Владислав Шейченко - Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суде Страница 48

При всём при том Право заявлять ходатайства и отводы является в свете принципов состязательности и равноправия кормом для лохов. Именно в том значении, как это правило предложено Законом. Твоё право просить или чего-то там требовать само по себе вообще не гарантирует результата – плодов от ожиданий. С тем же успехом попрошайки на паперти смеют ожидать благополучных откликов своим нуждам. Реализация ходатайства поставлено в полную зависимость от воли мусоров, они решат – удовлетворить твоё прошение или нет. И преодолеть их подлое своеволие бывает, ох, как не легко. Ну а так, – проси себе сколько пожелаешь. Что с того?

Посредством отвода подозреваемый способен повлиять на состав участников уголовного судопроизводства. Отвод может быть заявлен судьям, секретарю, переводчику, эксперту, специалисту и всем участникам от сторон, кроме самого подозреваемого и потерпевшего. Однако статья 6 Евроконвенции утверждает, что обвиняемый вправе отводить ещё и свидетелей обвинения. (Вернее сказать не норма статьи самой в буквальном её содержании, но а силу практических критериев Евросуда / Смотри: Renda Martinsv. Portugal № 50085-99, Решение от 10.01.2002 г.). Хорошенькое дело! А если учесть, что обвинительные свидетельства могут представлять сообвиняемые и потерпевшие, то конвенционное право отвода распространяется и на таких «свидетелей». Только будем откровенны – данный норматив до сих пор не адаптирован к положениям Кодекса и российской судопрактике.

Основным и общим критерием отводимости является возможность устранения негативных последствий отличной заинтересованности участников в исходе дела, выходящей за разумные рамки процессуальных функций, наличия предвзятости или пристрастия. Повод для отвода – воля заявителя по необходимости исключить указанные негативные последствия и собственно заявление. Общая задача у отвода – обеспечить объективность и справедливость производства, а решение судьбоносных вопросов оградить от посторонних чувств, эмоций, предубеждений, другими словами, – максимальное удержание разбирательства в русле правдоискания и следования справедливым началам. Полностью психические свойства отключить и исключить их влияние не возможно. Мы все – не роботы, не автоматы. Но отрицательная чувственность не должна играть решающего значения в процессе разбирательства и иметь основное влияние на выводы и решения властных лиц. Значимые решения не должны строиться на эмоциях, как это ныне происходит в судах присяжных. Для противодействия этому как раз и созданы такие инструменты, как отвод участникам, который может быть активирован уже при одном подозрении на скрытый интерес. В связи с этим, сомнительна, например, объективность надзорного прокурора, если подозреваемый ранее любовничал с его женой, о чём прокурору стало известно. Сомнительна справедливость решающего о контроле переговоров или о заключении под стражу судьи, который ранее имел бытовой конфликт с близким родственником подозреваемого.

Другим поводом для отвода является повторность участия по одной стадии рассмотрения дела и противоречивость процессуальных интересов участника. Подобное происходит, когда одно и то же лицо, в рамках одного производства или по отношению к одному и тому же подозреваемому (обвиняемому) участвует в разных качествах, представляет конфликтные интересы спорящих сторон, их отдельных участников, замещает властные функции противостоящих или подконтрольных полномочий в процессе. Если гражданин изначально исполнял функции одного участника, Закон не допускает его к иному виду участия. Свидетель не может приобрести статус защитника, судьи, секретаря…; защитник не допускается к участию в деле, если он ранее уже в этом деле исполнял роль эксперта, следователя, представителя потерпевшего, защитника «вражьего» другого подозреваемого… Кроме того, судьи не вправе рассматривать то же дело по разным инстанциям. Во всех таких случаях действует прямой запрет Закона и отсутствует необходимость углублённого обоснования отводов доказательствами порочных интересов. Заинтересованность такая презюмируется.

