Владислав Уруков - Общее учение о векселе Страница 45

Казалось бы, категория абстрактности, возникшая в римском праве и развитая в последующем цивилистами, стала аксиомой и вряд ли будет оспариваться судебной и судебно-арбитражной практикой. Практика вексельного права указывает на тот факт, что и в настоящее время судебная практика неоднозначна, а порой противоречит вексельному законодательству, в понимании абстрактности векселя, а в отдельных случаях идет упразднение отдельных свойств векселя. Более того, например, отдельные положения постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 4 декабря 2000 г. № 33/14 «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с обращением векселей»[339], на наш взгляд, являются небесспорными, поскольку противоречат одному из самых отличительных свойств векселя – абстрактности.

Так, в ч. 5 п. 15 Постановления лицо, обязанное по векселю, освобождается от платежа, если докажет, что предъявивший требование кредитор знал или должен знать в момент приобретения векселя о недействительности или отсутствии обязательства, лежащего в основе выдачи (передачи) векселя (Курсив авт.), либо получил вексель в результате обмана в отношении этого векселя или кражи, либо знал или должен был знать об этих обстоятельствах до или в момент приобретения векселя. Указанные разъяснения Пленума никак не согласуются с вексельным законодательством и его принципами. Как указывает профессор Г. Ф. Шершеневич[340], «вексельные обязательства служат сами по себе основанием: «платить нужно, потому что вексель выдан». Это суждение профессора Г. Ф. Шершеневича стало фундаментальным в вексельном праве и одним из основных принципов вексельного права, подтвержденным вековой историей российского, а также современного векселя и конкретной судебной и судебно-арбитражной практикой высших судов РФ. Плательщику по векселю нет никакой разницы, кому он должен платить. Для него юридически важен только один факт – платеж должен быть совершен надлежащему лицу, который обосновывает свое право требования на непрерывном ряде индоссаментов на самом оригинале векселя, поэтому плательщику по векселю не интересно знать, кому он совершает платеж: добросовестному или недобросовестному лицу и т. п., поскольку для него самое главное, чтобы предъявитель векселя к платежу смог доказать свое право по векселю. Если вексель был похищен, украден и т. п., то данную проблему должны решать заинтересованные лица, из владения которых выбыл вексель, но эти факты остаются за вексельными отношениями и не регулируются вексельным законодательством. Удивительно в этом абзаце постановления то, что, оказывается, лицо освобождается от платежа, если докажет недействительность или отсутствие обязательства, лежащего в основе выдачи (передачи) векселя. Не значит ли это, что после нескольких веков рассмотрения векселя как абстрактного обязательства с момента принятия постановления вексель стал каузальным обязательством? Популярность векселя в коммерческом обороте только в том и заключается, что вексель порождает абстрактное обязательство. Доказательство наличия или отсутствия выдачи векселя не требовалось никогда и не требуется по вексельному закону, основанному на Женевских вексельных Конвенциях. Основание выдачи векселя не влияет каким-либо образом на отношения между участниками в вексельных отношениях. И судебно-арбитражная практика, казалось, уже выработала достаточно ясную и единообразную практику по этому вопросу[341]. На наш взгляд, это было положительной тенденцией, поскольку законодатель не спешит «обновить» вексельный закон, и высшие судебные инстанции учли это, использовав современную практику вексельного оборота России. Безусловно, высшая судебная инстанция не может своим решением подменить закон и превратить вексель из абстрактного обязательства в каузальное. Скорее всего, это понимание судами необходимости скорейшего изменения вексельного закона в целях упорядочения практики вексельного обращения.

Одной из сложных проблем в науке гражданского права, по мнению автора, является определение места векселя как обязательства в системе гражданско-правовых обязательств. Следует констатировать тот факт, что до настоящего времени среди российских цивилистов нет единого подхода к классификации обязательств. Только к одному, пожалуй, все относятся однозначно: обязательства делятся на договорные и внедоговорные. Эта основная классификация обязательств восходит к римскому праву и является одной из сложившихся традиций в цивилистической науке. Это деление обязательств римские юристы проводят по основанию их возникновения («Каждое обязательство возникает или из договора, или из правонарушения» (Гай (III.88))[342]. В другом сочинении Гай, правда, к двум указанным основаниям прибавляет третье – «или из других видов правовых оснований»[343]. По смыслу последнее основание, приведенное Гаем, также является внедоговорным. Трехчленная классификация обязательств, по Гаю, практически охватывает все гражданско – правовые обязательства. Вместе с тем важное значение приобретает дальнейшая их систематизация на основе правильного выбора критерия. Например, по мнению профессора М. И. Брагинского, систему обязательств целесообразно строить на основе последовательно осуществляемых многоступенчатых классификаций[344] (все обязательства делятся на типы, виды, подвиды и формы). Профессор О. А. Красавчиков предлагает для классификации обязательств использовать критерий направленности обязательственных правоотношений[345], а профессор О. С. Иоффе распределяет известные действующему закону обязательства отдельных видов по одиннадцати группам[346]. Так, профессор О. С. Иоффе выделяет следующие виды обязательств:

1. Возмездная реализация имущества (купля-продажа, поставка, контрактация, пожизненное содержание).

2. Передача имущества в возмездное пользование (имущественный наем, жилищное обязательство).

3. Безвозмездная передача имущества в собственность или пользование (дарение, ссуда).

4. Производство работ (подряд, подряд на капитальное строительство).

5. Оказание услуг (хранение, поручение, комиссия, экспедиция) и др.

В литературе имеются и другие классификации обязательств, споры по поводу которых до сих пор имеют место в науке гражданского права, и вряд ли в обозримом будущем будет разработана единая классификация обязательств, которая удовлетворила бы всех. Как отмечает профессор О. С. Иоффе, «не построена и какая-либо классификационная система, которая встретила бы всеобщее признание. Ее разработка поэтому остается одной из актуальных задач, еще ожидающих своего разрешения»[347].

Безусловно только одно: критерии разделения римским правом обязательств с учетом основания их возникновения на договорные и внедоговорные не подлежат какому-либо сомнению и являются аксиомой в науке гражданского права. Договорные обязательства возникают на основании различных гражданско-правовых договоров. Основанием внедоговорных обязательств служат деликты (причинение вреда и другие неправомерные действия), односторонние сделки, административные акты. Кроме того, как справедливо указывает профессор Н. Д. Егоров, основаниями возникновения обязательств являются также иные действия граждан и юридических лиц, события, сложный юридический состав[348]. Предметом нашего исследования не являются определение или разработка классификаций обязательств, а также исследование общегражданских обязательств. Наша задача – определить место вексельного обязательства в системе общегражданских правовых обязательств. Как полагает автор, исследуя вексельные обязательства, необходимо, прежде всего, установить, к какому типу гражданско-правовых обязательств по основанию своего возникновения можно отнести то или иное вексельное обязательство, и на основании этого дать его определение, поскольку вексельное законодательство не содержит официального определения, а в векселистике этот вопрос мало исследован. В отличие от общегражданского, вексельное обязательство содержит ряд отличительных, присущих только ему признаков. Во-первых, круг участников вексельного обязательства ограничен законом, т. е. действует принцип специальной векселеспособности. Данное положение, выдвинутое автором, не разделяется другими специалистами вексельного права. По мнению В. А. Белова, «…в законодательстве России отсутствует норма, ограничивающая способность обязаться по векселям. Следовательно, она также совпадает с общегражданской»[349]. На таких же позициях стоит А. А. Вишневский, который также указывает на совпадение вексельной способности с общегражданской дееспособностью[350]. С учетом важности проблематики векселеспособности автор счел нужным еще раз остановиться на ней и показать, что векселеспособность по отношению к общегражданской является специальной. Действительно, до вступления в законную силу Федерального закона от 21 февраля 1997 «О переводном и простом векселе» каких-либо ограничений в векселеспособности юридических и физических лиц не было и она совпадала с общегражданской праводееспособностью. Но после принятия данного закона, как представляется автору, векселеспособность не совпадает с общегражданской исходя из следующего. Согласно ст. 2 Федерального закона «О переводном и простом векселе» по переводному и простому векселю вправе обязываться граждане Российской Федерации и юридические лица РФ. Российская Федерация, ее субъекты, городские, сельские поселения и другие муниципальные образования имеют право обязываться по переводному и простому векселю только в случаях, предусмотренных Федеральным законом. Следовательно, лицо, обладающее полной гражданской праводееспособностью (Российская Федерация, ее субъекты и муниципальные образования), может и не иметь вексельной дееспособности. Не все специалисты по вексельному праву выражают свое согласие о совпадении вексеелеспособности в полном объеме с общегражданской. К примеру, профессор А. В. Габов также выделяет ограничение способности для отдельных категорий субъектов гражданского права по векселю с наличием специального закона[351].