Виктор Вишняков - Крым: право и политика Страница 30

Пришедшая к власти российская элита не проявляла активной заинтересованности в сохранении Севастополя и Крыма, де-факто подтверждала их принадлежность к Украине. Президент России целиком поддерживал исполнительную власть. Не отвечающую национальным интересам России позицию по Крымскому вопросу занимало Министерство иностранных дел Российской Федерации, находившееся под влиянием западных идей либерализма. Не случайно многие дипломатические переговоры с украинской стороной заканчивались не в пользу России.

По-другому строились отношения между Верховной Радой Украины с исполнительными органами Украины. В многочисленных заявлениях относительно города Севастополя и раздела Черноморского флота Верховная Рада Украины твердо заявляла, что в Украине никто и никогда не будет вести никаких переговоров, которые бы противоречили Конституции Украины, ее законодательству и национальным интересам.

Патриотическую позицию занимали, о чем уже говорилось, представители силовых структур. На вопрос адмирала флота В. Чернавина о том, как сложится судьба флотов, дислоцированных на территориях независимых государств, Б. Ельцин ответил, что по Черноморскому флоту вопросов нет, договоримся. Все будет нормально. Пока Ельцин демонстрировал самоуверенность в решении вопросов Черноморского флота, украинские власти не дремали. Верховная Рада Украины выступила со специальным Заявлением в связи с созданием Содружества и подтвердила намерение создать собственные вооруженные силы путем, в частности, переподчинения целых частей и соединений Черноморского флота под юрисдикцию Украины, тем самым поставить Россию перед совершившимся фактом. В штаб Черноморского флота поступали указания Министерства обороны Украины об отключении флота от системы управления Объединенными Вооруженными Силами СНГ, о принятии украинской присяги.

Вместе с тем вопрос адмирала флота В. Чернавина свидетельствовал о том, что военное руководство на тот момент не участвовало в выработке позиций относительно судьбы флотов, дислоцированных на территориях независимых государств. Ответы Б. Ельцина отражали поверхностное видение проблемы на уровне политического руководства России, которое рассчитывало в отношениях с Украиной на помощь СНГ и сохранение объединенного военно-стратегического пространства, объединенных вооруженных сил и Черноморского флота, как составной части стратегических сил Содружества.

В личных беседах с Кравчуком Б. Ельцин рассматривал СНГ в качестве конфедерации с едиными Вооруженными силами и командованием в Москве.

Б. Ельцин полагал, что за Москвой остается управление всем флотом с его портами и инфраструктурой. Со своим партнером по Беловежским соглашениям — Л. Кравчуком он был предельно откровенен: «Черноморский флот был, есть и будет российским, так же как и Севастополь. Крым, может быть, и проживет без России, но Россия никогда не проживет без Крыма. Поэтому мы отсюда никуда не уйдем»{73}.

Однако фактически складывалась ситуация, при которой Украина сводила участие Черноморского флота в стратегических силах СНГ к формальным признакам, а Россия теряла контроль над военно-морскими силами в регионе Черного моря. И все же Россия не оставляла надежд на сохранение в рамках СНГ объединенных вооруженных сил, минимизировав тем самым последствия распада СССР. Но обсуждение вопросов Черноморского флота шло лишь на уровне экспертов, растягивалось, не давало результатов. Командующий Черноморским флотом Касатонов И.В. вспоминал: «Нужны были незамедлительные действия политического руководства России… Тем временем Москва молчала. Никто ничего не разъяснял. Не командовал. Ответственность за происходящее в Москве никто не брал. Был полный вакуум»{74}.

К лету 1991 года основные силы Черноморского флота как составные части Вооруженных Сил Союза ССР базировались на территории Севастополя и Крымской АССР. Союзное значение Севастополя определялось его ролью в качестве главной базы Черноморского флота, а Крымской АССР — как потенциального участника нового Союзного договора. Поэтому судьба Союзного договора и СССР как единого государства имела ключевое значение для Крыма, Севастополя и Черноморского флота.

14 ноября 1991 года было опубликовано в печати решение Госсовета СССР «о сохранении на территориях суверенных республик (государств) статуса Вооруженных Сил СССР, установленного действующим законодательством СССР»{75}. Однако развитие событий вокруг Черноморского флота после Беловежских соглашений пошло по другому сценарию.

