Владислав Уруков - Общее учение о векселе Страница 6

1.3. Векселеподобные обязательства и прототипы векселя в римском праве

Выше нами рассматривались отдельные абстрактные и казуальные обязательства по Римскому праву. Результаты изучении этих обязательств дают возможность сделать вывод о том, что в Римском праве существовали векселеподобные обязательства (обязательства с признаками вексельного обязательства). Данный вывод имеет принципиальное значение, поскольку абсолютное большинство авторов как современных, так и дореволюционных, полагают и полагали, что вексель появился в XII–XIII вв. в Италии как результат торгового оборота между различными городами-государствами[51] и как следствие острой потребности в размене и переводе денег. Это мнение никто из правоведов как в дореволюционной, так и в современной юридической литературе под сомнение не ставил и не ставит. В настоящее время оно является чуть ли не аксиомой. Правда, в отличие от многих авторов, В. А. Белов полагает[52], что следы документов, служащих прототипом векселя, обнаружены в Древнем Вавилоне, однако он также утверждает, что временем рождения векселя нужно считать рубеж XI–XII веков.

Конечно, совсем нелогичной представляется мысль, что вексель возник якобы на «совершенно пустом месте» без каких-либо предпосылок со стороны купечества. Получается очень просто: к некто Ценелю пришла идея избежать перевозки денег – и он придумал вексель. Несомненно, должен был существовать какой-то определенный правовой базис, который явился бы основанием или предпосылкой для возникновения векселя. Таким базисом, возможно единственным, явилось великое римское частное право – общее право всего античного права, право с тысячелетней историей. Несмотря на то, что Великий Рим пал под натиском варваров, римское право не исчезло, оно перешло в местное и национальное законодательство под названием рецепции римского права, и его формальное действие в отдельных государствах (например, в Германии) исчезло только к началу XX в. Все правовое развитие Средневековой Европы шло под сильнейшим влиянием римского права, сформировавшего юридическое мышление в Средневековой Европе, в том числе в Италии, поскольку являлось в то время одним из главных источников любого национального законодательства, особенно в сфере гражданского права. Как справедливо отмечает профессор Г. Ф. Шершеневич: «не следует думать, чтобы итальянское средневековое право совершенно разорвало связи с римским»[53]. «Оно только, – как пишет Рендар, – удержалось от слепого подражания римскому праву, но сохранило его предания, ссылаясь на его источники, обращалось к глассам; но в то же время не было недостатка в новых положениях, вызванных развивавшимися потребностями»[54]. Изучение и анализ вышеприведенных абстрактных обязательств в Римском праве позволяют с большой вероятностью сделать вывод о том, что нормы о векселеподобных обязательствах были известны Римскому праву. Следует констатировать, что еще в Законах XII таблиц описываются сделки, содержащие элементы векселя. Так, например, римскому праву было известно обязательство, которое возникало только в силу устного обещания со стороны лица. Цицерон в трактате «Об обязанностях» (III.16) указывает, что по XII таблицам считалось достаточным представить доказательства того, что было произнесено (при заключении) сделки[55]. Так, в Институциях Гая (III.128–130)[56] описывается обязательство, возникающее на основании записи в приходно-расходную книгу. Отмечается, что «внесение долга в эту книгу бывает двоякого рода: или от вещи к лицу, или от лица к лицу. Запись от вещи к лицу имеет место тогда, когда то, что ты мне должен по купле, найму или товариществу, я запишу за тобой как сумму, следуемую мне. Занесение долга в счетную книгу от лица к лицу имеет место в том случае, когда, например, то, что мне следует с Тиция, я занесу как сумму тебе уплаченную, т. е. если долг Тиция переводится на тебя». Из этой цитаты ясно, что обязательство, которое основывается на занесении долга в счетную книгу от лица к лицу, напоминает обязательство по простому векселю между векселедателем, первым векселедержателем и последующим индоссантом. В последнем случае также векселедержатель путем совершения надписи передает обязательство векселедателя по уплате денег (долга) следующему лицу – индоссанту. Как и в вексельном обязательстве при занесении долга в счетную книгу, долг передается третьему лицу. Должником третьего лица будет теперь другое лицо. Обязательство между этим и третьими лицами является оторванным от прежних обязательств и основывается только исключительно на записи в книгах. Такую сделку называли Transscriptio a persona in personam. Следующей сделкой по приходно-расходной книге является Transscriptio a re in personam. Обязательство на основании такой сделки возникало уже между двумя субъектами, как правило, между лицами, поддерживающими деловые постоянные отношения, например, между поставщиком и покупателем товара. Все данные о поставке и платежи записывались в приходно-расходные книги обоих участников. Периодически обе стороны подводили итоги взаимных расчетов, в результате которых, например, образовывалось в пользу одного из них (продавца) положительное сальдо. Тогда все прежние отдельные сделки ликвидировались, а взамен их стороны записывали у себя соответствующие данные (например, продавец записывал: «дано покупателю 500», а покупатель записывал: «получено от продавца 500»). Таким образом, между сторонами возникало обязательство, которое является абстрактным, и при этом никакие возражения, следующие из прежних отношений, не допускаются. Обязанности покупателя уплатить формально вытекают только из записи в приходно-расходных книгах.

