Александр Оришев - Политика нацистской Германии в Иране Страница 51

Теоретически такая задача могла быть возложена только на одну группу, группу из восьми парашютистов, которую, по мнению Ф. Я. Румянцева, 15 ноября 1943 г. самолет типа «Юнкерс-52» сбросил близ Шираза[709]. Однако и эти сведения не подтверждаются архивными документами. По крайне мере в них отсутствует какое-либо упоминание о германских диверсантах, появившихся в Иране в ноябре 1943 г.

Если же допустить, что версия Ф. Я. Румянцева верна, и что диверсанты, имевшие задание ликвидировать «большую тройку», были заброшены в район Шираза, то нельзя не обратить внимание на то, что выполнить столь ответственную миссию они могли только с помощью Ф. Майера. Его арест имел далеко идущие последствия, так как оставшиеся на свободе иранские националисты – члены его организации – прекратили активную деятельность. Они были готовы продолжать сотрудничество с немецкими спецслужбами во имя изгнания из страны иностранных войск, но ни при каких обстоятельствах не собирались участвовать в физической ликвидации И. Сталина, У. Черчилля, а тем более президента США. Поэтому надеяться на помощь со стороны «Меллиюне Иран» О. Скорцени не приходилось.

Случилось так, что в день, когда в Берлине принимали решение о «Вайтшпрунге», главный его исполнитель уже как минимум две недели находился в плену у союзников. «После поспешного бегства из Тегерана турецкую границу перешел наш активный сторонник. От него мы узнали о провале нашей разведывательной сети в Иране: центральная организация разгромлена, все до единого арестованы, ему одному удалось скрыться. Нам не оставалось ничего другого, кроме как отменить вылет готовой к операции группы», – эти слова О. Скорцени убеждают в том, что в Берлине было принято решение отказаться от операции и не посылать осенью 1943 г. диверсантов в Иран[710]. «Вайтшпрунг» бесславно завершился, не успев начаться.

Представляет интерес дальнейшая судьба Ф. Майера. После ареста он был передан в руки англичан, которые переправили его в Индию, где его следы затерялись. Погиб ли он в британских застенках или в условиях холодной войны стал работать на английскую разведку, до сих пор не известно. Мы знаем лишь то, что незадолго до ареста во время одной успешно проведенной операции в руки советских разведчиков попал его дневник.

Поражает та оперативность, с которой советская разведка представила И. Сталину информацию о готовившемся немцами «Вайтшпрунге». Соответствующий сигнал направил в Москву Николай Кузнецов, получивший сведения об акции от штурмбанфюрера СС Ульриха фон Ортеля – одного из участников «Вайтшпрунга[711].

Несмотря на то, что в Иране практически не осталось агентов абвера и СД, способных организовать покушение на «большую тройку», советские органы безопасности решили принять меры, чтобы полностью исключить даже саму возможность каких-либо враждебных акций. В первую очередь стояла задача обеспечить безопасность президента США: американская миссия в Тегеране находилась на окраине города, тогда как посольства СССР и Великобритании примыкали друг к другу и находились в центре Тегерана. Если бы Ф. Д. Рузвельт остановился в здании своей миссии, то ему бы пришлось ежедневно ездить по узким тегеранским улицам, где его могли поджидать агенты стран Оси. Поэтому министр иностранных дел СССР В. Молотов, сообщив о деятельности в Иране фашистской агентуры, предложил американскому президенту остановиться в советском посольстве, где были созданы прекрасные условия для пребывания высокого гостя.

Ф. Д. Рузвельт, вначале отклонивший приглашение советской стороны, получив предупреждающее письмо И. Сталина, приказал упаковать свои чемоданы и вместе с ближайшими помощниками отправился в посольство СССР, которое, по словам английского исследователя Е. Х. Кукриджа, «быстро превратилось в небольшую крепость, охраняемую отборными солдатами»[712]. На решение президента повлиял и тот факт, что информацию о готовившемся покушении подтвердил начальник его секретной охраны Майк Рейли, которому Ф. Д. Рузвельт не имел оснований не доверять.

