Коллектив авторов - Уголовный процесс современной России Страница 6

Под принципом уголовного процесса как отрасли государственной деятельности нами понимается высокой степени общности идея мировоззрения, выраженная в действующем уголовно-процессуальном законодательстве и реализуемая в практике его применения. Воспринятые законодателем правовые идеи обретают качество общеправовых (конституционных) либо отраслевых принципов (судоустройственных, процессуально-правовых, уголовно-правовых и др.).

Предложенная дефиниция сформировалась под влиянием учения о сущности, содержании и системе принципов уголовного процесса, разработанного В. Т. Томиным, свыше пятидесяти лет творческой деятельности посвятившего данной проблематике.

В своих последних работах принцип объективной истины определяется автором следующим образом: для принятия окончательных решений по уголовному делу, а также окончательных решений для большинства стадий уголовного процесса (за исключением ситуаций, в которых законом предусмотрено принятие решений, когда объективная истина не постигнута) необходимо уголовно-процессуальное познание объективной истины41. В понятийном плане к этим словам можно лишь добавить: постижение объективной истины в уголовном судопроизводстве является также целью доказывания и единственным основанием разрешения уголовного дела.

С принятием УПК РФ произошла переоценка взглядов на установление объективной истины. Подавляющим большинством процессуалистов (например, авторами соответствующих разделов учебников по курсу «Уголовный процесс») она, вслед за законодателем, уже не называется среди принципов уголовного процесса.

С позиции традиционного формально-юридического (т.е. буквального) толкования закона следует признать, что принцип объективной истины в уголовно-процессуальном праве прямо не формулируется. Нормы, содержавшиеся ранее в ч. 1 ст. 20 УПК РСФСР «Всестороннее, полное и объективное исследование обстоятельств дела» в гл. 2 УПК РФ «Принципы уголовного процесса», не воспроизведены. Однако искоренить из Кодекса положения, воплощающие соответствующие идеи, при всем предполагаемом стремлении к этому его создателей, не удалось. Так, в ч. 4 ст. 152 УПК РФ говорится о полноте и объективности расследования при определении места его производства. В ч. 2 ст. 325 УПК РФ – о всесторонности и объективности разрешения дела при рассмотрении судом вопроса о выделении его в отдельное производство. Об объективности вердикта присяжных упоминается в ч. 1 ст. 330 УПК РФ. Предъявляемые к председательствующему в суде требования объективности и беспристрастности закреплены в ч. 6 ст. 340 УПК РФ. Что же касается доктринального толкования понятия и системы принципов уголовного процесса (а именно ему принадлежит определяющая роль), то оно, в нашем понимании, хоть и подлежит вслед за изменением законодательства дополнительному осмыслению («проверке на прочность»), не должно претерпевать кардинальных преобразований.

Рассмотрение принципа объективной истины мы не случайно начали с характеристики назначения и цели уголовного процесса. Дело в том, что в литературе на этот счет встречаются достаточно неожиданные точки зрения: установление объективной истины провозглашается целью уголовного процесса. Иногда эта идея проскальзывает вскользь или как бы между строк42, но встречаются и специальные ее обоснования. Например, белорусский автор Р. Г. Зорин предлагает законодательно закрепить установление истины в качестве цели уголовного процесса в целом. «Исключить в уголовном процессе цель по установлению истины, – убежден автор, – равносильно прекращению его развития». Отсутствие же познавательной цели, по мнению Р. Г. Зорина, «несет с собой опасность злоупотреблений, возможность наступления хаоса, увеличение недоверия к органу, ведущему уголовный процесс»43.

Представляется, в этом мнении допущена подмена понятий. С одной стороны (помятуя, что задача есть цель, заданная в определенных условиях), цель подменяется задачей, а с другой – цель одного вида деятельности подменяется целью деятельности другого вида. Нет сомнений в том, что доказывание, цель которого – установление истины, потребной для принятия процессуальных решений (поскольку установление истины – не самоцель), составляет сердцевину уголовного процесса. Однако цель уголовного процесса в целом интересами доказывания не ограничивается. В ней отражаются и другие уголовно-процессуальные институты.