В классическую эпоху римского права приходно-расходные книги, как нами выше указывалось, утратили свое былое значение, но на смену им пришли долговые документы (chirogrpha u syngrpha (хирографы и синграфы)). Гай (3.134) считал, что «письменное обязательство возникает, по-видимому, вследствие долговых расписок, т. е. если кто напишет, что он должен, или что он дает – конечно так…». Синграфы представляли собой документ, составлявшийся в третьем лице (такой-то должен такому-то такую-то денежную сумму), а в императорский период синграфы стали менее употребительным видом письменного обязательства; на первый план выдвинулись хирографы[57]. Как указывают авторы учебника «Римское частное право»[58], синграф составлялся в присутствии свидетелей, которые и подписывали его вслед за тем, от чьего имени он составлен. Эта форма письменных обязательств получила широкое распространение уже в эпоху конца республики на почве процентных займов, заключавшихся между римскими ростовщиками и провинциалами. Хирограф составлялся в первом лице («я, такой-то, должен такому-то столько-то») и подписывался должником. Первоначально, как утверждают профессор И. Б. Новицкий и профессор И. С. Перетерский, это был документ, имевший только значение доказательства, но затем с ним стали связывать значение источника самостоятельного обязательства: подписавший документ обязан платить по нему. Эту новейшую форму письменных договоров Гай поясняет так: «Siq u is debert se aut datunum se scribat ita sci liset si co nomine stipulatio non fiat», т. е. если кто пишет в расписке, что он должен нечто или что он предоставит что-то, то возникает обязательство». Гай дополняет: «Разумеется, если не было по этому обязательству стипуляции, тогда основанием возникновения обязательства были бы стипуляции». Как подчеркивают авторы учебника «Римское частное право», «посредством этих документов устанавливались обязательства, независимо от того, была ли фактически передана та сумма, которую обязуется уплатить подписавший расписку, и вообще не принимая во внимание основания (causa), по которым такая расписка выдавалась должником». Гай называет этот ряд обязательств (т. е. позднейший письменный договор в форме syngrapha или chiogrpha) свойственным перегринам, поскольку это была единственная открытая для них форма письменного договора. Характеристика этой формы обязательств, свойственной перегринам, может быть, объясняется и тем, что эти обязательства возникли именно в практике перегринов.

Хирограф имеет уже все характерные признаки простого векселя. Документ составлялся в первом лице и подписывался должником. При этом подписавший документ обязан был платить по нему независимо от того, получил ли должник, подписавший расписку, какую-либо сумму денег. Следовательно, обязательство подписавшего документ возникало независимо от основания, по которому выдавалась такая расписка. Обладатель chirogrpha вправе требовать исполнения того, что написано в долговых документах независимо от каких-либо обстоятельств, в т. ч. личностных отношений между кредитором и должником. Положение должника по chirogrpha аналогично положению векселедателя простого векселя, а обладателя или кредитора по chirogrpha – векселедержателя. Как и векселедатель в простом векселе, должник, подписавший хирограф, обязан оплатить по нему определенную сумму независимо от основания (causa). Держатель хирографа, как и векселедержатель, имеет право требовать уплаты по хирографу, который от современного векселя отличался только тем, что не обладал передаваемостью. Но нельзя забывать и то, что вексель в средневековой Италии первоначально не обладал свойством оборотоспособности. Таким образом, можно предположить, что итальянские купцы, скорее всего, первоначально использовали простые векселя подобно хирографам. Следовательно, первоначальный вексель мог быть простым, а не переводным. Как гласит закон диалектики, движение всегда идет от простого к сложному. Это уже потом, после римского периода, в начале среднего века, появляется третий субъект – плательщик или исполнитель обязательства, т. е. вексель приобретает черты переводного векселя. Поскольку переводной вексель по отношению к простому векселю является более сложным правовым явлением, то он мог возникнуть только после появления простого векселя, а не ранее его. Этой точки зрения придерживается профессор В. А. Белов, правда, с некоторыми оговорками. Как он полагает, имевший хождение в средневековой Италии вексель по содержанию был сходен с простым векселем. По его мнению, условием возникновения и существования простого векселя является развитие личного кредита. Если он перерастает в вещный кредит, на место простого векселя становится переводной и т. д.[59].