Исцелить разум, обнажить чувства...(СИ) - "Happy demon"

========== Пролог ==========

Этот светлый, просторный кабинет, знакомый ей до малейшего золотистого цветочка на тошнотворно-мирных стенах, она просто ненавидела и искренне мечтала, что однажды тут взорвется граната, и все это место разворотит на щепки. В идеале — вместе с тонкой и гибкой мисс Трейнор, как всегда, одетой в очередной обтягивающий брючный костюм холодного стального цвета.

Она всегда считала, что нечто подобное просто противопоказано носить кому-либо, кроме болезненно-худых моделей, белозубо улыбающихся с широких экранов телевизоров, но крашеная кукольная блондинка, исключительно по недоразумению занимающая место штатного психотерапевта, ломала все стереотипы, а еще чрезвычайно бесила при каждом брошенном на нее взгляде. Особенно, когда смотрела так пронзительно, словно пыталась влезть в самую душу и еще глубже, и улыбалась так ласково-ласково.

Совершенно мерзко.

Она ненавидела эту белобрысую тварь, и даже не считала необходимым скрывать свое отношение, но проницательная гадина словно поставила своей целью довести ее до безумия, и при каждой их встрече разговаривала мягко, как с клинической идиоткой.

Она не раз ловила себя на мысли, что ей нестерпимо хочется приставить к выжженной краской шевелюре пистолет и спустить курок.

— Как твои кошмары, Блейк? — этот вопрос, как и десятки остальных, звучали в кабинете каждый раз, они оставались неизменными, да и ответы на них, в общем-то, тоже не слишком отличались.

— Они в порядке, спасибо, — губы растянула широкая дружелюбная улыбка, а ощущение тошноты подкатило к горлу, от чего старательно создаваемая маска едва не дала трещину. Взгляд, намеренно избегающий блондинки, скользил по ненавистному помещению, руки крепко обхватывали плечи, а пальцы, словно живя отдельной жизнью, невесомо поглаживали чуть смуглую бархатную кожу, украшенную россыпью темных родинок. Растянутая, потерявшая всякий приличный вид майка-алкоголичка не скрывала узких запястий, испещренных множеством тонких свежих шрамов, а тяжелые, заляпанные грязью берцы отбивали рваный ритм по белому ворсистому ковру, оставляя на нем темные безобразные следы.

Мисс Трейнор, судя по тому, как поблескивали ее глаза, была этим фактом совсем не довольна, однако молчала и по-прежнему мягко улыбалась.

— Блейк, я не смогу тебе помочь, если ты этого не захочешь, — приторный голос лился звонкой музыкой, заглушая шум улицы, но звучал подобно набату.

— У меня все в порядке, мне не нужно помогать, но спасибо, что спустя полгода этих бесполезных встреч вы, наконец, соизволили об этом вспомнить, — говорить спокойно и размеренно просто не получалось, яд так и сочился сквозь оскаленные зубы, и будь ее воля, она бы прямо сейчас сорвалась с места, чтобы убежать куда подальше. Ладони почти привычно охлопали бедра в поисках спрятанной в карманах упаковки сигарет. — Давайте начистоту, леди. Я не заинтересована в том, чтобы выслушивать весь этот бред вроде «все, что тебя не убивает, делает тебя сильнее», а вы не заинтересованы в том, чтобы после каждой нашей встречи чистить этот ублюдский белый ковер. Так что давайте закончим этот фарс ко взаимному удовольствию, и больше никогда в жизни не увидимся друг с другом.

— Тебе по-прежнему нужна помощь, — эта силиконовая кукла, кажется, и вовсе не услышала произнесенную фразу, и тишину светлого кабинета разрезал хриплый, лающий смех. Вырвался из старенькой зажигалки голубой огонек, а ввысь взвился дымок зажженной сигареты. — Здесь не курят, Блейк.

— Тогда выставьте меня за дверь, — от такого простого жеста, как пожатие плечами, под кожей проступили четкие очертания острых ключиц, а блеклые узкие губы сжали тонкую самокрутку, кончик которой тускло алел. Взгляд, равнодушно скользнувший по блондинке, что-то усердно записывающей в дорогом еженедельнике, зацепился за плотно закрытую дверь из темного дерева, и короткий всплеск интереса не остался незамеченным.

