Владимир Сверчков - Освобождение от уголовной ответственности, прекращение уголовного дела (преследования), отказ в его возбуждении. Проблемы теории и практики Страница 25

Не секрет, что значительное число диспозиций уголовно-правовых норм, закрепленных в статьях УК РФ, отсылают правоприменителя к иным законам или подзаконным нормативным правовым актам, изменение которых может повлиять на преступность деяний и наказуемость лиц, их совершивших. Для того чтобы устранить пробел в законодательстве и следственно-судебном правоприменении и при этом не подменять изменение обстановки отсутствием состава (события) преступления, необходимо изменение обстановки в различных его проявлениях распространить не только на случаи совершения преступлений небольшой или средней тяжести, но и на тяжкие, а равно особо тяжкие преступные деяния, которые также могут быть связаны с положениями смежных с уголовным законодательством отраслей права.

Изменение, отмену или принятие смежного с уголовным законодательством федерального закона или подзаконного нормативного правового акта было бы целесообразным рассматривать в качестве объективного критерия изменения обстановки и, применяя статью УК РФ об изменении обстановки, прекращать уголовное дело (уголовное преследование), отказывать в его возбуждении, освобождать от наказания, смягчать наказание или иным образом улучшать положение лица, совершившего преступление, на основании ст. 24, 26 или 397 УПК РФ,[169] которые сформулировать в соответствующей редакции (подробнее см. § 3 гл. 4).

Соотношение несколько иного рода раскрывается между уголовно-правовыми и уголовно-процессуальными нормами. С принятием 18.12.2001 г. УПК РФ возникли разночтения между материальным и процессуальным законами, в частности, по поводу возможности освобождения от уголовной ответственности, прекращения уголовного преследования или уголовного дела в связи с деятельным раскаянием (ч. 1 ст. 75 УК РФ и ч. 1 ст. 28 УПК РФ) или примирением с потерпевшим (ст. 76 УК РФ и ст. 25 УПК РФ). Уголовно-процессуальное законодательство предусмотрело возможность освобождения лица, совершившего преступное деяние, от уголовной ответственности, если оно совершило преступление средней тяжести. Однако уголовное законодательство вплоть до внесения дополнений в ст. 75 и 76 УК РФ Федеральным законом РФ от 08.12.2003 г. № 162-ФЗ и вступления его в силу 16.12.2003 г. такую возможность не предусматривало.

Каким образом следовало разрешить возникшее несоответствие? Статья 4 Федерального закона РФ от 18.12.2001 г. № 177-ФЗ «О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» предписывает все действующие на территории РФ федеральные законы и прочие нормативные правовые акты, связанные с УПК РФ, привести в соответствие с последним, а впредь до этого указанные акты применять в части, не противоречащей УПК РФ. Аналогичное положение содержится и в самом УПК РФ (ст. 7). Вместе с тем судебная практика идет по пути приоритета материального закона (УК) над процессуальным (УПК). Ярким подтверждением сложившегося соотношения законодательств являются постановление Президиума Верховного Суда РФ № 313-П04 по делу Коськина[170] и постановление президиума Вологодского областного суда от 26.02.2001 г. по делу Паэглэ[171].

Формально до 16.12.2003 г. освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием (ч. 1 ст. 75 УК РФ) или примирением с потерпевшим (ст. 76 УК РФ) было возможным лишь в том случае, если виновный совершил преступление небольшой тяжести. Фактически же следственно-судебные органы были вправе применять положения УПК РФ, вступившего в силу с 01.07.2002 г. и предусмотревшего такую возможность в связи с совершением преступления средней тяжести.

Федеральным законом РФ от 08.12.2003 г. № 162-ФЗ расширен круг преступлений, в связи с совершением которых возможно освобождение лица от уголовной ответственности. Применение ч. 1 ст. 75 или ст. 76 УК РФ теперь возможно не только вследствие совершения лицом преступления небольшой тяжести, но и в силу совершения им преступления средней тяжести.

Устранение противоречий между материальным и процессуальным законодательствами (в том числе между ст. 75, 76 УК РФ и ст. 28, 25 УПК РФ), возникших со вступлением в действие УПК РФ, разумеется, было необходимым. Но почему именно в части включения в диспозиции ст. 75 и 76 УК РФ слов «или средней», а не в части исключения этих слов из ст. 28 и 25 УПК РФ?

