Коллектив авторов - Правовая жизнь общества: проблемы теории и практики. Монография Страница 8

Наши исследования показывают, что такая односторонняя трактовка не вполне объективна и не всегда адекватна реалиям правовой жизни общества, носит несколько ограниченный характер. Причинами, обусловливающими данный односторонний подход к пониманию правовой жизни, на наш взгляд, являются следующие обстоятельства.

1. Ошибочное понимание правовой жизни общества как сферы проявления только правомерной деятельности граждан, отождествление неравнозначных по содержанию понятий при оценке правового характера протекающих в обществе процессов, представление всего правового исключительно как правомерного, общественно полезного, позитивного.

Если понимать «правовое» как пространство, в котором присутствует право, то такая версия верна. Но на самом деле «правовое» – это не просто «вместилище» права, это пространство, в котором право действует, регулирует различные отношения, в числе которых не только правомерные действия, не только поведение, которое удалось сделать правомерным, а и то, которое пока не стало таковым, но его непременно надо ввести в правомерное поле, т. е. поведение неправомерное, но тоже имеющее правовой характер, охватываемое правом. А для этого такую деятельность, такое поведение никак нельзя искусственно выводить из правового пространства, отталкивая тем самым от регулирующего воздействия права.

2. Не вполне адекватное реалиям понимание ценности права, целевой направленности правовых норм, которые будто бы имеют своей целью только позитивное поведение. Это действительно так, если не учитывать того, что огромное количество правовых норм адресовано не тем субъектам, которые действуют правомерно, а тем, которые нарушают закон, совершают преступления. И цель данных норм не в том, чтобы превратить убийцу в активного участника законотворческого процесса, а в том, чтобы он перестал убивать себе подобных и чтобы другие субъекты, склонные к такому поведению, одумались и отказались от общественно опасных намерений. Есть нужные обществу проявления правовой жизни и ненужные, вредные и даже опасные для него.

Правовая активность непосредственно связана, «состыкована» с правами, свободами и законными интересами граждан. Реализуя те или иные права, свободы, конкретные законные интересы и преодолевая препятствия, мешающие их осуществлению, субъект правоотношений тем самым и проявляет свою правовую активность. Более того, он вынужден это делать, если желает добиться обладания конкретным социальным благом, особенно в тех жизненных ситуациях, когда его право на это оспаривается.

Наиболее эффективно на уровне позитивной правовой активности сказывается ее связь с законными интересами граждан. Если права и свободы устанавливаются государством, их признание, соблюдение и защита – его обязанность, то законные интересы возникают из конкретных жизненных обстоятельств. Само их появление – это уже проявление, показатель наличия у субъекта активной жизненной позиции, выражение общего социального настроя личности, ее отношения к окружающей действительности. Соизмерение, увязка возникающего интереса с правом – также исключительно ценный элемент активного действия, поскольку право не только не мешает, но и мощно содействует продвижению по пути реализации интереса, дает необходимый простор инициативе, личному усмотрению, одобряя и стимулируя общественно полезные действия и пресекая вредные или опасные.

Негативно-правовая активность также непосредственно «стыкуется» с законными интересами, но уже не со своими для действующего субъекта, а с теми, которые имеет другой субъект (субъекты) или общество в целом. Негативная активность всегда направлена против законных интересов других граждан, нарушает их, т. е. тоже непосредственно связана с правом, с его ограничительным, правовосстановительным и даже карательным воздействием. Последнее – не менее важное сущностное проявление права, чем создание гарантий осуществления гражданами их прав, свобод и законных интересов. Пресекая действия «негативного индивида», право тем самым всегда защищает, гарантирует реализацию законных интересов тех или иных позитивно действующих субъектов правовой жизни общества.

