Александр Соловьев - Ограбления, которые потрясли мир. Захватывающие истории о выдающихся криминальных талантах Страница 12

Якобы там же на Сахалине, в общей могиле, лютой зимой 1903 года и была похоронена Сонька Золотая Ручка. Впрочем, и это точно неизвестно. Но еще долго в преступном мире ходили разговоры о том, что кто-то где-то ее видел. И даже на нэпманов в 20-х годах ее имя наводило ужас.

Счастливчик

Лаки (Счастливчик) Лучано (Charles «Lucky» Luciano), он же Сальваторе Лукания (Salvatore Lucania, 1887–1962) — американский мафиози, выходец из Сицилии, считающийся отцом организованной преступоности в США. Умер в 1962 году от сердечного приступа, счастливо избежав ареста.

Когда Лучано возглавил индустрию порока, она стала высокоорганизованной и начала управляться по последнему слову новомодного коммерческого менеджмента.

В опубликованном журналом Time списке людей, которые «определили лицо XX века», — имена изобретателей автомобиля, самолета, телевизора, компьютера, Интернета. И организованной преступности, придуманной сицилийским парнишкой, приехавшим в США вместе со своей многочисленной семьей в апреле 1906 года. Звали того парнишку Сальваторе Лучано. Его имя в списке Time соседствует с именами Билла Гейтса и Генри Форда.

«Мама миа! — воскликнул девятилетний Сальваторе, впервые увидев Нью-Йорк. — Какие витрины! И фонари, фонари, фонари… Электрические фонари! У нас в Италии таких фонарей нет».

Сальваторе, родившийся 24 февраля 1897 года на Сицилии, жил в пригороде Нью-Йорка уже около месяца. Его семейство обосновалось в эмигрантском районе, где по-английски хорошо не говорил никто. По-итальянски — почти все. Когда в Палермо они садились на корабль, Сальваторе видел несколько семей из родного Лерката-Фридди, крошечного городка, где, кроме чахлого заводика, производящего серу, ничего и не было. Его братья очень плохо учились английскому. Сальваторе ссорился с ними. Неужели не понимают: чтобы ходить в огромные магазины, нужно много денег. А где их взять, если не знаешь английского? К 16 годам, когда отец пристроил Сальваторе к шляпнику Стенту, имевшему крошечную мастерскую на соседней улочке, мальчик говорил по-английски бегло и без итальянского акцента. Это был его первый капитал.

Но как его эффективно применить в таком убогом обществе: четверо толстых парней еле волочат ноги, а Стент платит всего несколько центов в час? Ответ подсказал долговязый Лепке, еврейский мальчик с горящими глазами, поведавший о кипучей жизни ночных нью-йоркских улиц, где хохочут девочки и где роскошные богачи выигрывают за вечер аж по 200, а то и больше долларов. Решение принято: накопить денег и поехать туда, где смех и веселье, где деньги появляются буквально из ничего.

В первый же раз Сальваторе выиграл $224. Он осмелился отправиться в один из самых шикарных игорных домов. Грубая одежда с плеча старшего брата мешала ему чувствовать себя в своей тарелке. Шуточки завсегдатаев и насмешки белокурых див смущали его. Но он устоял, не выпил ни капли и ушел, сорвав неплохой куш. Через неделю с ним уже поздоровались и охотно пустили за игорный стол. Он выиграл опять и отправился в компании новых друзей покупать себе одежду — модный костюм, коричневые полуботинки и фетровую шляпу. Выбор состоялся: Лучано уволился из шляпной мастерской и с головой ушел в мир новых знакомств. Отец и братья негодовали — благочестивые католики подозревали неладное и не одобряли его наклонностей.

Однажды Сальваторе крупно проигрался. Тогда ему и Лепке предложили торговать наркотиками — беспроигрышное дело. Встречи в условленных местах, жгучее ощущение риска, пакетики с кокаином, сумасшедшие деньги. Жаль только, дело поставлено очень плохо. Пьяные разборки, случайные грабежи и насилие. И дикое пренебрежение к безопасности. Через несколько месяцев Лучано арестовали вместе с группой таких же желторотых наркодельцов: в январе 1916 года 18-летний Лучано получил три года исправительных лагерей за распространение наркотиков (недоказанное) и ограбление магазина (якобы доказанное, но впоследствии оказавшееся чистой полицейской фабрикацией).

Исправительные лагеря пошли Лучано на пользу. Именно там он завязывает знакомства и получает первые уроки круговой поруки. Его окружают люди, близкие крупным воротилам теневой американской экономики, могущественные и дикие нравами и методами ведения дел. Торрио, Костелло, Массерио… Позже именно с ними он создавал свою криминальную корпорацию.

