Коллектив авторов - Уголовное право России. Общая часть Страница 28

Неопределенность уголовного закона не всегда вызвана ошибками законодателя. В действующем УК имеется достаточно много статей с так называемой простой диспозицией, в которых присутствует фактически лишь название соответствующего преступления, но не признаки его состава (ст. 126 «Похищение человека», ст. 299 «Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности», ст. 301 «Незаконные задержание, заключение под стражу или содержание под стражей» и т. д.). Отсутствие хоть каких-нибудь легально определенных специфичных признаков соответствующих преступлений обычно объясняется их очевидностью, допустимостью использования соответствующих терминов (похищение человека, незаконное лишение свободы и т. д.) в их бытовом, общеупотребительном значении. Однако на практике квалификация составов с простой диспозицией неизбежно сталкивается с легальной неопределенностью признаков данных составов. Например, из текста уголовного закона непонятно, какое именно деяние (какие именно деяния) представляет собой похищение человека (ст. 126 УК), является ли насильственный способ обязательным признаком данного состава, каков момент юридического окончания данного преступления, являются ли субъектом данного преступления родители и другие родственники потерпевшего, имеет ли юридическое значение совершение похищения человека в его интересах или нет, имеет ли значение срок удержания похищенного и другие обстоятельства при решении вопроса об освобождении от уголовной ответственности за похищение человека в соответствии с примечанием к ст. 126 УК. Конечно, эта неопределенность в некотором смысле преодолевается за счет доктринального толкования ст. 126 УК, которое в целом однообразно воспринимается правоприменителем. Однако ущербность такого подхода к определению признаков составов преступлений в статьях с простыми диспозициями отчетливо проявляется сквозь призму принципа уголовно-правовой законности (ч. 1 ст. 3 УК), за что само существование в тексте УК статей с простыми диспозициями справедливо критикуется в научной литературе. При последовательном и формальном применении принципа законности в уголовном праве на основании отсутствия легальной определенности в признаках преступлений, предусмотренных статьями УК с простыми диспозициями, можно вообще сделать вывод об отсутствии уголовно-правового запрета в отношении таких деяний.

Состав преступления и преступление. Единичное преступление и состав преступления, понимаемый как совокупность законодательно определенных обобщенных, типизированных признаков конкретного вида преступления, соотносятся между собой как единичное явление действительности и юридическое понятие о нем.[94] Нет никакой нужды запрещать каждое конкретное общественно опасное деяние во всем многообразии его признаков, совершенное в конкретном месте в конкретное время конкретным преступником, такой запрет потерял бы свойство нормативности, да и вообще является практически невозможным.

Понятия признака состава преступления и признака преступления при таком подходе диалектически соотносятся как общее и индивидуальное. На практике в процессе квалификации преступления могут возникать вытекающие из этого соотношения логические трудности при установлении соответствия между общим признаком состава преступления и признаком конкретного преступления. Применительно к таким случаям Пленум Верховного Суда РФ, обобщая судебную практику, нередко редуцирует общие признаки состава до наиболее часто встречающихся в конкретных уголовных делах признаков конкретных преступных деяний. Например, в соответствии с п. 8 Постановления Пленума ВС РФ от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)»[95] признак особой жестокости «наличествует, в частности, в случаях, когда перед лишением жизни или в процессе совершения убийства к потерпевшему применялись пытки, истязание или совершалось глумление над жертвой либо когда убийство совершено способом, который заведомо для виновного связан с причинением потерпевшему особых страданий (нанесение большого количества телесных повреждений, использование мучительно действующего яда, сожжение заживо, длительное лишение пищи, воды и т. д.). Особая жестокость может выражаться в совершении убийства в присутствии близких потерпевшему лиц, когда виновный сознавал, что своими действиями причиняет им особые страдания».

