Александр Кондратов - Книга о букве Страница 9

Но идеограммы, как вы помните, имели не одно значение. Тот же знак мог не только значить «идти» (гин), но и «приносить». (И ему в шумерском языке соответствует слово «тум», а не «гин»), и «стоять» (шумерское слово «губ»). Какое же из значений (а стало быть, и чтений) выбрать, когда мы встречаем знак в тексте: «идти» (гин), «приносить» (тум) пли «стоять» (губ)?. Хорошо, если эти глаголы спрягаются по-разному: тогда мы, ориентируясь на сопровождающие их слоговые знаки (грамматические показатели), выберем правильное значение. А если спряжение в них происходит по одним и тем же правилам? Или глагол стоит в той форме, что не требует никаких грамматических показателей, существительное — в именительном падеже и т. п.? Чтобы избежать двусмысленности, шумеры вели особую категорию знаков-указателей, детерминативов, которые показывали, к какому кругу понятии относится то или иное слово.

В шумерском письме имелись специальные знаки-детерминативы, которые обозначали деревянные, каменные, тростниковые, металлические предметы; были детерминативы для вьючных животных, пищи и специальный — для мяса. Особые знаки-указатели ставились после названий благовоний, птиц, рыб, овощей, божеств, рек и каналов, территорий и, наконец, особые детерминативы сопровождали названия мужских и женских профессий.

Таким образом, система письма шумеров, на первый взгляд, выглядит четко и стройно. Для знаменательных слов существует набор знаков-логограмм; для служебных слов — свой набор слоговых знаков. Чтобы передать грамматические формы знаменательного слова, к нему присоединяются нужные слоговые знаки, позволяющие передавать на письме склонение, спряжение и др. А так как логограммы, происходящие из идеограмм, имеют несколько значений, то знаки-указатели, детерминативы, позволяют выбрать нужное. Но если бы все было так просто!

Во-первых, все слоговые знаки произошли из логограмм. Стало быть, мы не всегда твердо знаем, нужно ли читать тот или иной знак как чисто фонетический (т. е. как слог) или же как логограмму (т, е. как слово). Но это еще полбеды, ибо и сами логограммы происходят из идеограмм, передававших несколько близких понятий (уже упоминавшийся нами знак, рисунок темного небосвода, мог означать не только понятия «темнота» или «черный», во еще и «беда», «болезнь», «несчастье» и т. д.). И когда идеограмма становилась знаком для слова, логограммой, то, как привело, она получала несколько чтений (так, знак «нога» мог читаться не только как «гин», «губ», «тум», но и как «ду» и «ара»). А ведь из эти логограмм образовались слоговые знаки — и они, стало быть, также получали несколько чтений, могли передавать несколько равных слогов.

Т. е. знак мог читаться и как слова «гин» (идти), «ду» и «ара» (ходить), «губ» (стоять), «тум» (приносить), и как слог — но не один слог («гин» или, скажем, «тум»), но и как «гин», и как «ду», и как «ара», и как «губ», и как «тум», Т. е. слоговые знаки шумерского письма были «многозвучны» или, как их называют ученые, — полифоничны.

Но и этого мало. Кроме полифонии, еще была и омофония. Мы уже говорили, что в шумерском языке существовало множество слов, звучащих одинаково, но передававших разные понятия, слов-омофонов (вроде наших «коса» или «лук»). Это облегчало «ребусные» написания. Однако они были явлением поздним. На первых же порах, еще на стадии идеографии, такие слова обозначались разными знаками, хотя и звучали одинаково. Например, знак «нога» передавал понятие «ходить», и ему соответствовало шумерское слово «ду» (хотя знак мог передавать и понятие «идти» — шумерское «гин», «приносить»— «тум» и т. д.). Для передачи понятия «строить» использовалась идеограмма — изображение клиновидного колышка (она также имела несколько значений: «наконечник», «забивать», «всаживать», «клин»), Превратившись в логограмму, этот знак стал читаться как «ду», ибо в шумерском языке слово «ду» означает и «ходить» и «строить», эти слова омонимы. А когда этот знак читался в значении «наконечник», он звучал как «гаг», в значении «клин» — как «да» и т. д. Когда же оба знака превратились в фонетические, слоговые, то в результате для передачи одного и того же слога «ду» оказалось два разных знака — знак ноги и знак колышка. И если бы только два! Слов-омонимов в языке шумеров было предостаточно. В результате для одного слога в письме имелось по пять, десять, двадцать и более различных знаков. Достаточно сказать, что упомянутый слог «ду» передается на письме двадцатью тремя разными знаками, происходящими из разных логограмм!

