Зинур Зинатуллин - Избранные труды. Том II Страница 28

В процессуальной литературе было высказано совершенно правильное мнение о том, что внутреннее убеждение следует рассматривать как начало, принцип, как метод оценки доказательств и как результат такой оценки[115]. В случаях, когда внутреннее убеждение рассматривается как движение мысли, как путь формирования вывода, оно является методом оценки доказательств. Эта оценка не должна противоречить объективным свойствам доказательств. Роль любого доказательства по делу зависит именно от тех свойств, которыми оно обладает. Внутреннее убеждение субъекта доказывания служит методом оценки доказательств по реально присущим им свойствам, методом подхода к определению их характера и значения по делу.

Вместе с тем внутреннее убеждение – это и результат оценки, выраженный в системе суждений о значимости доказательств. Внутреннее убеждение суда как результат оценки доказательств выражает психическое отношение субъектов доказывания к достоверности (недостоверности) исследуемых обстоятельств и фактов, к их конкретным свойствам и значению по делу. Внутреннее убеждение образуется в ходе и в результате исследования доказательств, но оно не сводится к чувству уверенности в правильности оценки доказательств и сделанных на основании этого выводов об искомых фактах. Уверенность в этих рамках еще не есть убеждение. Уверенность только тогда станет убеждением, когда из психологического состояния превратится в целенаправленное действие. Следовательно, внутреннее убеждение проявляется и в волевой сфере: уверенность судей (следователей) в правильности произведенной ими оценки доказательств реализуется «вовне» – в правоприменительном акте (в постановлении, в приговоре и т. д.).

К такому выводу приводит также анализ закона. При разрешении каждого из указанных в ст. 299 УПК РФ вопросов, согласно ч. 2 ст. 301 УПК РФ, «судья не вправе воздерживаться от голосования», т. е. от изъявления «вовне» своего внутреннего убеждения. Это изъявление невозможно без сознательного волевого усилия. Более того, процессуальный закон обязывает председательствующего подавать свой голос последним, тем самым закон ограждает членов суда от воздействия авторитета председательствующего, создавая им соответствующие условия для свободного изъявления своего мнения. Говоря другими словами, регламентацией порядка голосования судей в совещательной комнате закон стремится исключить возможность воздействия на волю судей. Следовательно, фактор воли налицо при решении всех вопросов, в том числе и связанных с оценкой доказательств. Благодаря именно этому фактору оценка доказательств по внутреннему убеждению становится доступной для восприятия окружающих и позволяет судить о соблюдении принципов оценки доказательств.

Внутреннее убеждение как результат, итог оценки – это такое состояние сознания человека, которое говорит о единственно возможном выводе из имеющейся совокупности или системы доказательств. Когда в деле имеются доказательства, позволяющие сделать иной вывод или порождающие сомнение в правильности принятого решения, соответствующие суды (апелляция, кассация, надзор и т. д.), как правило, изменяют или отменяют решение. Решить по внутреннему убеждению – значит осознать единственную правильность утверждаемого или отрицаемого, иметь строго обоснованную уверенность в истинности своих суждений. В этой связи представляется неправильной позиция М.С. Строговича в том, что «следователь может считать, что обвиняемый виновен, может предполагать его виновность, может быть уверен, убежден в его виновности, может сомневаться, колебаться в этом вопросе – все это только субъективное мнение лица, осуществляющего уголовное преследование»[116]. Внутреннее убеждение как результат оценки доказательств достигается в ходе объективного познания реальной действительности, основывается на всесторонне исследованных и оцененных доказательствах. Диалектическая логика учит, что «абстрактной истины нет, истина всегда конкретна»[117]. Поэтому изменение убеждения у субъекта доказывания, если оно имеет место, происходит не из-за того, что он в момент вынесения какого-то решения сомневался, колебался в виновности обвиняемого, а в силу того, что изменился объем и характер имеющихся фактических данных.