Выйдя из тюрьмы, Лучано предлагает новым знакомым открыть свое дело — компанию вербовщиков, «обрабатывающих» безработных девушек и малоизвестных танцовщиц. Тактика вербовки проста и с блеском демонстрируется самим Лучано. Он нравился девушкам — стройный, подтянутый, с очень мужественными (итальянскими) представлениями о жизни. Лучано ухлестывает за будущими жертвами, щедро тратит на них деньги, убеждая, что гибкость нравов приносит неплохие дивиденды. Затем шикарный ужин в ресторане, снотворное в бокале шампанского, спальня, наркотики, групповуха. Наутро девочка просыпается с тяжелой головой и полным набором компромата. Вот и все — негласный контракт по найму на работу подписан.

Однако Лучано мыслит себя уже не рядовым вербовщиком, а директором крупной компании. Запустив технологию вербовки, он полностью концентрируется на управлении, проводит рабочие совещания, изгоняет алкоголиков и дебоширов, заочно разбирает претензии проституток. Угадать в нем макаронника с окраины Нью-Йорка абсолютно невозможно. Он выглядит шикарно, по праву считается законодателем нью-йоркской моды: шелковые сорочки, кашемировые пальто, сшитая на заказ обувь, изысканное чтение по вечерам, общество лучших женщин — певиц, актрис, моделей. Все начинавшие богатеть подражали ему. Покупали такие же «кадиллаки» и «бьюики» с красными кожаными сиденьями. Про него говорили: «Лучано? О, это настоящий джентльмен. Он может дать девушке $100 только за то, что она ему улыбнулась».

По данным федерального расследования 1929 года годовой доход Лучано составил $200 тыс. Для сравнения: тогда самые дорогие особняки на Беверли-Хиллз оценивались не дороже $20 тыс. На вопросы следователей об источниках доходов он отвечал: «У меня столько щедрых друзей! Еще я занимаюсь мелким бизнесом».

Первому покровителю Лучано, Джо Массерио, все это было весьма по душе. Он возглавлял огромную сеть нью-йоркских борделей и был рад принять в свои объятия презентабельного Лучано, который помимо хороших тюремных рекомендаций имел еще и неплохие связи в наркобизнесе. А это для борделей всегда кстати. Объединение принесло прекрасные результаты.

Не забывает Лучано и Фрэнка Костелло, другого ценного знакомца лагерных времен. Этот крепкий черноволосый калабриец, приехавший в США в 1896 году, имел залы с игровыми автоматами по всей Америке. Лучано инвестирует в автоматы и заключает с Костелло союз — у него Сальваторе понравился подход к решению проблем безопасности: Костелло не жалел ни сил, ни денег, ни изобретательности на создание сети из коррумпированных представителей правоохранительных органов.

Чуть позже к союзу подключился еще один земляк — Джо Эдонис, человек из системы Массерио, имевший обширные связи в политических и светских кругах. Каналы Эдониса позволяли давать взятки на самом верху, в прокуратуре, и освобождать из тюрьмы нужных людей. Через несколько лет работы Эдонис сформировал целую сеть «замазанных» полицейских инспекторов.

Империя Лучано оформлялась. Он контролировал огромную криминальную отрасль (проституция, казино, наркотики), прикрытую прочными связями в правоохранительных структурах. Первый шаг к криминальной корпорации нового типа был сделан.

«Все у Лучано хорошо, — говорил Массерио. — Да вот только он неженка, сукин сын». Репутация «сладкого мальчика» мешала Лучано претендовать на лидерство в группировке, им же, по сути, и созданной. Случай помог ему развенчать этот образ. 16 октября 1929 года трое неизвестных поймали его на углу 6-й и 33-й авеню, запихнули в машину и, приставив нож к горлу, отвезли на пустыри. Там в заброшенном сарае с ним проделали что положено в таких случаях: подвесили за ноги к потолку, вырезали из спины несколько ремней, избили до полусмерти: «На каком складе последняя партия кокаина? Где?!»

Лучано молчал. Он понимал, что, если проболтается, свои не простят. Через шесть часов его выбросили на тротуар в одном из пустынных пригородов Нью-Йорка. Только спустя двое суток его заметила какая-то женщина и вызвала «скорую помощь». В больнице на вопросы полиции Лучано не ответил ничего: «Не знаю, не помню, не видел». Журналисты беснуются: сенсации нет. Ретивые полицейские, предчувствовавшие новые нашивки, кусают локти. В итоге, выйдя из больницы, Лучано обнаружил, что он уже не только мозг группировки. Он стал авторитетом. А еще у него появилась кличка — Лаки («Счастливчик»). Действительно, немногие в подобной ситуации сумели выжить.