Александр Назаров - Влияние следственных ошибок на ошибки суда Страница 11

В юридической литературе, в частности, В. С. Шадриным[30], высказывалось заслуживающее поддержки предложение о необходимости внесения в УПК РФ специальной статьи, раскрывающей суть незаконных методов ведения расследования.

Исходя из смысла ст. 21 Конституции РФ, положений главы 16 УК РФ, международно-правовых документов, мы предлагаем следующую формулировку статьи в УПК РФ, которая могла бы идти следом за ст. 164 «Общие правила производства следственных действий».

«Статья 164-1. Незаконные методы ведения расследования по уголовным делам

Не допускается вести расследование уголовного дела с применением к участникам процесса:

1) физического насилия, т. е. с причинением вреда здоровью различной тяжести, нанесением побоев или совершением иных насильственных действий, причинивших физическую боль.

2) психического насилия, т. е. издевательств, тяжких оскорблений, иных противоправных или аморальных действий (бездействия), а так же угроз совершения физического или психического насилия над личностью.

3) пыток, т. е. различных лишений и тягот: лишение сна, пищи, воды, медицинской помощи, шумовое воздействие и др., применение изощренного насилия.

4) жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения, т. е. помещения в опасные для жизни и здоровья условия содержания, не соответствующие международно-правовым стандартам обращения с заключенными.

5) научных и иных опытов, т. е. гипноза, медикаментозного воздействия и других опытов, не получивших официального признания, или без согласия участников уголовного судопроизводства, подвергаемых допустимым опытам.

Все доказательства, полученные с применением незаконных методов расследования, являются недопустимыми и не могут быть использованы при доказывании».

Актуальность того, чтобы данная статья была в российском УПК, диктуется крайне неблагополучными условиями, в которых проводится расследование по уголовным делам.

В международном праве отличаются три категории запрещенного поведения:

1. Пытка – намеренное бесчеловечное обращение, вызывающее весьма серьезные и жестокие страдания.

2. Бесчеловечное обращение – нанесение сильных физических и нравственных страданий.

3. Унижающее достоинство обращение – плохое обращение, направленное на то, чтобы вызвать у жертв чувство страха, боли и неполноценности, которые могут унизить и опозорить их и, возможно, сломать их физическое или моральное сопротивление[31].

К сожалению, все эти три варианта недозволенного поведения присутствуют в нашем уголовном процессе и оказывают искажающее воздействие на результаты расследования, т. е. способствуют появлению по уголовным делам следственных ошибок[32].

Считаем необходимым остановиться на ненормальной ситуации, когда внешне вполне законно орган дознания, следователь, прокурор, суд на досудебный и судебный период, когда еще действует презумпция невиновности, применяя меры процессуального принуждения, помещают подозреваемого, обвиняемого, подсудимого под стражу в условия, которые с позиций цивилизационных европейских и мировых стандартов, Конституции РФ можно отнести к тем трем категориям запрещенного поведения, о которых шла речь выше.

Официальные власти России, ученые юристы, международные эксперты признают, что места предварительного содержания подследственных переполнены. В них не созданы надлежащие бытовые и санитарно-гигиенические условия, наличествует скудное питание, низкое медицинское обслуживание, распространены инфекционные, кожно-венерические заболевания, процветает произвол администрации.

Доклады представителей комиссии ООН по правам человека[33]содержат в большом изобилии такие изречения:

«Специальному докладчику понадобились бы поэтический талант Данте и художественное мастерство Босха, чтобы точно изобразить адские условия, с которыми он столкнулся в этих камерах. Восстают чувства обоняния, осязания, вкуса и зрения. Условия являются жестокими, бесчеловечными и унижающими достоинство; они сами по себе являются пытками. Поскольку подозреваемые лица содержатся там, чтобы ускорить проведение следствия, сломив их волю с целью получения признания и информации, вполне можно считать, что они подвергаются пыткам».

«…При входе в общую камеру в лицо ударяет волна душного, тяжелого и зловонного газа с запахами пота, мочи и испражнений, которыми здесь дышат люди. В таких общих камерах находится один грязный рукомойник с краном, из которого не всегда течет вода, а на уровне пола расположен унитаз, который заключенные иногда отгораживают куском материи, чтобы иметь минимум уединения и скрыть жалкий вид этого «сооружения». Через закрытые или зарешеченные окна сюда практически не попадает дневной свет и не поступает свежий воздух. Электрическое освещение очень тусклое и подается с перебоями».