В уголовно-процессуальной литературе отражен спор о предмете внутреннего судейского убеждения. Некоторые ученые считают, что предметом внутреннего убеждения следует считать искомые факты. Так, М.С. Строгович пишет: «Наличие внутреннего убеждения у судей характеризуется отсутствием у них сомнения в истинности того вывода, к которому судьи приходят относительно виновности привлеченных к уголовной ответственности лиц»; «внутреннее судейское убеждение есть разумная уверенность судей в правильности их выводов по делу»[118]. Близка к этим взглядам и позиция В.Д. Арсеньева[119].

Такая точка зрения, несмотря на свою внешнюю привлекательность, вызывает возражения. Во-первых, нужно вспомнить, что по отношению к доказательствам и искомым фактам суд решает разные задачи. Суд (судья) устанавливает искомые факты на основании доказательств. Доказательства – средства, а искомые факты – цель. Средства используются до тех пор, пока не достигнута цель. Оценивая доказательства, судьи проверяют процесс формирования доказательств, сопоставляют сведения, почерпнутые в результате их исследования, между собой и искомыми фактами для того, чтобы решить, можно ли считать эти доказательства достоверными и можно ли на их основании прийти к выводу о доказанности искомых фактов. Таким образом, в отношении искомых фактов суд (судья) решает задачу о том, существовали или не существовали эти факты. Оценка доказательств – это не решение вопроса об их существовании, а установление их относимости, допустимости, достоверности, их значимости, ценности для дела, уяснение того, можно ли эти доказательства, их совокупность положить в основу какого-либо вывода. Таким образом, вывод, сделанный в результате оценки, представляет собой логическое основание для суждения о существовании (несуществовании) искомых фактов. Доказательства, отвечающие тем требованиям, которые были изложены выше (относимость, достоверность и т. д.), уже логически приводят к выводу о доказанности существования (несуществования) искомого факта. Следовательно, нельзя подменять итоговый этап оценки доказательств выводами из этой оценки (установлением существования или несуществования искомых фактов).

Во-вторых, если считать предметом внутреннего убеждения искомые факты, а процесс образования внутреннего убеждения характеризовать только как путь от сомнений к уверенности, то неясно, как же эти сомнения преодолеваются, так как судьи не пассивные созерцатели, а активные искатели истины, и такое внутреннее состояние судей, как неуверенность в существовании искомых фактов, охватывает только сферу сознания и поэтому является односторонним. Неуверенность в существовании искомых фактов означает уверенность в том, что совокупность данных доказательств недостаточна для достоверного вывода об искомых фактах, а понятия «достаточность», «недостаточность», как известно, связаны с характеристикой доказательств, их совокупностью. В то же время уверенность судей в недостаточности доказательств – это психологическая основа для продолжения доказывания и препятствие для вынесения решения.

Далее, если судьи бывают уверены в недостаточности доказательств, они в ходе рассмотрения дела ясно представляют себе, в каком направлении должно идти дальнейшее исследование доказательств, что еще надо выяснить, какие именно уже исследованные доказательства надо подвергнуть проверке. Таким образом, внутреннее убеждение еще и обусловливает необходимость собирания и исследования других доказательств.

В-третьих, указанная выше позиция приводит к тупику при решении вопроса о внутреннем убеждении в тех случаях, когда суд, исчерпав все усилия по установлению искомых фактов, не достигнет результата. Уместен вопрос: возможен ли случай, когда судьи в результате рассмотрения дела и оценки доказательств могут быть и не убеждены ни в наличии, ни в отсутствии искомых фактов?

Действительно, в практике имеются такие случаи, когда нет достаточно объективных данных для суждения об искомых фактах, когда внутреннее состояние судей не может быть охарактеризовано как уверенность в их существовании[120]. Но суд, как известно, не вправе не выносить решения. Суд должен дать категоричный ответ на вопрос о существовании или несуществовании искомых фактов.

Законодатель не может не считаться с тем, что в отдельных, исключительных случаях истина не достигается в силу объективных причин, например в связи со смертью свидетелей, уничтожением следов преступления, утратой документов и т. п. Суд (судья) не может собрать доказательства, которых уже нет в природе. И хотя в таких случаях судьи не достигают знания об искомых фактах, тем не менее они получают уверенность в том, что ими использованы все возможности для установления истины и что они принимают решения в соответствии с законом.