— Ты по-прежнему садишься так, чтобы видеть всю комнату, никогда не поворачиваешься к двери спиной, — кончик чернильной ручки порхал над белоснежной бумагой, а от вкрадчивого мелодичного голоса психотерапевта хотелось громко взвыть.

— Это называется гипербдительностью, леди, — теплая волна никотина свернулась мягким клубком где-то в груди, щекоча легкие, и на несколько долгих мгновений она даже сумела расслабиться. — В конце концов, кто здесь мозгоправ, вы или я? Или у вас просто недостаточная квалификация?

— Моя квалификация позволяет мне распознать симптомы посттравматического синдрома, — мисс Трейнор не позволила ни голосом, ни взглядом продемонстрировать, как задела ее брошенная равнодушная фраза, лишь тонкие пальчики, украшенные идеальным маникюром, крепче сжались на ручке. — Кошмары и бессонница, постоянное предчувствие опасности, граничащее с паранойей, раздраженность и приступы злобы, проблема концентрации внимания… Ты чувствуешь себя не в своей тарелке, но это нормально. После того, что ты пережила…

— Прошло уже полгода, — резко отброшенная сигарета отлетела аккурат в кадку с высоким зеленым фикусом, а кожаное кресло скрипнуло, когда она подобралась, словно зверь перед прыжком. Спутанные неопрятные волосы упали на узкое лицо, а на скулах заиграли желваки. — Шесть гребаных месяцев, за которые я пытаюсь просто забыть обо всем и жить дальше, но вы заставляете меня ходить на эти чертовы сеансы и вспоминать все заново. Вы думаете, что хорошо знаете меня, но все это дерьмо собачье. Что бы вы там ни записывали в свою книжонку, это все неважно, потому что я в порядке! А если вы и дальше собираетесь настаивать на своем, то мне придется попросту вас пристрелить, потому что мне проще сделать это, чем сидеть здесь и доказывать то, что я и так знаю.

— Ты мне угрожаешь? — психотерапевт выслушала горячую тираду с непроницаемым лицом, и лишь склонила голову набок, поджимая пухлые, напомаженные губы. Даже в таком глупом положении она выглядела почти идеально, и это только бесило еще больше.

— Даю вам совет, точно такой же, как и ваши, — запал исчез так же быстро, как и появился, а виски сдавил обруч мерзкой, ноющей боли. — У них только одно отличие — мои советы работают.

Несколько минут в кабинете царила тишина, прерываемая лишь далеким шумом и приглушенными голосами, раздающимися с коридора, прячущегося за закрытой дверью. Психотерапевт с кукольной внешностью молчала, задумчиво покачивая серебристой туфелькой на стройной ножке, а яркие блики неприятно били в глаза, заставляя прятаться в сомнительной тени. Единственное, чего ей хотелось больше всего на свете, это закончить весь этот глупый фарс, вернуться домой и напиться до потери пульса, позабыв о проблемах, а легкие, только-только согретые дозой никотина, вновь нетерпеливо жгло.

— Хорошо, я оформлю разрешение и подпишу заключение, — внезапно изменившимся тоном произнесла мисс Трейнор. Выпрямилась в своем кресле, отложила еженедельник и взглянула на нее куда серьезней, чем до этого. Пожалуй, желание выдрать кукле ее платиновые волосы впервые немного поутихло. — Бумаги сможешь забрать у секретаря.

— Вы серьезно? — в хриплом голосе скользнуло изумление. — То есть, я могла еще полгода назад просто наорать на вас, и вы бы меня отпустили?!

— Полгода назад я еще не видела всей картины в целом, — совсем не по-докторски буркнула блондинка, резко поднявшись со своего места и направившись к письменному столу.

— Значит, сейчас видите? — узкие ладони опять пробежались по бедрам, а пальцы смяли пустую пачку сигарет.

— Сейчас я уверена в том, что если не позволю тебе вернуться на работу, ты окончательно сойдешь с ума и убьешь себя.

Натужно загудел принтер, выплевывая распечатанные документы, несколько печатей хлопнули по листам бумаги, а взгляд блондинки, скользнувший по тяжелой пациентке, вновь вернулся к экрану. Блондинка чувствовала себя ущемленной, ей пришлось потратить полгода на то, чтобы разобраться в мыслях этой девчонки и попытаться ей помочь, но ее упрямство загнало все старания в тупик. Мисс Трейнор не могла спасти ее, как бы ни хотела, и все, что оставалось, это позволить ей просто жить дальше.