Марк Цицерон - Мысли и высказывания Страница 3

Опасаются нажить врагов, боятся работы, желают избежать расходов, поддаются беспечности, лености, косности, не могут оторваться от увлекательных занятий и – вот под какими ничтожными и жалкими предлогами оставляют несчастных, помощь которым и защита – наш долг.

Марк Туллий Цицерон. Копия с античного бюста

Можно вести борьбу двумя способами: доводами и силою. Первый приличествует людям, второй – животным. Не следует прибегать ко второму, пока есть надежда достигнуть успеха первым. Вести войну можно только для того, чтобы жить в мире, не опасаясь стать жертвой несправедливости.

Удовлетворяя только букве клятвы, мы обходим ее, а не соблюдаем. Освободившись от слов, мы можем еще оставаться связанными сущностью вещей. Когда речь идет об исполнении вашего обещания, обращайте внимание на то, что вы думали, а не на то, что вы сказали.

Можно быть несправедливым, пользуясь силой, можно быть также несправедливым, пользуясь хитростью. Хитрость свойственна лисице, сила – льву. Та и другая недостойна человека; но в особенности отвратительна хитрость. Действительно, возможно ли сильнее нарушить справедливость, чем желая казаться честным в тот самый момент, когда думаешь только об обмане?

Марк Туллий Цицерон. Фрагмент капители. Палаццо Дукале. Венеция

Нет ничего более согласного с природою человека, чем благотворительность; но она должна иметь свои законы. Следует остерегаться, чтобы наши благодеяния не повредили другим и не причинили зла тем, которым мы желаем благодетельствовать; чтобы наша щедрость не превысила наших средств и чтобы наш дар соответствовал заслуге тех, которые его получают: ибо это основа справедливости, которой должны подчиниться все наши действия.

Нередко можно встретить людей, которые, безумно стремясь к блеску и славе, вырывают у одних, чтобы дать другим. Пусть они обогащают своих друзей; этого достаточно. Они мало стесняются средствами, которыми пользуются, и воображают, что прослывут щедрыми. Нет ничего более противного долгу, чем такое поведение.

Существует два рода людей, расходы которых отличаются неодинаковым блеском: одни расточительны, другие заслуживают названия щедрых. Первые расточают свои богатства на празднества, борьбу гладиаторов, охоту и игры. Что останется от всего этого мотовства? Мимолетное воспоминание, если не полное забвение. Люди, истинно щедрые, употребляют свое состояние на выкуп несчастных, попавших в плен к пиратам, на уплату долгов и на приданое дочерям своих небогатых друзей, на вспомоществования, обеспечивающие или усиливающие их благополучие.

Деций, Публий Корнелий Сципион Африканский и Марк Туллий Цицерон. Художник Д. Гирландайо

Обратим наши благодеяния на тех, которые наиболее в них нуждаются. В этом отношении часто грешат: в особенности стараются обязать тех, от которых всего более ожидают и которые ни в чем не нуждаются.

Многие люди по природе своей далеко не щедры, но, побуждаемые тщеславием, они делают все, чтобы казаться щедрыми: из чванства и как бы по злой своей природе, они сыплют щедроты. Это лицемерие гораздо больше связано с детским тщеславием, чем с благородными и добродетельными чувствами.

Так как нам не дано жить с людьми совершенными или постигшими мудрость, и много раз уже довелось встречать в обыкновенном обществе слабое подобие добродетели; не станем пренебрегать людьми, в которых заметны похвальные качества, но в особенности будем дорожить теми счастливыми характерами, теми избранными и украшенными добродетелями душами, которые составляют прелесть жизни. Добродетели эти – скромность и умеренность, которые больше других образуют характер честного человека.

Марк Туллий Цицерон. Средневековая гравюра

Хотя всякая добродетель обращает на себя наше внимание, привлекает нас и заставляет любить тех людей, которые ею обладают, но ни одна из них не проявляет этой силы в большей степени, чем справедливость и щедрость. Однако нет ничего более привлекательного, теснее связывающего людей между собой, чем отношения, основанные на склонности и одинаковости нравов, между благомыслящими людьми.