Исключением является возможность привлекать в качестве свидетеля любого участника в ходе дальнейшего производства. Например, в качестве свидетеля может быть вызван в судебное заседание следак, понятой, эксперт, ранее осужденный обвиняемый и любые другие участники, кроме судей. Всех таких свидетелей допрашивают только по известным им обстоятельствам производства по делу, как правило, в связи с прежним выполнением их профессиональных или процессуальных функций. Чаще всего, когда поднимается вопрос законности и существа действий процессуального характера с их участием. В некоторых буржуйских странах прямо предусмотрена возможность отвода и свидетелей. Есть здравый смысл в этом. Разве не различимы признаки заинтересованности следователя, который как свидетель явно не заинтересован в саморазоблачении? Повсеместно в делах об обороте наркоты свидетелями выступают опера, проводившие оперативно-розыскные мероприятия (ОРМ). Разве признаются такие свидетели в дальнейшем, что они сфальшивили сюжет правонарушения, осуществили подлог материалов? Или существует надежда услышать признания опера, что он изначально желал упаковать и прессануть конкретного подозреваемого по личным, заказным или корыстным причинам? Конечно, нет. Никто (кроме мудаков) не пожелает признаваться в своих умышленных грехах, за которые можно поплатиться должностью, карьерой, теневым доходом, а то и свободой. Да только наш дырявый законодатель не желает признавать реалии и надёжно защищать от таких ситуаций. Мы не только не можем отводить подобных горе-свидетелей, но даже отвод им заявлять, как должностным лицам-участникам, так как к моменту их участия свидетелями они уже переобулись в кеды гражданского образца. Отвод же на прошедшую или изменённую ипостась не распространяется. А в отношении оперов возможность отводов вообще не предусмотрена. Лисья рожа – наш УПК выходом в подобных ситуациях предлагает только гипотетические возможности: ставить под сомнение показания свидетеля на предмет их достоверности. Но простите, это уже иная музычка – лёгкий и глупый шансон в сравнении с Гимном «республик свободных».

Ещё одним исключений из общих принципов отвода будут случаи совмещения одним лицом отдельных, но неотъемлемых статусов, формально разграничивающих разнопёрость участников. Так, потерпевший может одновременно являться и гражданским истцом, а подозреваемый – ответчиком, прокурору или следаку позволено выступать в качестве гос. обвинителя.

Повторюсь, основание отвода – заинтересованность – наиболее значимый повод для отстранения участника. Интерес по делу ввиду сложившихся у участника определённых тенденций (обвинительных или защитительных) напрямую влияет на объективность его участия и на справедливость разбирательства в целом. Выявление заинтересованности и её причин, безусловно, сопряжены с трудностями. Во-первых, будучи связана с внутренними чувствами и свойствами человека, заинтересованность в редких случаях явно проявляется внешним образом. Во-вторых же, эту заинтересованность необходимо доказывать тому, кто на неё ссылается – то есть самому отводящему. Ну хорошо, когда есть прямые свидетельства заинтересованности (письменные или устные сведения). Но крайне малый шанс, что поверят словестным доводам самого подозреваемого, если только ему лично тот же следак высказал подобный интерес в исходе, типа: «Я тя, гнида, по любому упеку на долгие года Г», – процедил он сквозь зубы вне допроса. При заявлении подозреваемого о таком факте, в порядке «проверки» опросят самого следака: «Было? Личный интерес имеете? А предубеждения или неприязнь?» – «Ну что вы, что вы! Только приязнь, без всяких личных интересов и пристрастий. Так и угроз не высказывал, и в помыслах таковых не имел». Естественно, за основу будут приняты такие вот объяснения следака, а заявление подозреваемого сочтут голословием. От заявителя потребуются более веские аргументы. И мотивов, реально приведших к выбору правоты версии следак, надзорщики не представят.

По вопросу заинтересованности есть исключения из общих правил. Напрямую заинтересованы в исходе дела (а иначе и немыслимо) активные участники от сторон. Их интересы продиктованы именно прямой заинтересованностью в определённом результате, и интересы эти как раз и являются их двигунками (но только когда соответствуют действительной роли). Заинтересованы в достижении только им выгодных результатов и подозреваемый (обвиняемый), и потерпевший, и защитник, и обвинитель. Их интересы могут совпадать, в чём-то пересекаться, противоречить друг другу. Но в то время как подозреваемый и потерпевший заинтересованы лично, защитник и представители обвинения не вправе выходить за рамки профессиональной заинтересованности, определённой целями правосудия и функциональными обязанностями. Поэтому перечисленные участники и не могут быть отведены по причинам указанной заинтересованности.