Юрий Басин - Избранные труды по гражданскому праву Страница 45

В 1997 г. был акционирован бывший военный завод. Все голосующие акции государство сохранило за собой, назначив управляющего акциями. Вновь образованное АО создало по договору с американской фирмой совместное предприятие. За это образование проголосовали все владельцы голосующих акций, т. е. опять же государство в лице уполномоченного должностного лица. Затем Госкомимущества обратился к Министерству юстиции с просьбой не регистрировать СП, поскольку договор о его учреждении нарушает интересы государства. Минюст отклонил это требование, поскольку ГКИ уже не вправе был напрямую управлять акционерным обществом, а государство в лице держателя акций одобрило решение о создании СП.

Вот еще пример подобной путаницы. Министерство энергетики уже после образования акционерной компании электросетей KEGOC своими прямыми приказами изымало принадлежащее KEGOC имущество, передавало его другим юридическим лицам.

Во многом сходные ситуации возникают и в случаях, когда все акции (или хотя бы большинство акций) АО принадлежат единственному негосударственному держателю. Экономически такой держатель является полным хозяином и корпоративных ценных бумаг, и реального имущества общества, но распоряжение акциями, с одной стороны, и имуществом – с другой, осуществляется в разных правовых формах, взаимные действия оформляются сделками.

Четкое разграничение требуется для определения правовой формы распоряжения, с одной стороны, акциями, долями в хозяйственном товариществе, с другой – имуществом этих же обществ (товариществ). И акционер, и участник товарищества вправе в установленных пределах распоряжаться своими акциями (долями): отчуждать, передавать в управление, в залог и т. п. Но не имеют никакого права непосредственно распоряжаться даже тем имуществом, которое ими же передано в уставный капитал общества (кроме случаев передачи в уставный капитал права временного пользования имуществом).

Наше законодательство в сфере ответственности построило непреодолимую стену между правовым статусом филиала юридического лица и правовым статусом его дочерних организаций, хотя технические и экономические инструменты осуществления повседневной деятельности филиалов и дочерних предприятий во многом являются сходными. Более того, нередко приходится сталкиваться со случаями, когда филиалами являются крупные предприятия с большим штатом работников, а дочерними юридическими лицами – небольшие фирмы, имеющие всего несколько сотрудников.

Управлять проще напрямую филиалом, но основная фирма напрямую также отвечает по всем его долгам; дочерняя организация менее управляема прямыми приказами, но основная фирма по ее обязательствам по общему правилу не отвечает.

Огромная организационная структура советского времени – Госснаб КазССР – в процессе приватизации была преобразована в ОАО Казконтракт, сохранив без преобразований свои филиалы во всех областях Республики. Основную массу договоров поставки от имени Казконтракта по-прежнему заключали областные филиалы. Как только к Казконтракту стали поступать многочисленные требования о погашении долгов филиалов за нарушение заключенных договоров, Казконтракт в срочном порядке стал преобразовывать филиалы в дочерние акционерные общества. От прежних долгов, появившихся у Казконтракта до преобразования филиалов, отказываться было трудно, так как суды оценивали преобразование филиалов в «дочки» как реорганизацию основной фирмы в форме выделения с составлением разделительных балансов, но последующая ответственность Казконтракта по долгам вчерашних филиалов, ставших дочерними организациями, прекратилась.

3. Суперкорпоративные объединения

Корпоративная практика с учетом реалий сегодняшнего дня продолжает выдвигать и новые проблемы, выходящие за пределы крупных и сложных юридических лиц с их многочисленными дочерними внешне самостоятельными образованиями, связанные многочисленными перекрещивающимися контрактами. Появляются более сложные конструкции без четко очерченного юридического центра управления.