Решение законодателя о включении в круг общественно опасных деяний, в связи с совершением которых возможно указанное освобождение от уголовной ответственности, всех преступлений средней тяжести привело к тому, что лицо, совершившее преступное деяние, в настоящее время можно освободить от уголовной ответственности, притом безусловно, в связи с осуществлением им любого преступления по неосторожности (даже повлекшего смерть многих людей), совершением им умышленного преступления против здоровья, жизни, в том числе причинившего вред здоровью многим людям или повлекшего их смерть (см.: ст. 106, ч. 2 ст. 107, ст. ПО, 112 УК РФ), и т. д. По существу же законодателем сужена возможность применения иных мер уголовно-правового воздействия, и в первую очередь имеющих условный характер.

Безусловное применение оснований освобождения от уголовной ответственности вызывало много вопросов. Теперь их еще больше, поскольку количественный уровень лиц, ранее освобожденных от реализации уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям, но осужденных за вновь совершенные преступления (в числе всех осужденных), после некоторого снижения в период 1995–1999 гг. с 1,57 до 0,58 % возрос в период 1999–2002 гг. более чем в два раза – с 0,58 до 1,47 %. Правда, в 2003 г. он снизился до 1,25 %, а в 2004 г. – до 1,07 %. В 2005 г. – составил 1,1 %, в 2006 г. – вернулся к уровню 1,25 %. Доля лиц, осужденных за вновь совершенные тяжкие или особо тяжкие преступления (в числе лиц указанной категории), в течение всего времени действия УК РФ (до 2003 г.) не становилась менее 56,11 %. В 2003 г. доля таких лиц существенно уменьшилась – до 42,83 %, в 2004 г. – до 37,51, в 2005 г. – до 36,3, а в 2006 г. – до 35,74 % (см. гистограмму 4).** Однако объяснение указанному уменьшению кроется, увы, не в повышении эффективности оснований освобождения от реализации уголовной ответственности, а в изменении федерального законодательства, повлекшем значительные коррективы в формах статистической отчетности. Существенную часть в перечне вновь совершенных преступлений данными лицами составляют корыстные, насильственные, связанные с незаконным оборотом наркотических средств/психотропных веществ (их аналогов) преступные деяния (подробнее см. § 2 гл. 1).

Очевидно, что в ближайшем будущем продолжится рост реального (и регистрируемого, и исключенного из форм статистической отчетности) количественного уровня лиц, ранее освобождавшихся от реализации уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям и вновь совершивших преступления. Насколько высока будет его динамика, предположить нетрудно.

Может быть, и следовало распространить возможность освобождения от уголовной ответственности вследствие деятельного раскаяния или примирения с потерпевшим в связи с совершением лицом преступления средней тяжести. Однако круг данных преступлений должен быть ограничен – специально избран законодателем. Более того, указанные основания освобождения должны предусматривать соответствующие испытательные сроки для обвиняемых с возложением на них определенных обязанностей и ограничений.[172]

Представляется, что подобное расширение круга лиц, освобождаемых от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим, можно было бы допустить и в связи с совершением некоторых ненасильственных тяжких преступлений, затрагивающих внутриколлективные или незначительно выходящие за их рамки интересы (при условии полного восстановления нарушенных интересов), например кражи, совершенной у потерпевшего близким сослуживцем, другом или членом семьи (подробнее см. § 2 гл. 3).

Гистограмма 4. Доля лиц, ранее освобожденных от реализации уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям, но осужденных за вновь совершенные ими преступления, в числе всех осужденных в России лиц

Потребовало законодательного решения несоответствие между нормами, закрепляющими возможность освобождения от уголовной ответственности лица, впервые совершившего преступление в связи с деятельным раскаянием, примирением с потерпевшим или изменением обстановки (ст. 75–77 УК РФ), и предусматривающими прекращение уголовного дела/преследования по одному из указанных оснований в отношении лица, против которого впервые осуществляется уголовное преследование по подозрению или обвинению в совершении преступления определенной категории (ст. 25, 26, 28 УПК РФ).[173]