Принципиально важно понимать, что правовой характер (в смысле юридический) имеют и неправомерные действия, что не менее важной и конкретной формой бытия права является минимизация коррупции, организованной преступности и других преступных проявлений, преодоление злоупотреблений правом. Следует иметь в виду, что и в самом праве имеют место откровенные негативы: неконституционные нормы общефедеральных и региональных законов, указов президентов, постановлений правительств, инструкций, приказов, положений тех или иных министерств, ведомств, государственных комитетов, служб и т. д.; многочисленные противозаконные индивидуальные предписания местных чиновников. Все эти результаты и правомерных, и неправомерных действий «включаются» в правовую реальность.

«Простой негатив», негатив «морального, политического и иного свойства» – внеправовые действия, поскольку они безразличны праву. И правовая жизнь не потому называется правовой, что она содержит только правомерные, законопослушные, соответствующие юридическим нормам явления, а потому, что она включает весь комплекс общественных отношений, процессов, которые не безразличны праву и с этой смыслообразующей позиции урегулированы, подчинены правовым нормам. Но правовым нормам подчинены и действия правопослушных, позитивно действующих, инициативных индивидов, и тех, кто действует иначе, в том числе преступников.

А. И. Демидов в этой связи пишет, что «преступник, бросив вызов обществу, его установлениям, видит смысл своей жизни в исключении себя из круга регулируемых законом отношений, в их нарушении»[71]. Да это так. Злоумышленник исключает себя из сферы легитимного порядка. Но как бы он ни старался, он не может реально «исключить себя из круга регулируемых законом отношений», он не может реально оказаться «вне права», «вне закона», потому что его деятельность не безразлична праву, она – объект правового интереса, внимания.

И принципиально важно понять, что наказание следует не столько за то, что опасный для общества субъект вышел за рамки допустимого правом, сколько за то, что он вторгся в ту правовую сферу, где как главные действуют наиболее жесткие правовые средства. Не стимулы, а жесткие и даже жестокие, но справедливые меры ответственности. Преступник не может, таким образом, по своему желанию выйти из правовой жизни, отделить себя от нее. Это можно сделать только с дозволения, допущения права. Право так устроено, что оно само удерживает в своих «сетях» правонарушителя, даже если последний успешно скрывается от общения с ним. Достаточно вспомнить о таких юридических феноменах, как сроки давности, принцип неотвратимости наказания за совершенное преступление и др. Можно укрыться в Лондоне где угодно, но остаться вне внимания закона и правоохранительных органов государства, на территории которого совершено противоправное деяние, по личному пожеланию обвиняемого или подозреваемого невозможно. Остается жить и постоянно думать об экстрадиции.

Если криминальных субъектов (как свидетельствует история, криминальными могут быть и структуры, институты общества и даже государство)«исключить» из правовой жизни (даже гипотетически), из круга регулируемых законом отношений, тогда в чем полный, истинный, реальный смысл права, правовых актов, норм? Да и какие такие действия должен совершить преступник, чтобы исключить себя из круга отношений, регулируемых законом, если сам закон этого не допустит? Как это можно сделать? Только одним путем можно оказаться вне права – не совершать преступления, а также не вступать ни в какие иные правовые отношения, т. е. перестать жить.

И еще заметим, что в учебниках по теории государства и права правомерное поведение, различные виды правонарушений, в том числе преступления, трактуются как виды правового поведения. А в учебнике по криминологии В. Н. Кудрявцев подчеркивает, что «преступность социальна», что есть много людей, которых «само общество сделало преступниками», что «преступная деятельность людей, совершение преступлений является особым видом социальной деятельности (со знаком минус)», выступает против сохраняющейся тенденции «выводить» преступность за пределы общества, отделять ее от него, призывает не забывать «о том, что преступность не просто социальное явление, а социальное явление, «включенное» в правовые границы», рассматривает отдельные преступления и преступность в целом как «явления социальной жизни», «форму социального поведения», «социально-правовое явление, нарушающее нормальное функционирование общественного организма», отвергает позицию, которая трактует преступника как «тип личности, как бы выпадающий из человеческой популяции»[72].