Надо отдать должное советскому лидеру, который, воспользовавшись полученной информацией о готовившемся «Вайтшпрунге», сумел уговорить американского президента принять приглашение. Это была дипломатическая победа, позволившая И. Сталину установить более близкий контакт с Ф. Д. Рузвельтом и получить его поддержку в вопросе противодействия инициативе У. Черчилля открыть второй фронт на Балканах. Есть даже сведения, что по личному указанию вождя все комнаты посольства были оборудованы подслушивающими устройствами, что позволило ему быть в курсе всех разговоров президента США[713]. В этом смысле «Вайтшпрунг» даже сыграл на руку И. Сталину. Стоит добавить, что И. Сталин при его болезненной подозрительности вряд ли предложил Тегеран в качестве места встречи, если бы не был полностью уверен в собственной безопасности. Отметим также, что и Ф. Д. Рузвельт был заинтересован в близком соседстве с И. Сталиным, так как оно повышало его шансы убедить советского лидера дать согласие на участие СССР в разгроме милитаристской Японии.

Из всех участников конференции больше других опасался покушения У. Черчилль. «Я был не в восторге от того, как была организована встреча по моем прибытии на самолете в Тегеран. Английский посланник встретил меня на своей машине, и мы отправились с аэродрома в нашу дипломатическую миссию. По пути нашего следования в город на протяжении трех миль через каждые 50 ярдов были расставлены персидские конные патрули. Таким образом, каждый злоумышленник мог знать, какая важная особа приезжает и каким путем она проследует. Не было никакой защиты на случай, если бы нашлись два-три решительных человека, вооруженных пистолетами или бомбой», – таким образом высказал свои опасения перед возможным терактом английский лидер[714]. Страх перед покушением был столь велик, что У. Черчилль, не понимая тайной игры И. Сталина, не только поддержал предложение советской стороны о переезде президента США в посольство СССР, но и лично уговаривал Ф. Д. Рузвельта принять этот разумный совет.

Для того, чтобы у американского президента не было никаких опасений, в Тегеран для охраны города и аэродрома были введены танковый полк и полк НКВД. Была учреждена особая комендатура советской части Тегерана. Начальником гарнизона советской части столицы был назначен руководитель транспортного управления советских войск в Иране генерал-майор И. В. Каргин, его заместителем – полковник Л. И. Зорин. Для большей безопасности здания советского и английского посольств были перекрыты брезентовыми стенками. По городу патрулировали воинские наряды союзников, усиленная охрана была выставлена в районе, где проводилась конференция. Обширная территория посольства СССР с большим старинным парком надежно охранялась снаружи и внутри двойным кольцом автоматчиков[715]. «На деле же был установлен самый настоящий непроницаемый кордон, и военные, и полицейские силы исчислялись тысячами, особенно много их было с русской стороны», – вспоминал У. Черчилль уже после войны[716].

В те дни спецслужбы союзников не церемонились с иранскими подданными. При малейшем подозрении на улице могли схватить любого прохожего и отпустить только после окончания конференции. Одного иранца, пришедшего в качестве гостя на свадьбу, взвод автоматчиков арестовал во время торжеств, на которых, кроме него, присутствовало еще 200 человек[717].

Естественно, что при подобных мерах безопасности конференция прошла без эксцессов. Главы государств – участников антигитлеровской коалиции ежедневно собирались в советском посольстве и только 30 ноября, в день своего рождения, У. Черчилль пригласил И. В. Сталина и Ф. Д. Рузвельта на торжественный обед в английское посольство. И здесь все прошло благополучно. Советские контрразведчики обыскали здание английской дипломатической миссии снизу доверху: заглядывали за каждую дверь и под каждую подушку, а около 50 вооруженных сотрудников НКВД во время обеда заняли позиции у всех окон и дверей[718].

Вернувшись в Вашингтон, президент США сделал 17 декабря 1943 г. на прессконференции специальное заявление о том, что он остановился в Тегеране в советском посольстве, а не в американском, поскольку И. Сталину стало известно о германском заговоре. «Маршал Сталин, – добавил Ф. Д. Рузвельт, – сообщил, что, возможно, будет организован заговор с целью покушения на жизнь всех участников конференции. Он просил меня остановиться в советском посольстве, с тем чтобы избежать поездок по городу. Для немцев было бы довольно выгодным делом, если бы они могли разделаться с маршалом И. Сталиным, У. Черчиллем и со мной в то время, как мы проезжали по улицам Тегерана, поскольку советское и американское посольства отделены друг от друга расстоянием примерно в полтора километра[719].