Денис Микшис - Самозащита гражданских прав Страница 9

В правовой науке под механизмом правовой защиты понимается «взятая в единстве система правовых средств, при помощи которой обеспечивается восстановление нарушенных субъективных прав, защита охраняемых законом интересов, разрешение правовых споров и устранение иных препятствий в реализации субъективных прав»[122]. Такое определение представляется автору неполным, поскольку «действие этого механизма можно представить как движение от одного этапа к другому», вследствие чего «актуальным является не только рассмотрение статики механизма защиты гражданских прав… но и динамики данного правового явления»[123]. Системный анализ понятий «правовой механизм»[124] и «защита гражданских прав»[125] показывает, что механизм защиты прав существует в двух измерениях: материальном (совокупность средств) и процессуальном (деятельность). В свою очередь деятельность складывается из определенных приемов, именуемых способами. Правовые и иные средства как субстанциональные явления зримо отличаются от явлений правовой деятельности, в том числе актов реализации юридических норм[126], к которым относятся способы защиты прав. Исходя из вышесказанного, механизм самозащиты гражданских прав можно определить как направленную на самостоятельную защиту субъективного права совокупность применяемых определенными способами средств, содержание которых для каждой формы защиты (судебная, административная, самозащита) имеет свои особенности.

Вместе с тем, по мнению многих ученых, механизм защиты субъективных прав имеет более сложную структуру, поскольку «любому механизму свойственны не только динамические, но и статические состояния, равно как и моменты перехода из одного состояния в другое»[127]. Согласно В. В. Бутневу, он состоит из трех элементов: 1) юридические нормы, регулирующие общественные отношения в разрешении конфликта, 2) правоотношения, в рамках которых осуществляются способы защиты субъективных прав и 3) акты реализации прав и обязанностей в разрешении конфликта[128]. В других источниках выделяются пять элементов правоохранительного механизма: нормы права; юридические факты или фактические составы, в основе которых лежит организационно-исполнительный правоприменительный акт; правоотношения; акты реализации прав и обязанностей и охранительные правоприменительные акты[129]. Наконец, некоторые авторы дополняют этот обширный перечень стадией реального, фактического устранения нарушений права, восстановления (признания) субъективного гражданского права и (или) компенсацией потерь, вызванных нарушением права[130]. Представляется, что приведенные выше суждения не отражают сущности рассматриваемого механизма. Их авторы применяют к сфере защиты прав развернутую структуру механизма правового регулирования[131] без учета особенностей процесса защиты прав. С функциональной точки зрения избыточны такие элементы, как нарушение права, охранительное правоотношение и реальное устранение нарушений права, которые представляют собой, соответственно, предпосылку, форму и результат действия механизма защиты прав. Так, нарушение права (юридический факт) влечет возникновение охранительного правоотношения (форма реализации охранительного права). Применение в рамках этого отношения правовых средств, т. е. действие механизма защиты права, влечет устранение нарушения, восстановление права, получение компенсации. Таким образом, механизм защиты прав состоит из элементов двух категорий: санкций охранительных норм права – средств защиты – и актов реализации (применения) охранительных прав – способов защиты. Средства являются статическим, а способы – динамическим элементом.

Проблема разграничения и взаимосвязи статики и динамики в механизме защиты гражданских прав выпала из поля зрения отечественной цивилистики. Высказывание С. Н. Веретенниковой о том, что «действия по самозащите включают в себя определенную совокупность средств и способов их защиты»[132], представляет собой лишь констатацию внутренней неоднородности самозащиты, так как не сопровождается пояснением различий между способами и средствами самозащиты. Описание взаимодействия между ними сводится к термину «совокупность», который ничего не объясняет[133]. В работах других авторов данный вопрос вообще не поднимался, что обусловливает возможность и необходимость его подробного исследования в рамках настоящей работы.

Изучению и систематизации элементов механизма самозащиты прав препятствует различная трактовка понятий «средство защиты», «мера защиты» и «способ защиты»[134], нередко приводящая к их смешению. Несмотря на обоснованную критику, высказанную еще в 1960-х гг.[135], многие современные ученые используют эти термины в качестве синонимов[136], тем самым, оставляя без внимания самостоятельное содержание обозначаемых ими категорий. В результате средства меры и способы самозащиты могут ошибочно восприниматься как явления, идентичные по природе[137].

Начнем с определения средства самозащиты гражданских прав. Юридическая наука рассматривает понятие «правовое средство» как в узком, так и в широком смысле. В первом случае средство трактуется как инструмент, направленный на достижение определенного правового результата, а во втором понятием средства охватываются целые правовые институты (договор, ответственность), а также отраслевые методы реализации законодательных установлений[138]. Применительно к защите субъективных гражданских прав термин «средство» необходимо рассматривать в узком смысле[139]. Средством самозащиты гражданских прав является инструмент, применяемый заинтересованным лицом для самостоятельной защиты субъективного гражданского права от нарушения или реальной угрозы нарушения. Некоторые авторы утверждают, что средства защиты гражданских прав представляют собой предусмотренные законодательством способы государственно-принудительного воздействия с целью пресечения или предупреждения нарушений прав и охраняемых законом интересов и восстановления нарушенного состояния[140], тем самым, отождествляя их со способами защиты. Однако такая концепция представляется логически противоречивой, поскольку именуемые «средствами» способы государственного принуждения – это действия по применению норм права, также являющихся средствами защиты.

Категория «средства самозащиты» по своему содержанию выходит за рамки понятия «правовые средства», так как для некоторых способов самозащиты (необходимая оборона) характерно использование в качестве средств не охранительных норм, а предметов материального мира (вещей). Указанные средства в противовес правовым могут быть названы неправовыми, или материальными. К ним относятся различные предметы, устройства, приспособления, механизмы, оружие, при помощи которых заинтересованное лицо самостоятельно, без содействия других лиц и вмешательства властей, предотвращает либо пресекает нарушение права. Такие средства применяются заинтересованным лицом с соблюдением общих пределов самозащиты гражданских прав и специальных пределов, установленных для отдельных ее способов.

Правовые средства именуются также мерами защиты гражданских прав. Следует согласиться с Т. Б. Шубиной в том, что меры защиты – это, прежде всего, правовые средства, установленные в законодательстве и направленные на восстановление права, обеспечение его исполнения, на пресечение и предупреждение правонарушений[141]. К сожалению, значение термина «меры защиты» в современной цивилистике неоднозначно. Нельзя не отметить негативную тенденцию «сглаживания» границ между понятиями меры и способа защиты, вплоть до их полного смешения[142], которая не вполне преодолена и в современных исследованиях[143]. Однако, как представляется, для смешения данных понятий в настоящее время отсутствуют какие-либо основания. Каждый из терминов несет собственную смысловую нагрузку, обозначая самостоятельную философскую, лексическую и правовую категорию. В толковом словаре термин «мера» определяется как «средство для осуществления чего-нибудь» или «граница, предел проявления чего-нибудь»[144]. Указанные значения термина «мера» достаточно далеки от специфики гражданского права, однако должны учитываться при конструировании юридического понятия «меры самозащиты». Очевидно, что понятия «действие или система действий» (способ) чисто лингвистически не могут быть синонимами понятий «средство» и, тем более, «предел». Поэтому взгляд некоторых ученых, рассуждающих о «сходности смысловой нагрузки» терминов «мера» и «способ» и возможности их использования в качестве синонимов[145], представляется неверным, если исходить из того, что «действие» и «средство» являются самостоятельными логическими категориями.