Александр Оришев - Политика нацистской Германии в Иране Страница 14

С 1936 г. абвер приступил к созданию в Иране секретных баз. Зарубежные организации НСДАП приступили к регистрации на иранской территории этнических немцев, которых можно было подключить к разведывательной работе. В 1937 г. Гитлер назначил руководителем всех зарубежных организаций НСДАП Эрнста Боле. Последний резво принялся оправдывать доверие фюрера. Одним из первых его приказов было требование создать разветвленные агентурные сети в тех странах, где имелись первичные организации нацистской партии[191].

По данным советской разведки, резидентом абвера в Иран был назначен коммерческий атташе Шпект[192]. По мнению английского исследователя Е. Кукриджа, главным агентом Канариса в этой стране являлся доктор Макс фон Оппенгейм, которому еврейское происхождение не мешало быть активным нацистом. Дело в том, что в абвере работал целый ряд сотрудников, не соответствующих требованиям нюрнбергских законов. Здесь, в отличие от других спецслужб Третьего рейха, на расовое происхождение своих агентов зачастую смотрели сквозь пальцы. И доктор М. Оппенгейм, имевший репутацию известного археолога и автора крупных научных трудов, не был исключением. Однако, как это было со многими шпионами, его научная деятельность представляла собой ширму, за которой скрывались более прозаичные дела[193].

Общее же руководство германской агентурой было поручено посланнику Германии в Тегеране Гансу Сменду, сменившему в начале 1935 г. на этом посту В. фон Блюхера[194]. Дело в том, что сразу после прихода Гитлера к власти многие дипломаты старой школы под различными предлогами были заменены правоверными нацистами – агентами АО НСДАП, абвера и СД. В. фон Блюхер также был обвинен в недостаточной благонамеренности и отозван из Тегерана.

Уже весной 1936 г. Г. Сменд под предлогом осмотра памятников древней иранской культуры совершил поездку с разведывательными целями по югу страны. Летом этого же года, выполняя задания Берлина, он побывал и на севере Ирана[195]. В создании шпионской сети Г. Сменду активно помогал другой фашистский дипломат, военный атташе в Турции и Греции полковник Роде.

На первых порах германское руководство дало своим агентам в Иране задания: собирать информацию об Абадане – сердце АИНК и вести шпионскую деятельность против СССР. В Исфахане был создан специальный центр, координировавший деятельность немецкой агентуры на юге страны. Возглавил его проживавший в Иране с начала XX в. Шюнеман. Совместно с военным атташе германской дипломатической миссии он развил энергичную деятельность по привлечению на сторону Третьего рейха вождей иранских кочевых племен. Кашкайцы и бахтиары, вооруженные 4 тыс. винтовок, стали поддерживать регулярные связи с Германией[196].

Руководить разведывательной деятельностью на севере страны было поручено Вольфу и Платте, представителям транспортной конторы «Нувель Иран Экспресс» в Пехлеви. Вольф хорошо знал русский и персидский языки, много лет прожил в Иране и создал на побережье Каспийского моря разветвленную шпионскую сеть[197].

Надо сказать, что для ведения шпионажа на севере Ирана были довольно хорошие условия. После установления Советской власти некоторые иностранные дипломатические миссии и консульства в России оказывали услуги российским гражданам, желавшим покинуть страну в страхе перед большевиками. Многие из этих людей перебрались в Иран, а некоторые остались на Кавказе и в Средней Азии. Значительная часть их находилась в тяжелом материальном положении и, не испытывая к СССР никаких чувств, кроме неприязни, была готова сотрудничать со спецслужбами. Понимая это, советские компетентные органы пытались очистить приграничные районы от неблагонадежных элементов. Каждый советский пароход, прибывавший в Пехлеви, привозил на своем борту так называемых беженцев – людей русской и иранской национальностей, которых большевики не желали видеть на территории СССР.

В 1936 г. иранское правительство передало в руки немцев всю систему ветеринарного контроля в провинции Иранский Азербайджан, что значительно облегчило деятельность германской агентуры в северных областях страны. Безусловно, такие действия вызвали протест со стороны СССР. 16 ноября 1936 г. в Тегеране во время беседы советский представитель в Иране А. Черных заявил министру иностранных дел Ирана Самии: «Вся система ветеринарного контроля в Азербайджане, где мы закупаем громадное количество скота, находится в руках немцев. Мы не можем рассчитывать на сколько-нибудь активное желание этих немецких специалистов ограждать наши границы от заноса эпизоотий»[198].