Нетрудно представить, какой сложной оказалась система шумерского письма и каких титанических усилий потребовалось от исследователей, чтобы разобраться в ней (не говоря уже о том, что и сам язык шумеров также очень сложен: в нем 11 падежей, несколько видов множественного числа — коллективное, определенное, обобщающее, распределительное, сортовое, и т. п., а ведь язык этот окончательно забыли более двадцати веков назад и он не находится в родстве ни с одним из наречий мира!). Ученый, пытающийся прочитать шумерскую табличку, должен прежде всего разобраться, является ли данный рисуночный знак самостоятельным или же лишь вариантом другого знака (достаточно сказать, что когда были опубликованы тексты архивов из Урука, первоначально в них было определено около 1100 различных знака-идеограммы, а теперь, отбросив варианты написания, это число уменьшили до 800). Затем следует определить, является ли данный знак идеограммой, передающей понятие, логограммой, передающей слово, или фонограммой, передающей слог. Поело этого вновь нужно решать: какое из нескольких значений идеограммы следует вы брать, какие чтение логограммы надо предпочесть или какой слог передает знак, если он является слоговым — ведь этих чтений у него несколько! И все это — при условии, что мы знаем шумерскую грамоту, что письмо дешифровано — а ведь это далеко не так!

Еще в прошлом веке востоковедам удалось прочитать клинописные тексты персидских царей, с их помощью — клинопись ассирийцев и вавилонян, тексты, написанные на аккадском языке. В архивах Двуречья были обнаружены аккадско-шумер-ские словари и списки шумерских логограмм, чтение которых было записано рядом слоговыми знаками. Лишь после этих находок можно было заняться всерьез изучением шумерских текстов. Но только тех, что написаны клинописными знаками (о клинописи Двуречья, развившейся из рисуночных знаков, речь еще впереди, в главе «Куда ни кинь, везде клин»). Работа над расшифровкой древнейших текстов, написанных шумерами (их называют «протошумерскими», т. е. «первошумерскими»), была начата лишь несколько десятилетий назад А. Фалькенштейном, издавшим в 1931 году древнейшие архивы из Урука. Ему удалось установить значение около 170 протошумерекпх знаков. В 1940 году публикуется работа советского ученого И. М. Дьяконова «К возникновению письма в Двуречье», посвященная анализу эрмитажной таблички. В последние годы, под руководством Дьяконова, успешную работу по изучению этих древнейших текстов ведет А. А. Вайман, который смог определить значение около 250 идеограмм (а так как всего их около 800, это означает, что протошумерское письмо расшифровано менее, чем на одну треть!). Ему удалось дать перевод примерно сотни табличек, опираясь главным образом на «контекст», на примерное содержание записи, о котором можно заранее догадаться, хотя бы приблизительно.

Как же ухитрялись шумерские писцы понимать свои же собственные записи, если в их письме существовало и многозначность знаков, и полифония, и омофония? Очевидно, первоначально записи обслуживали узкий круг сообщений, относились к учету размеров полей, земельным наделам, перечню имущества и т. п. Стало быть, их содержание было заранее известно, вернее, заранее определены «рамки» этого содержания. Исходя из них, и выбирали нужные значения знаков-идеограмм или логограмм. Выше мы приводили пример с написанием «3 ТЕМНОТА КОЗА». Их можно прочитать и как «3 черных козы», и «3 козьих беды», и «3 козы ночью», и «3 ночных козы», и «3 несчастных козы», и «3 козы в беде» и т. д. и т. п. Но из контекста подобных учетных списков ясно, что в данном случае знак «небесный свод» следует понимать в значении «черный», а не в значениях «беда», «несчастье», «ночь». Подобным же образом, с помощью контекста, устанавливается чтение отдельных знаков и дается перевод целых надписей.

Надписи эти невелики по объему и скудны по содержанию (хотя вдумчивый исследователь может извлечь из них много информации об общественном строе шумеров того времени, о распределении земельных наделов и т. д.).

Большая часть протошумерских табличек из Урука пока еще не прочтена. Но можно с уверенностью сказать, что содержание их, в случае удачной расшифровки, будет столь же ограниченным и кратким, Связного текста, рассказывающего об исторических событиях, деяниях богов или героев, вроде Гильгамеша, протошумерские знаки были не в состоянии передать. Это было сделано много столетий спустя, когда письмо стало передавать человеческую речь во всем ее многообразии грамматических форм и служебных слов, без которых не может обойтись ни один язык мира.