Конфуций - Вечная мудрость Страница 10

11

На вопрос Фань-чи о человеколюбии (гуманности) Философ отвечал: «Гуманность – это любовь к людям». На вопрос, что такое знание, Философ сказал: «Знание – это знание людей». Фань-чи не понял. Философ сказал: «Возвышая людей честных (прямых) и преграждая путь бесчестным (кривым), мы можем сделать бесчестных честными». Фань-чи ушел и, встретив Цзы-ся, сказал: «Недавно я был у Философа и спросил его, в чем состоит знание. Он отвечал: „Возвышая людей честных и преграждая путь бесчестным, мы можем сделать бесчестных людей честными“. Что это значит?» Цзы-ся отвечал: «Богатое (капитальное) изречение! Шунь, получив царство, выбирал из всех и возвысил Гао-яо; вследствие этого люди негуманные удалились. Тан, получив престол, выбирая из всех, возвысил И-иня, и люди негуманные также удалились».

Толкователи говорят, что эти достойные люди своим примером обратили негуманных людей в гуманных. Знание Шуня и Тана выразилось в умении узнавать и выбирать достойных людей, а гуманность их выразилась в том, что благодаря им дурные люди сделались хорошими.

12

Цзы-гун спросил: «В чем состоит дружба?» Философ ответил: «В искреннем увещании и в добром руководстве; нельзя – прекрати, не срами себя».

13

Цзэн-цзы сказал: «Благородный муж сходится с друзьями через ученость и пользуется ими для усовершенствования в гуманности (добродетели)».

Глава XIII. Цзы-лу

1

Цзы-лу спросил: «В чем состоит правление?» Философ ответил: «В том, чтобы предупреждать народ своим примером и трудиться для него». На просьбу о дальнейших объяснениях Философ сказал: «Не ленись».

Толкователи говорят, что энтузиаст охотно предается деятельности, но энергия его скоро ослабевает, потому Конфуций и советует не облениваться.

2

Чжун-гун, сделавшись правителем у фамилии Цзи, спросил об управлении. Философ сказал: «Сначала обращай внимание на подчиненных чиновников, прощай малые ошибки и возвышай достойных и способных». Чжун-гун сказал: «Как узнавать достойных и способных и возвышать их?» Философ ответил: «Возвышай известных тебе, а неизвестных тебе люди не бросят».

3

Цзы-лу сказал: «Вэйский государь Чу-гин-чжэ ожидает вас, Философ, чтобы с вами управлять государством. С чего вы намерены начать?» «Необходимо исправить имена», – ответил Конфуций. «Вот как! Вы далеко заходите. К чему это исправление?» – спросил Цзы-лу. «Дикарь ты, Ю, – отвечал Философ. – Благородный муж осторожен по отношению к тому, чего не знает. Если имя неправильно (не соответствует сущности), то слово противоречит делу, а когда слово противоречит делу, то дело не будет исполнено, а если дело не будет исполнено, то церемонии и музыка не будут процветать, а если церемонии и музыка не будут процветать, то наказания не будут правильны, а когда наказания будут извращены, то народ не будет знать, как ему вести себя. Поэтому для благородного мужа необходимо, чтобы он непременно [мог назвать правильные имена вещей с тем, чтобы] сказанное исполнить и чтобы в словах его не было ничего бесчестного (недобросовестного)».

По выражению китайских ученых, имя – это часть действительного предмета, а действительный предмет есть хозяин имени, и между тем и другим должно быть полное соответствие. Например: для тушения пожара необходима вода, а человеку говорят: «Принеси огня», – ясно, что дело не может быть сделано вследствие извращения имени.

Все это довольно-таки туманное резонирование направлено было Конфуцием против следующего случая: вэйский наследник Куай-туй, стыдясь развратного поведения своей матери Нань-цзы, хотел умертвить ее, но это ему не удалось, и он бежал. Тогда отец его Лин-гун хотел сделать наследником второго сына своего Ина, но он отказался. Сам князь умер, и княгиня опять-таки хотела назначить Ина, но он снова отказался, и тогда на место его был назначен сын Куай-туя Чжэ (Чу-гун. – Ред.), ставший во враждебные отношения к отцу. Таким образом, Куай-туй и Чжэ явились людьми, не признававшими своих отцов, и Конфуций под исправлением имен будто бы разумел возведение на княжеский престол Ина.

