Дина Азми - Правовая структуризация и систематика Страница 11

Таким образом, в приведенном высказывании акцентируется внимание на таких критериях систематики областей (отраслей) международного права, как принципы права и исторический тип правовой общности.

Примечательно при этом, что хотя вопрос об отраслевой конструкции системы права и расценивается здесь с позиций субъективизма, его последующая разработка все равно осуществляется именно в данном, а не каком-либо ином методологическом «русле».

В контексте строения надгосударственной правовой системы стоит обратить внимание и на весьма неоднозначно решаемый вопрос о структурно-системном соотношении международного публичного и международного частного права. Кстати, в этой области можно встретить следующие высказывания: «однако вопрос о том, следует ли включать международное право как самостоятельную отрасль права в систему российского права, до сих пор является спорным»[50].

Если говорить точнее, то представители научной мысли до сих пор спорят о том, составляют ли международное публичное и международное частное право категорию международного права[51]; является ли международное право самостоятельной правовой системой или отраслью права (эта позиция характерна для понимания международного права именно как публичного), и если последней, то к какой профильной общности данная отрасль принадлежит; выступает международное частное право отраслью права национальных правовых систем, отраслью международного права или же совокупностью правовых норм, распределенных по различным областям национального законодательства и регламентирующих те общественные отношения, в субъектном составе которых присутствует иностранный элемент.

Уже в конце прошлого века отмечалось, что «проблемной остается позиция международного частного права, которое отраслевая цивилистическая наука относит к внутреннему гражданскому праву, а большинство ученых-международников – к международному публичному или международному праву в широком смысле. Очевидно, что проблема соотношения международного публичного и международного частного права требует дальнейших исследований.»[52].

В настоящее время по вопросу о соотношении частного и публичного наднациональных элементов отмечается, что «именно выделение определенных норм международного права, регулирующих отношения между государствами и производными от них субъектами в экономической области, в отдельную совокупность юридически обязательных предписаний – международного экономического права – и возникновение неоднозначно решаемых международно-правовой и национально-правовой доктринами сопутствующих этому вопросов теоретического и практического характера (например, «транснационального» права, «вненационального» права – lex mercatoria («купеческого», «права торговцев», или «права международной торговли»), «международного хозяйственного права» в науке социалистических стран и др.) обусловили сам факт и масштаб дискуссий по поводу природы, места в существующих правовых системах международного экономического и международного частного права, их соотношения, наличия или отсутствия взаимодействия между ними. Можно в категоричной форме утверждать, что в западной правовой науке последней трети XX в. интерес к международному частному праву характеризовался прямой зависимостью от актуальности и состояния разработок международного экономического права.»[53].

Также констатируется, что: «международное частное право может быть охарактеризовано в качестве особого подразделения» национального права. «Оно представляет собой комплексную отрасль, тяготеющую главным образом к семье отраслей цивилистического профиля, да к тому же с международно-правовой окраской… Международное публичное право – это вообще не отрасль права… Под углом зрения своих системно-структурных характеристик международное публичное право – такое социальное образование, которое занимает равное положение с любой национальной правовой системой. Поэтому в принципе к определению структуры международного публичного права следует подходить с тех же позиций, с каких освещается структура национальных правовых систем. Значит, нормативный материал этой своеобразной межгосударственной правовой системы подразделяется на отрасли (основные и комплексные), подотрасли, институты и др. В области науки наряду с общей теорией международного права выделяются самостоятельные отраслевые международно-правовые научные дисциплины, например, международное космическое право, международное право по использованию атомной энергии и т. д.»[54].

Таким образом, вопрос о соотношении международного публичного и международного частного права, равно как и об определении системного ранга международной правовой общности в целом, в юриспруденции и в самом деле относится к числу дискуссионных. В обобщенном виде предлагаются две вариации его решения. По первой из них международная правовая система включает в себя две базовые составляющие – международное публичное и международное частное право; по второй – понятия международного и международного публичного права отождествляются.

В рамках последней версии существует множество различных течений. Например, международное (международное публичное) право может наделяться «статусом» как самостоятельной правовой системы, так и отрасли какого-либо национального права. Впрочем, последняя трактовка сейчас гораздо менее распространена. Чаще все-таки указывается, что международное право есть «особая правовая система, особая область права, автономная по отношению к праву внутригосударственному (национальному)», т. е. большинство исследователей специально указывают на то, что международное право (в обобщающем значении) представляет собой обособленную от национального (внутригосударственного) права правовую систему (и (или) систему права)[55].

Международное частное право также трактуется или как отрасль национального права, или как условно выделяемая совокупность норм различных областей национального права, регламентирующих общественные отношения, отягченные иностранным элементом.

Неоднозначны в доктрине международного права и воззрения на критерии определения отраслей наднациональной правовой системы. Наиболее верной (с позиций трактовки системы права как систематики нормативного юридического материала), за исключением утвердительного ответа на вопрос о возможности бытия в праве комплексных отраслей, представляется позиция Э.А. Пушмина, полагавшего, что «генетический подход позволяет выделить такой критерий отрасли международного права, как объективно обусловленную заинтересованность международного сообщества в совершенствовании определенного комплекса правового регулирования международных отношений. В этом плане можно говорить о цели международно-правового регулирования как отраслеобразующем факторе. Критерием выделения отрасли может стать определенный объем нормативного материала, который по мере количественного накопления приобретает качественно новые свойства, проявляющиеся в совокупности обособленных международно-правовых норм и институтов, регулирующих определенную область международных отношений и закрепленных в соответствующих источниках. Созданная на основе этих системообразующих факторов отрасль международного права имеет свой автономный правовой режим, который включает принципы и функции правового регулирования, нормы и международно-правовые институты, механизм их обеспечения.»[56].

Далее указывается, что механизм отраслей международного права не получил такого «четкого выявления» и пристального исследования, как механизм отраслей права национального. Вместе с тем можно констатировать, что и международное право как целое, и отдельные его подразделения также выполняют регулятивную и охранительную функции. Причем не только в статике (в системе согласованных, принятых субъектами наднационального общения в качестве общих моделей поведения, правил взаимодействия в той или иной области международных отношений), но и в динамике (в многообразии конкретных правоотношений и их участников).

Здесь мы сталкивается с такими отраслеообразующими факторами, как: заинтересованность в правовой регламентации, а следовательно, и наличие воли на ее осуществление; цель юридического воздействия; систематизированность нормативного правового материала. С учетом того, что тот же Э.А. Пушмин указывал на принципы права и исторические особенности становления правового направления, можно утверждать, что он акцентировал внимание на пяти факторах, обуславливающих становления отрасли правовых норм. В свою очередь, правовой режим (включающий в себя, по мнению ученого, такие компоненты, как функции права, механизм юридического воздействия и, опять-таки, юридико-значимые принципы), предмет и метод правового регулирования трактовались здесь как показатели функционирования, существования, но не формирования (образования) отрасли права.