Этот порыв души, эта бодрость, которая замечается в труде и опасностях, составляет отрицательное качество, если ею не руководит справедливость, если она служит не общественному благу, а только лишь собственным интересам. В таком случае это не добродетель, а дикое рвение, оскорбляющее человечество.

Было бы безумством безрассудно подвергать себя опасностям; следует избегать этого. Будем подражать образу действия благоразумных врачей: против незначительных недугов они борются самыми слабыми средствами; но они принуждены в тяжких болезнях применять средства, иногда опасные и действие которых не всегда надежно. При затишье безумно вызывать бурю; но когда она наступила, опытный кормчий употребляет для борьбы с нею все средства, указываемые искусством.

Марк Туллий Цицерон. Копия с античного бюста

Существует мужество, проявляющееся только в тесном кругу домашней обстановки, оно не уступает военной доблести. Более того, оно требует даже больше усилий и больше стараний.

Люди, которые сообразуются с интересами одной части граждан и пренебрегают интересами другой части, вносят в государство худшее из зол – раздоры и возмущение.

Остерегайтесь, чтобы наказание не превышало вины, а также чтобы за одно и то же преступление одни были бы наказаны, а другие даже не привлечены ни к какой ответственности.

Наказывая, следует в особенности остерегаться гнева. Если сердце ваше возмущено, то каким образом, назначая наказание, вы сохраните золотую середину между чрезмерной суровостью и чрезмерным милосердием? Во что бы то ни стало следует устранить гнев. Счастливы правители государства, если они, подобно законам, вооружаются против преступления только во имя справедливости и никогда – по чувству гнева.

Луций Корнелий Сулла. Античный бюст

Будьте внимательны и даже почтительны не только к самым добродетельным людям, но ко всем, с которыми вы встречаетесь. Не заботиться о том, что другие о нас думают, – не только высокомерие, но и забвение всякого стыда.

Пусть небрежность и дерзость будут одинаково чужды нашим действиям. Воздержимся от действий, не имеющих разумного основания. Устанавливая эти два начала, я почти определил наши обязанности.

Заставим наши желания подчиниться разуму; не позволим им ни опережать его, ни покидать по лености и малодушию. Пусть они всегда молчат и не вносят в нашу душу смятения: тогда во всем происходит постоянство и умеренность.

Традиционный древнеримский костюм. Раскрашенная гравюра

Природа не создала нас для того, чтобы мы занимались забавами и пустяками. Она скорее предназначила нам известного рода суровость и занятия важные и серьезные. Если иногда дозволено предаваться играм и развлечениям, то только таким же образом, как мы предаемся отдыху и сну – совершив дело.

Приличие состоит в том, чтобы мы ничего не делали вопреки природе. Конечно, нет ничего прекраснее, чем полное согласие всех моментов нашей жизни, гармония между всеми нашими действиями; но вы никогда не достигнете этой счастливой гармонии, если, пренебрегая своею природою, вы захотите подражать чужой.

Существуют качества, присущие вам, и, если только они не порочны, следует стараться охранять их. Таким образом, мы сохраним приличие. Будем остерегаться нарушать то, чего природа требует от всех людей; следует уважать ее, не насилуя, впрочем, своего характера. Мы можем заметить в других высшие качества, чем наши; но следует ограничивать свои усилия предметами, соответствующими нашим способностям и нашей природе. Напрасно мы станем бороться с нею, напрасно будем предпринимать то, чего нам невозможно достигнуть. Поэтому пусть каждый хорошо изучит присущие ему качества и постарается упорядочить их. Пусть не вздумается ему испытать, не лучше ли ему подходят какие-либо качества других. К каждому лучше всего идет то, что ему принадлежит.

Традиционный древнеримский костюм. Раскрашенная гравюра