Нинель Кузнецова - Избранные труды (сборник) Страница 48

В постановлении ВЦИК от 5 января 1918 г. «О признании контрреволюционным действием всех попыток присвоить себе функции государственной власти» говорилось: «Всякая попытка со стороны кого бы то ни было или какого бы то ни было учреждения присвоить себе те или иные функции государственной власти будет рассматриваться как контрреволюционное действие. Всякая такая попытка будет подавляться всеми имеющимися в распоряжении Советской власти средствами»[353].

Наказуемость приготовления к контрреволюционным преступлениям и покушения на эти преступления наравне с оконченным преступлением предусматривалась также в обращении ВЧК от 22 февраля 1918 г. «О мерах борьбы с контрреволюционерами»[354] и в обращении СНК «О саботаже чиновников Министерства продовольствия»[355].

В декретах от 22 июля 1918 г. «О спекуляции», от 30 июля 1918 г. «О набатном звоне», от 8 мая 1918 г. «О взяточничестве», подписанных В. И. Лениным, содержались отдельные статьи, в которых предусматривалась ответственность за покушение наравне с оконченным преступлением.

Материалы судебной практики 1917–1919 гг. свидетельствуют, что суды широко привлекали к ответственности как за приготовления к преступлениям, так и за покушения на преступления[356].

Годы иностранной военной интервенции и гражданской войны были периодом суровых и тяжелых испытаний для молодой Советской республики. Для разгрома сильного, до зубов вооруженного врага в условиях небывалой разрухи нужно было превратить страну в военный лагерь, установить железную дисциплину на фронте и в тылу. Беспрекословное подчинение законам и распоряжениям центральных и местных органов власти становится необходимым условием победы над врагом. В 1919 г. в письме к рабочим и крестьянам по поводу победы над Колчаком В. И. Ленин писал: «Малейшее беззаконие, малейшее нарушение советского порядка есть уже дыра, которую немедленно используют враги трудящихся, – есть зацепка для побед Колчака и Деникина»[357].

Чрезвычайный VI Всероссийский съезд Советов принял специальное постановление «О точном соблюдении законов».

Важнейшие указания для развития советского уголовного права содержала принятая VIII съездом РКП (б) в марте 1919 г. программа партии.

Требования усиления революционной законности и необходимость систематизации советского уголовного законодательства обусловили издание в декабре 1919 г. «Руководящих начал по уголовному праву РСФСР».

«Руководящие начала» с точки зрения классовых интересов трудящихся определяли задачи советского уголовного права и давали материальное понятие преступлениям. В соответствии с этим, а также на основе двухлетнего опыта борьбы советских судебных органов с преступностью «Руководящие начала» конструируют и положения об ответственности за приготовление к преступлению и покушение на совершение преступления.

«Руководящие начала» установили, что преступление признается оконченным тогда, когда намерение совершить преступление осуществилось до конца (ст. 17).

Покушением на преступление «Руководящие начала» считали действие, направленное на совершение преступления, когда совершивший выполнил все, что считал необходимым для приведения своего намерения в исполнение, но преступный результат не наступил по причинам, от него не зависевшим (ст. 18).

Относительно приготовления к преступлению в «Руководящих началах» указывалось, что приготовлением к преступлению является приискание, приобретение или приспособление средств, орудий и тому подобного для совершения преступления (ст. 19).

Вместе с тем «Руководящие начала» устанавливали, что стадия осуществления намерения лица, совершавшего преступление, сама по себе не влияет на меру репрессии, которая определяется степенью опасности лица (ст. 20).

Таким образом, уже первый систематизированный сборник норм советского уголовного права, каким были «Руководящие начала», дает принципиально новое решение вопроса о стадиях преступления. Советское уголовное право в отличие от буржуазного признает необходимым наказывать покушение на преступление и приготовление к нему наравне с оконченным преступлением. «Руководящие начала» не связывали суд формальными правилами дозировки наказания в зависимости от видов покушения и не объявляли приготовление к преступлению ненаказуемым. Что же касается выбора судом конкретной меры наказания за покушение или приготовление, то в соответствии с «Руководящими началами» она определялась не стадией преступления, а степенью социальной опасности лица. Это последнее положение, к тому же изложенное в «Руководящих началах» в весьма категорической форме, вряд ли было правильным, хотя оно во многом и объяснялось исторической обстановкой того периода, когда были изданы «Руководящие начала».

Вместе с тем следует иметь в виду, что в соответствии с «Руководящими началами» суд, определяя степень социальной опасности лица, совершившего преступное деяние, не должен был оставлять без внимания общественную опасность самого деяния. Ст. 11 «Руководящих начал» прямо устанавливала, что суд обязан выяснить личность преступника, «поскольку таковая выявилась в учиненном им деянии».

Разгром иностранной военной интервенции и переход Советского государства на мирную работу по восстановлению народного хозяйства поставил со всей остротой вопрос о всемерном укреплении социалистической законности. «Чем больше мы входим в условия, которые являются условиями прочной и твердой власти, чем дальше идет развитие гражданского оборота, – говорил В. И. Ленин в докладе на IX Всероссийском съезде Советов в 1921 г., – тем настоятельнее необходимо выдвинуть твердый лозунг осуществления большей революционной законности…»[358].

Основываясь на указаниях партии, IX Всероссийский съезд. Советов признал очередной задачей государства «…водворение во всех областях жизни строгих начал революционной законности»[359].

Уголовное законодательство в период нэпа должно было решать двуединую задачу: с одной стороны, обеспечить в строго определенных рамках оживление частнопредпринимательской деятельности и торговли как одного из средств создания материальной базы индустриализации страны и коллективизации сельского хозяйства, а с другой – четко установить, какие действия являются преступными, карая со всей строгостью малейшее нарушение социалистической законности.

С 1 июля 1922 г. был введен в действие первый советский уголовный кодекс – Уголовный кодекс РСФСР.

Этот кодекс содержал, в частности, развернутое определение приготовления к преступлению, покушения на преступление и видов покушения. УК РСФСР 1922 г. устанавливал, что приготовлением к преступлению считается приискание, приобретение или приспособление орудий, средств и создание условий для совершения преступления. Приготовление к преступлению каралось лишь в том случае, если оно само по себе являлось наказуемым действием (ст. 12).

Покушением на преступление, как указывалось в кодексе, считается действие, направленное на совершение преступления, когда совершающий таковое не выполнил всего того, что было необходимо для приведения его намерения в исполнение, или когда, несмотря на выполнение им всего, что он считал необходимым, преступный результат не наступил по причинам, от него не зависящим (ст. 13).

Покушение на преступление каралось по УК РСФСР 1922 г. как совершенное преступление. При этом отсутствие или незначительность вредных последствий покушения могли быть приняты во внимание судом при определении меры наказания. Покушение, не доведенное до конца по собственному побуждению покушавшегося, каралось как то преступление, которое было этим лицом фактически совершено (ст. 14).

Положительными сторонами постановлений УК РСФСР 1922 г. об ответственности за предварительную преступную деятельность по сравнению с «Руководящими началами» было, во-первых, то, что кодекс связывал степень наказуемости покушения с объективной опасностью деяния. Во-вторых, кодекс давал четкое понятие приготовления к преступлению, которое он определял как создание условий для совершения преступления. В-третьих, кодекс содержал постановление о добровольном отказе от преступления, хотя и не употреблял этого термина. Вместе с тем УК РСФСР 1922 г. сохранил в качестве неотъемлемого признака покушения впервые сформулированное «Руководящими началами» положение о том, что для покушения характерно ненаступление преступного результата по не зависящим от данного лица обстоятельствам.