Прежде всего речь идет о консорциумах, транснациональных компаниях и финансово-промышленных группах. Все объединения такого рода представляют собой согласованно действующие группы юридических лиц, связанных общими интересами. Это, как правило, – мощные производственно-финансовые суперкорпоративные объединения, захватывающие большие, нередко – международные, рынки, прямо или косвенно влияющие на политические решения и стремящиеся к перманентному распространению своей экономической силы и влияния. Правовые формы их согласованных действий гибкие и многообразные. Иногда это традиционные юридические лица, включающие дочерние и зависимые организации. Они обычно называются глобальными транснациональными компаниями. Иногда – консорциумы, располагающие мощностями, гигантскими по объему вкладываемого капитала, трудовых и финансовых ресурсов, привлекающие в свой состав и отечественных и зарубежных юридических лиц. Достаточно, например, сослаться на ОКИОК – консорциум, охватывающий юридические лица, экономическая власть которых распространяется на многие страны мира, сконцентрировавшие усилия на освоение казахстанского сектора каспийских нефтяных месторождений. Иногда – финансово-промышленные группы, не связанные общим договором о совместной деятельности (консорциальным соглашением). В их границах действуют обычно и промышленные предприятия, и банки, и торговые, торгово-посреднические и т. п. юридические лица. Примером можно назвать активно работавшие на территории Республики Казахстан компании “Trans World Group”, “Kazakhstan Minerals Resources Group” и другие, которые вначале действовали согласованно и даже заключали некоторые договоры, затем рассорились и развернули широкомасштабную междоусобную войну, включившую крупные судебные и арбитражные процессы, затем заключили мировые соглашения, прочность которых, впрочем, отнюдь не гарантирована.[68]

Вполне возможны объединения, включающие элементы и транснациональных компаний, и консорциумов, и финансово-промышленных групп. И реальные правовые рамки казахстанского действующего законодательства, прямо скажем, неспособны эффективно регулировать деятельность подобных объединений, подчинить ее государственному контролю и надежно пресекать корыстные попытки получать огромные доходы за счет нарушения социально-публичных интересов.

Прочность внутренних связей и контактов в подобных группах многократно усиливается внешне малозаметным взаимным участием членов объединений в уставных капиталах друг друга, участием должностных и близких к ним лиц в целенаправленной деятельности органов управления подобных объединений. Появившееся сравнительно недавно понятие «аффилированные лица»[69] хорошо характеризует внутренние каналы связи, ведущие к объединению интересов юридических лиц и их должностных лиц, и их акционеров (участников).[70]

В законодательстве Казахстана нет, например, законов, устанавливающих надежные формы защиты социально-публичных интересов и достаточно эффективные средства контроля над деятельностью суперкорпоративных объединений. Вовсе нет законов о финансово-промышленных группах (в России такой закон есть), о транснациональных компаниях. Очень ограничено законодательство о консорциумах. Оно не включает даже правовой статус операторов подобных объединений, основания общей ответственности за согласованные действия. Нормы, касающиеся подобных объединений, нередко можно найти лишь в антимонопольном законодательстве. Они преимущественно сводятся к запретам. Эта особенность характерна и для последнего казахстанского Закона в данной сфере от 19 января 2001 г. «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности».

Вместе с этим нельзя отрицать, что введение в экономику государства капитала, экономических связей и опыта управления, которыми обычно обладают суперкорпоративные объединения, может оказать значительное положительное влияние на ее позитивное развитие.

Во-первых, такое введение, как правило, соединено с крупными инвестициями, не подлежащими возврату на кредитной основе, что всегда выгоднее, нежели кредиты, хотя бы и недорогие, хотя бы и долгосрочные.

Во-вторых, такое введение неизбежно означает внедрение самых современных методов управления и самой современной технологии, что без особых затрат может быть широко использовано в других сферах экономики государства.

В-третьих, в условиях открытого рынка и свободной конкуренции такое введение в конечном счете ведет к стимулированию повышения качества и снижению стоимости продукции, к превышению предложения над потребительским спросом.

Следует стремиться к максимальному согласованию полезных возможностей с ограничением вероятных негативных результатов. И это обстоятельство, по нашему мнению, еще не воспринято действующим законодательством и явно недостаточно прорабатывается правовой наукой.