Особенность политики украинских лидеров по вопросу Крыма и Севастополя в рассматриваемый период отражала так называемую «гибкость» многовекторного внешнеполитического курса Украины. Стремление конъюнктурно балансировать между Россией и Западом в расчете на получение экономических и политических преференций и подачек порождало у целого ряда украинских политиков непоследовательность в подходе Украины к реализации соглашений по Крыму, Севастополю и Черноморскому флоту. Вся «мудрость» этой политики заключалась в том, что при проявлении твердости и неуступчивости со стороны России Украина обращалась (либо угрожала обратиться) за поддержкой к западным государствам. И несмотря на отсутствие правовой основы, а нередко и искажение норм конституционного и национального права Украина такую поддержку получала.

При этом, несмотря на стремление автора книги избежать непроизвольных неточностей при изложении фактов, следует учитывать, что далеко не все архивные данные, относящиеся к проблемам Крыма и Севастополя, доступны для исследования. Нет сомнения в том, что изучение в последующем таких данных позволит выявить немало сенсационных фактов.

Историческое и этническое прошлое края, его значение как Всесоюзной здравницы, многонациональный состав населения и проблему крымских татар. В этих условиях Крымский обком КПУ, постоянно ждущий указаний сверху, оказался не готовым к решению проблемы Крыма в интересах Союза в целом. Многие из крымского партийного руководства «придерживались пассивной оборонительной тактики, основанной на старых принципах типа «не пускать», «не разрешать», «запрещать»{76}.

По мнению Л.И. Грача, второго секретаря Крымского обкома в те годы, партийное руководство Крыма не форсировало рассмотрение проблемы статуса Крыма{77}. В основе выжидательной тактики была утрата стратегического видения в деятельности ЦК КПСС, его нерешительность и растерянность.

На январском (1990 года) Пленуме областного комитета партии по межнациональным отношениям активно обсуждался вопрос о статусе Крыма. Рассматривались возможные формы крымской автономии — от области до республики; определялось, какова будет ее территориальная принадлежность — в составе Украины, России либо в качестве союзной республики; характер автономии — многонациональное образование или крымско-татарская государственность. Предлагалось решить проблему повышения статуса Крыма на общекрымском референдуме.

На 2-й сессии облсовета (июнь 1990 года) вновь обсуждался вопрос о статусе Крыма. Было решено сформировать оргкомитет по выработке и обобщению предложений по этому вопросу, в который были включены депутаты облсовета, народные депутаты СССР и УССР от Крыма, представители национально-культурных обществ, крымско-татарских организаций, юристы, ученые. Была создана группа по государственно-правовым вопросам статуса Крыма. В течение июля-августа 1990 г. группа рассмотрела несколько вариантов повышения статуса региона (от автономной области до союзной республики). Большинство членов группы поддерживало вариант автономной республики. В августе 1990 г. делегация Крыма выезжала в Верховный Совет СССР, где состоялись беседы с Председателем Верховного Совета СССР А. Лукьяновым. В этот период московские власти делали ставку на укрепление автономных республик, надеясь обрести в них союзников в противовес курсу на суверенизацию союзных республик.

Становление крымской автономии шло на основе строгого следования закону, учета мнения всех крымчан, баланса интересов, объединения различных свлоев населения. 3-я сессия облсовета (сентябрь 1990 г.) поддержала идею проведения общекрымского референдума. Было принято заявление об отмене незаконных актов 1945-1946 гг., ликвидировавших Крымскую АССР.

Вместе с тем наметилось движение Украины по пути суверенизации, рост националистических настроений.

На четвертой (внеочередной) сессии Крымского облсовета (ноябрь 1990 года) шла речь о проведении референдума. Присутствующий на сессии Председатель Верховного Совета УССР Л.М. Кравчук попытался убедить депутатов в том, что восстановление республики может произойти без всякого референдума: крымский вопрос может быть решен Верховным Советом УССР. Но депутаты настояли на своем, приняв «Декларацию о государственном и правовом статусе Крыма» («за» проголосовало 109, «против» — 3, воздержались 6). В ней говорилось: «Крымский областной Совет народных депутатов считает Указ Президиума Верховного Совета СССР от 30 июня 1945 г. и Закон РСФСР от 25 июня 1946 г., упразднившие Крымскую АССР, неконституционными и заявляет о праве народов Крыма на воссоздание государственности в форме Крымской АССР как субъекта Союза ССР и участника Союзного договора. Реализация этого права должна быть осуществлена исключительно на основе волеизъявления народа путем референдума».