Под объективной истиной в уголовном процессе принято понимать такое достижение знания дознавателем, следователем, прокурором, судьей об обстоятельствах, входящих в предмет доказывания по уголовному делу, которое по возможности максимально достоверно соответствует тому, что имело место в действительности и в разумных пределах (ибо в материале знания не может не отражаться личность того, кто его формирует) не зависит от индивидуальных особенностей и пристрастий познающих субъектов.

Заметим, что в паре с абсолютной истиной стоит – противостоит ей – субъективная истина (но не формально-юридическая), а с формальной истиной – материальная.

В связи с обсуждением истины формальной, вероятно, уместно отметить, что формализация любой отрасли процессуального права (в отличие от формалистики в применении норм права) должна рассматриваться как явление положительное. Элементами процессуальной формы (включая фикции, преюдиции и артефакты) буквально пронизано все уголовное судопроизводство. Так, жесткие требования предъявляются к форме любых доказательств – они должны устанавливаться одним из перечисленных в законе источников (ст. 74 УПК РФ). Формальные правила определены для вида доказательств, с помощью которых устанавливается причина смерти; характер и степень вреда, причиненного здоровью; психическое или физическое состояние обвиняемого, подозреваемого, когда возникает сомнение в его вменяемости или способности самостоятельно защищать свои права и законные интересы и др. (ст. 196 УПК РФ). Типичными примерами заранее установленных в законе формальных правил оценки доказательств могут служить также нормы, закрепленные в ст. 75 («Недопустимые доказательства») и 90 («Преюдиция») УПК РФ. Юридическая фикция «в чистом виде» наличествует в формулировке презумпции невиновности. Встречается фикции и в руководящих разъяснениях Пленума Верховного Суда РФ.

В более же широком плане заслуживает внимания позиция А. С. Александрова, который пишет: «Судебная истина … представляет собой результат изобретения мысли из речевой фактуры по определенным правилам, основания ее не могут не быть языковыми, а значит формально-юридическими»44.

Повышенное внимание в современной практике уголовного судопроизводства к условиям допустимости доказательств, в частности, абсолютизация требования о недопустимости использования доказательств, полученных с нарушением федерального закона (ч. 2 ст. 50 Конституции РФ), с неизбежностью влечет за собой укрепление формальных начал в оценке доказательств. Этому процессу в немалой степени способствует также внедрение руководящих разъяснений судов высших инстанций; наличие многочисленных юридических и фактических презумпций; унификация процессуальных актов; не вполне корректная стратегия стороны защиты, состоящая не в опровержении аргументов и фактов, предъявляемых суду стороной обвинения, а в демонстрации недостатков, допущенных в ходе досудебного производства45. Таким образом, в одних своих качествах истина материальна, в других – неминуемо формальна. Кроме того, в условиях многочисленных конфликтных ситуаций, бесконечно противоречивых интересов участников уголовного процесса «объективное», истинное знание не застраховано от проникновения в него лжи и всего того, что можно окрестить субъективизмом. Однако при решении юридически значимых вопросов необходимо стремиться к достижению максимально достоверного знания, обеспечивая этот процесс различными, в том числе и правовыми средствами. Оно не всегда достижимо. Возможны, а в ряде случаев просто неизбежны исключения из этого правила, либо закон прямо предусматривает их допустимость.

Назовем основные ситуации:

1. Не достигается цель доказывания по делам о нераскрытых преступлениях. По причинам объективного и субъективного характера, большинство из которых хорошо известны криминологам и практическим работникам системы уголовной юстиции, таких дел, увы, много. Президент РФ В. В. Путин, выступая на ежегодном расширенном заседании коллегии МВД РФ 08.02 2013 г. заявил: «В целом по России остаются нераскрытыми почти 45 % преступлений (44,4 %). Практически каждое второе. Это явный, очевидный факт, свидетельствующий о недостаточно эффективно выстроенной работе органов внутренних дел»46. (Не случайно, противники закрепления в УПК РФ принципа объективной истины любят аргументировать свои позиции с помощью примеров из практики, в которых, наряду со следственными и судебными ошибками, фигурируют случаи неподдающихся раскрытию преступлений).