С середины 30-х гг. в Иран хлынул целый поток немцев. Только в 1936–1937 гг. в Иран прибыло 778 германских подданных, а в 1937–1938 гг. – 819. Большинство этих туристов не вернулось в Германию, осев в Тегеране и других иранских городах. С 1928 по 1938 г. численность германских подданных удесятерилась и к концу 1938 г. составляла 1500 человек[199].

Многие из прибывших в страну немцев активно включились в шпионскую работу. Руководитель группы туристов Люск в ходе поездок по стране снял фильм, который представлял ценный материал для разведки. На отснятой им пленке были запечатлены природный ландшафт Ирана, населенные пункты и коммуникации[200]. Германским шпионам удалось установить и использовать новейшую аппаратуру для подслушивания на центральной телефонной станции в Тегеране и даже в шахском дворце[201].

Определить, кто из прибывших в Иран немцев действительно являлся туристом, а кто приехал выполнять задания разведки, было непросто, но возможно. Дело в том, что паспорта, которые получали агенты абвера, как правило, были выданы управлением полиции Берлина, хотя в обычной ситуации документы выдавались соответствующим полицейским участком[202]. К сожалению, у нас нет сведений о том, какое значение этому факту придавали советские контрразведчики. Но не исключено, что именно это демаскирующее обстоятельство в будущем послужило причиной провала некоторых гитлеровских агентов.

Весьма удобный человеческий материал для шпионской работы на севере страны представляли контрабандисты. Хорошее знание местности, многочисленные информаторы среди местного населения делали их ценными агентами. К тому же эти люди влачили жалкое существование и за небольшое вознаграждение были готовы выполнить любое поручение. Перебрасывая за кордон нелегальный товар, они с успехом подрабатывали: сначала оказывали помощь спецслужбам Ирана, а затем – немецкой разведке.

Нацисты могли рассчитывать и на бандитов, с целью грабежа пересекавших советско-иранскую границу. Их набеги совершались при попустительстве иранских пограничных комиссаров. Правда, эти формирования были малочисленны. Как правило, состав бандитских групп не превышал пяти – семи человек. 30 октября 1938 г. советские пограничники ликвидировали прорвавшуюся из Ирана банду Нияз Мухаммед-бека, состоявшую из пяти человек, 29 декабря того же года колхозники задержали переброшенных из Ирана трех шпионов, а 23 января 1939 г. на участке Бахардинского погранотряда была уничтожена банда из шести человек[203]. С 1 мая по 1 ноября 1939 г. советские пограничники ликвидировали 22 вооруженных бандформирования общей численностью 49 человек[204].

В подрывной, шпионской работе немцы также широко использовали женщин, посылая их в страны Востока под видом учительниц, нянек, машинисток, портных. Эти шпионки проходили предварительные шестимесячные курсы в Гамбурге, затем с подложными паспортами отправлялись в Иран.

Активно занималась военным шпионажем авиакомпания «Люфтганза». На советской границе ее самолеты впервые появились летом 1936 г.[205] В 1937 г. полеты немецких самолетов возобновились, а с 1938 г. стали регулярными. Систематически залетая в советское воздушное пространство, немцы постоянно меняли летный состав на трассе Тегеран – Кабул, ставя задачу ознакомить с ней максимальное количество летчиков.

Накануне Второй мировой войны германская агентура активизировала свою деятельность в Иране. В декабре 1938 г. полковник Роде с разведывательными целями предпринял путешествие по странам Ближнего и Среднего Востока, в ходе которого он собрал материал о стратегическом и военно-политическом положении Ирана и доложил о возможностях его использования в планируемой войне. В честь большого гостя иранские военачальники устроили несколько торжественных приемов и даже организовали смотр отдельных частей Тегеранского гарнизона. Роде осмотрел казармы 21-го пехотного полка 2-й дивизии, присутствовал на тактических учениях в поле. Кроме того, Роде было разрешено осмотреть 4-й авиационный полк[206]. За всю историю иранской армии это был первый подобный смотр, когда военному атташе иностранной державы иранцы раскрывали свои военные секреты.