4

Фань-чи просил научить его земледелию. Философ ответил: «Я хуже опытного земледельца». «Ну, прошу научить огородничеству», – попросил Фань-чи. Философ ответил: «Я хуже опытного огородника». Когда Фань-чи вышел, Философ сказал: «Мелкий человек этот Фань-чи. Если наверху любят церемонии, то народ не осмелится быть непочтительным; если наверху любят правду, то народ не осмелится не покоряться; если наверху любят искренность, то народ не осмелится не выражать привязанности. А при таких условиях народ, неся в пеленках за плечами малых детей, устремится к вам. Зачем же заниматься земледелием?»

5

Конфуций сказал: «Человек прочитает весь „Ши-цзин“, а дадут ему какое-нибудь правительственное дело, то он не понимает его; пошлют его в чужое государство, а он не в состоянии один справиться с ним. Хотя он и много знает, но какая от этого польза?»

Конфуций здесь вовсе не отрицает пользы «Ши-цзина», к которому он питал такую привязанность и уважение, а указывает только на то, что в его время изучение «Ши-цзина» ограничивалось распеванием фраз его без углубления в смысл их и приложения на практике.

6

Конфуций сказал: «Если сам правитель корректен, то народ без приказаний будет исполнять, что нужно; если же правитель сам некорректен, то, хотя бы он приказывал, его не послушают».

7

Философ отправился в Вэй с Жань-сю в качестве кучера и, обратившись к нему, сказал: «Как много народа!» Жань спросил: «Коль скоро много, то чего еще можно было бы прибавить?» «Обогатить его», – отвечал Философ. «А когда он разбогатеет, то что еще можно бы сделать для него?» – «Научить его», – отвечал Философ.

Толкователи по этому поводу замечают: Небо, сотворив людей, дало им правителей (пастырей), вручив им три дела: отцу – питание, наставнику – обучение, и правителю – управление.

8

Философ сказал: «Если кто исправит себя, то какая трудность для него участвовать в управлении? Если же кто не в состоянии исправить самого себя, то каким образом он будет исправлять других?»

9

Дин-гун спросил: «Возможно ли одним словом возвысить государство?» Конфуций отвечал: «От одного слова нельзя ожидать таких результатов. Людская пословица говорит: „Быть государем трудно, но нелегко быть и министром“. Если будем понимать, что трудно быть государем, то разве нельзя надеяться одним этим словом поднять государство?» «А бывало ли, чтобы одно слово губило государство?» – спросил Дин-гун. Конфуций отвечал: «От одного слова нельзя ожидать этого. Народная пословица говорит: „Я не радуюсь быть правителем, потому что словам его только поддакивают и никто не противоречит ему“. Если слова его хороши и им не противоречат, разве это не хорошо? Если же они не хороши и им не противоречат, не близко ли это к тому, что одно слово губит государство?»

10

Шэ-гун в разговоре с Конфуцием сказал: «В нашей деревне был один прямолинейный парень; отец его удержал (угнал) чужого барана, а сын явился в качестве обвинителя». Конфуций сказал: «В нашей деревне прямолинейные люди отличаются от этого: у нас отец прикрывает сына, сын прикрывает отца. В этом и есть прямота».

Взаимное укрывательство отца сыном и сына отцом составляет высшее проявление небесных законов и человеческих чувств, поэтому в таком укрывательстве хотя и не видно стремления к прямоте, но она естественным образом заключается в этом деянии.

11

Цзы-гун спросил: «Каков должен быть тот, кого можно бы назвать ученым?» Философ сказал: «Ученым можно назвать того, кто не зазорен в своем поведении и, будучи послан в чужие края, не посрамит повеления государя». «Смею спросить: кто будет следующий за этим?» – поинтересовался Цзы-гун. «Тот, кто непременно остается верен своему слову и непременно приводит в исполнение то, что делает; таким образом, крепкие и ограниченные люди все-таки могут занимать следующее место (в разряде ученых)». Цзы-гун сказал: «А каковы настоящие соучастники в правлении?» «Эх, – ответил Философ, – стоит ли брать в расчет этих мелких людишек?»

12

Цзы-гун спросил: «Что вы скажете о человеке, которого все земляки любят?» «Не годится», – сказал Философ. «А что вы скажете о человеке, которого все ненавидят?» – продолжал спрашивать Цзы-гун. «Тоже не годится, – сказал Философ. – Лучше тот, которого любят хорошие земляки и ненавидят нехорошие».

13

Философ сказал: «Благородному человеку легко служить, но трудно угодить; угождаешь ему не по закону, он не будет доволен. Что касается употребления им людей на службу, то он дает им дело, смотря по их способностям. Подлому человеку трудно служить, но легко угодить, потому что хотя угождаешь ему и не по закону, но он будет доволен. Что же касается употребления им людей на службу, то он ищет таких, которые были бы способны на все».