острова большую часть его коренного населения – кельтского народа бриттов, а остальных поработили. Затем, в VIII–IX вв., англосаксов на Альбионе основательно потеснили даны (датчане). Примечательно, что в называемом «древнеанглийским» эпосе «Беовульф» нет ни слова об Англии и англах, зато очень много о Дании и данах! В свою очередь, породнившихся англосаксов и датчан разбил в 1066 г. норманн Вильгельм, герцог Нормандии, и объявил себя английским королем. Именно Вильгельм I Завоеватель и считается создателем централизованного английского государства. Несамостоятельность британской государственности можно легко обнаружить даже на лингвистическом уровне. Например, англичане считаются родоначальниками парламентаризма. Но английское слово «parliament» – французского происхождения, даже старофранцузского, потому что формы «parlier» (много говорить) в современном французском уже не существует (применяется «parler», — и, соответственно «parlement»). Отчего же англичане выбрали именно «parliament» для названия своего представительного органа? Очень просто: это слово привезли им норманны из Франции, где оно в XI в. (и много позже) означало – парижский суд высшей инстанции. Свой же представительный орган французы назвали впоследствии иначе – Генеральные Штаты. И вот норманны, видимо, подарили англосаксам этот «parliament», не разобравшись толком, судебная или представительная это власть. Собираются, дескать, франкские вожди и решают сообща важные дела – вот и вы решайте. Так и родился английский парламентаризм. Воистину, от великого до смешного – один шаг…

А теперь попытайтесь найти в древнерусской истории, культуре, языке, топонимике следы подобного же влияния варягов! Норманисты насчитали в русском языке всего 16 (!) варяжских слов, однако на самом деле после тщательно проведенного С. Лесным (Парамоновым) лингвистического анализа их оказалось только 6: «ларь», «стяг», «ящик», «тиун», «гридь», «ябедник», причем Лесной оговаривается, что лично ему и они кажутся тюркскими.