«…Некоторые заключенные лежат на полу под самой нижней полкой (примерно 50 см. над уровнем пола). У всех содержащихся в таких камерах людей опухают ноги из-за того, что им приходится подолгу стоять. Заключенные, как правило, полураздеты и даже находятся в одних трусах… Их тела покрыты потом; здесь ничто не может высохнуть из-за высокой влажности. Несмотря на возможность получения кое-какой медицинской помощи и даже наличие лазарета (в котором зачастую не хватает лекарств), переполненные общие камеры неизбежно становятся рассадниками заболеваний. У многих заключенных на теле есть гнойники и чирьи; большинство, если не все заключенные, страдают кожными заболеваниями, вызывающими сильную чесотку.

Во всех местах предварительного заключения задержанным разрешается лишь часовая прогулка на свежем воздухе. Принять душ они могут раз в неделю. Пища, которая не всегда имеется в достаточном количестве из-за задолженности учреждений, примитивна и состоит из жирной супообразной массы. Кормят заключенных в камере, и в камере же они испражняются».

Безусловно, пенитенциарная система нуждается в коренной технической реконструкции. И это одна из целей при передаче ее из ведения МВД в ведение Министерства юстиции.

В то же время уже сегодня можно улучшить положение следственных заключенных, если более тщательно и гибко относиться к выбору меры пресечения: не только содержание под стражей, но и домашний арест, залог, личное поручительство; если применять содержание под стражей действительно, лишь в исключительных случаях и ограничить применение ареста к лицам, впервые совершившим преступления, к несовершеннолетним, к совершившим ненасильственные преступления; по возможности брать под стражу в случае назначения наказания, связанного с лишением свободы, лишь после вступления приговора в законную силу.

Проявлять гибкость лиц, ведущих расследование по делу, заставило бы следующее, предлагаемое нами, дополнение в Закон РФ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений».

«Статья 50-1. Недопустимость сверхнормативного содержания следственных заключенных в ИВС и СИЗО

Количество содержащихся под стражей подозреваемых и обвиняемых в ИВС и СИЗО должно быть в пределах санитарно-гигиенических норм по количеству мест в указанных учреждениях.

Начальник ИВС, СИЗО на основании вынесенного им мотивированного постановления имеет право не принимать в ИВС и СИЗО задержанных и арестованных до появления в учреждении свободных мест».

Подобное полномочие начальника места содержания под стражей было бы вторым значимым шагом по соблюдению прав человека, после его полномочия освобождать из ИВС, СИЗО своим постановлением лиц, у которых истекли законные основания для содержания их под стражей (ст. 49, 50 Закона).

Таким образом, незаконные методы проведения расследования, применяемые, как правило, работниками милиции втайне от следователя, прокурора, приводят к серьезным следственным ошибкам. Применение этих методов является причиной получения следователем не соответствующих действительности доказательств, препятствует всестороннему, полному и объективному исследованию обстоятельств дела.

Следователь при расследовании дела и надзирающий прокурор должны незамедлительно реагировать на заявления подследственных о применении к ним со стороны работников милиции, «сокамерников» насилия, не оставлять без внимания наличие у содержащихся под стражей телесных повреждений, интересоваться их неадекватным психическим состоянием.

Своевременные и объективные проверки всех этих фактов, наказание виновных лиц, допускающих произвол при исполнении своих служебных обязанностей, являются эффективным способом предупреждения следственных ошибок как последствий такого произвола.

Еще одна из проблем, которую нельзя замалчивать – это получившее в последние годы широкое распространение провокаций в уголовном процессе как один из способов раскрытия и расследования преступлений. На наш взгляд, этот способ вступает в противоречие с принципом законности при производстве по уголовному делу (ст. 7 УПК РФ), так как ни УПК РФ, ни Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» не предоставляют должностным лицам государства право использовать провокационные мероприятия в борьбе с преступностью. К тому же провокационные методы по своей природе антигуманны, безнравственны, и в правовом государстве его служащим просто не к лицу использовать их для последующего применения к «попавшимся на крючок» индивидам уголовного наказания, так как преступление при провокации заранее смоделировано самими государственными чиновниками, выступающими в роли провокаторов-подстрекателей к его совершению, причем ничуть не отличающихся по способам и методам от действий истинных, преследуемых в уголовном порядке, подстрекателей.