Следует также иметь в виду, что все признаки состава преступления могут содержаться не только в преступлении, но и в малозначительном деянии. В соответствии с ч. 2 ст. 14 УК малозначительное деяние обладает общим с преступлением признаком – уголовной противоправностью, которая, как было указано выше, проявляется в соответствии деяния составу преступления, и лишь отсутствие материального признака – общественной опасности – отличает малозначительное деяние от преступления. В том случае, если какое-либо деяние не соответствует всем признакам состава преступления, оно не является уголовно противоправным, а значит, постановка вопроса о его малозначительности вообще невозможна.

Принципиально иным представлено соотношение состава преступления и преступления в трудах Н. Ф. Кузнецовой, которая под составом преступления предлагала понимать систему элементов конкретного преступного деяния, совершенного в социальной действительности, признаки которого описаны в диспозициях уголовно-правовых норм Общей и Особенной частей УК (так называемая концепция реального состава преступления).[96] При таком подходе понятия состава преступления и преступления соотносятся как часть и целое.

Наконец, сторонники критического подхода к понятию состава преступления, отрицающие его эвристичность и вообще необходимость в теории уголовного права, рассматривают понятия состава преступления и преступления как тождественные по содержанию и логическому объему, как отражающие одну и ту же реальность.[97]

Состав преступления и уголовная ответственность. Вопрос о соотношении состава преступления и уголовной ответственности глубоко разрабатывался в советской науке уголовного права, в результате чего были выработаны два основных подхода к основанию уголовной ответственности:

1) основание уголовной ответственности – состав преступления (А. Н. Трайнин, А. А. Пионтковский, А. А. Герцензон, В. Г. Смирнов, М. Д. Шаргородский, Н. Ф. Кузнецова и др.);

2) основание уголовной ответственности – конкретное преступное деяние, соответствующее всем легально определенным признакам состава преступления (Н. В. Лясс, В. С. Прохоров, Н. М. Кропачев, А. Н. Тарбагаев, А. И. Бойцов и др.).

Примечательно, что на современном этапе развития уголовно-правовой науки сторонники обоих подходов в обоснование правильности своей позиции приводят ссылку на одну и ту же статью – ст. 8 УК, в которой предусматривается, что основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего в себе все признаки состава преступления, предусмотренного УК.[98] Если же учесть вышеуказанные различия в определении понятия состава преступления, то нетрудно заметить, что сторонники обеих точек зрения на основание уголовной ответственности имеют в виду одно и то же: основание уголовной ответственности – конкретное преступление, совершенное в реальной действительности и запрещенное уголовно-правовым текстом. Так, Н. Ф. Кузнецова, подразумевая под составом преступления совокупность определенных признаков конкретного преступного деяния, вполне естественно считает такой состав преступления основанием уголовной ответственности. М. П. Карпушин и В. И. Курляндский – сторонники первого из упомянутых подходов – так формулируют свое представление об основании уголовной ответственности: «Мы лишь сокращенно говорим, что состав преступления есть основание уголовной ответственности, имея в виду по существу, что таким основанием является совершение лицом деяния, содержащего признаки состава преступления».[99] Известный довод противников концепции «основание ответственности – состав» о том, что абстрактно сформулированная уголовно-правовая норма не может являться основанием ответственности конкретного преступника, так как в этом случае становится невозможной дифференциация уголовной ответственности на уровне ее основания (иными словами, получается, что лица, чьи действия имеют одинаковую квалификацию, имеют одно и то же, а не каждый – свое основание уголовной ответственности), оказывается излишним, с ним и так соглашаются «оппоненты».

Содержательное единство подходов к основанию уголовной ответственности при указанных терминологических различиях проявляется и в практически совпадающих у всех современных теоретиков уголовного права определениях квалификации преступления, под которой понимается установление соответствия между легальными признаками определенного вида преступления и признаками конкретного единичного преступления вне зависимости от того, что из них обозначается в качестве состава преступления. В связи с многозначностью термина «состав преступления» более точной, определенной, терминологически строгой следует признать формулировку «основание уголовной ответственности – конкретное преступное деяние, соответствующее всем легально определенным признакам состава преступления».