Отрезанная ветвь - Ivan Ivanovich Страница 10

Патик нашелся довольно быстро. Он сидел в запущенном саду храма и медитировал под персиковым деревом. Это был старик со смуглой кожей, из-под которой отчетливо виднелись ребра и кости, и с белой бородой до груди. При этом создавалось такое впечатление, что он вот-вот развалится. Однако первое впечатление обманчиво. Чан прекрасно знал, что с гуру Патиком лучше не шутить. Одной из способностей, которую приписывали ему, было то, что он имел постоянный контакт с миром духов и какую пакость он решит натравить на своего обидчика, лучше было не представлять.

— Приветствую тебя, гуру Патик, — сказал Чан и низко поклонился. Патик лениво открыл глаза и осмотрел неожиданного гостя с ног до головы. Лицо его ничего не выражало, однако Чан Мину показалось, что его словно отсканировали. Он не знал, что значит это слово, всплывшее в его памяти, но оно идеально подходило к данной ситуации.

— Здравствуй, принц Чан Мин, старший сын Хозяина Огня Озая и наследник драконьего трона, — бесстрастно и даже с ленцой ответил Патик, а Чану стало действительно нехорошо. Откуда он узнал? Впрочем, замешательство продлилось всего секунду и Чан как ни в чем не бывало продолжил.

— Я пришел сюда за знаниями. И надеялся найти их здесь, — сделал попытку завязать диалог Чан Мин. Патик с легкой снисходительностью осмотрел явившегося принца и добро улыбнулся.

— Ты не найдешь здесь того, чего ищешь, — прошелестел Патик и закрыл глаза. Чан, который довольно долго приходил в себя от такого ответа, попытался вновь дозваться до гуру, но тот его стойко игнорировал. В конце концов Чан поклонился и удалился в сторону относительно целой части храма, где занял одну из комнат. Не сказать, что принц был не готов к такому ответу, все-таки такие люди, как Патик, видят мир в несколько ином свете, но ему было обидно. И плевать, что у него то и дело просыпался опыт прошлой жизни, он все равно оставался подростком, который не любит, когда его игнорируют. Такие приступы ребячества принц Чан Мин обычно старался подавлять, но здесь, вдали от цивилизации, он от души обматерил Патика и Озая. Патика, что его игнорировал, и Озая, что сослал его из столицы. Когда Чан наконец-то успокоился, он решил отдохнуть. Сил, чтобы еще раз идти к Патику, у него не осталось.

На следующий день, Чан вновь спустился к Патику, который опять медитировал, но теперь уже в другом месте. Все его попытки достучаться до гуру вновь были проигнорированы. Наконец он бросил это дело и отправился изучать развалины храма, который даже после почти века запустения, все еще поражал воображение своей архитектурой и монументальностью.

Так и продолжалось некоторое время. Дни складывались в недели, недели в месяцы. Чан наблюдал за Патиком и пытался до него дозваться, когда он медитировал, исследовал храм и улучшал свои боевые навыки, когда это дело ему надоедало. Гуру же продолжал игнорировать назойливого принца. Единственный раз гуру вступил с ним в контакт, когда Чан решил поохотиться. Стоило ему натянуть лук, чтобы выстрелить в приглянувшегося ему зверька, изгнанник сразу же получил камнем по голове. Обернувшись, он столкнулся с настолько красноречивым взглядом Патика, что зарекся вести охоту, покуда не выберется с этого острова. Теперь его рацион состоял только из скудных запасов, привезенных с собой, и того, что росло здесь. Благо, фруктовые деревья плодоносили круглый год, а одичавшие овощи с давно заброшенных и заросших грядок ему показались даже вкуснее обычных. К тому же, из них выходила неплохая похлебка.

Несмотря на то, что гуру отказывался с ним общаться, пребывание принца в храме можно было назвать вполне успешным. Он неплохо продвинулся во владении мечом, а так же освоил несколько любопытных приемов рукопашной борьбы. Книга по боевым искусствам, взятая из библиотеки дворца, оказалась весьма кстати. Исследуя храм, принц в очередной раз убедился, насколько чудовищной ошибкой был геноцид Воздушных кочевников. Изучая фрески и сохранившиеся настенные письмена, он с каждым днем проникался все большим уважением к этому сгинувшему в пламени народу.

И вот, на второй месяц своего пребывания в храме, Чан наткнулся на необычную фреску. На первый взгляд, это изображение летающих бизонов не отличалось от тех, что ему встречались ранее. Кроме единственной особенности: стрелы на их головах были не голубого, а темно-синего цвета. Принца Чана, с детства изучавшего потайные ходы дворца Хозяина Огня, это сразу насторожило. Несколько часов он ощупывал стену на предмет наличия каких-нибудь выемок и рычагов, но ничего не нашел. На следующий день он опять пришел к этой фреске, пропустив тренировку, но вновь его постигла неудача. На третий день, он впервые не пошел к Патику, а сразу направился в эту комнату. Через несколько часов он наконец-то обнаружил крохотный сдвиг в облицовочных плитах на потолке соседней комнаты. Пришлось искать достаточно длинную палку, чтобы толкнуть ее на место. Когда он это сделал, перед ним открылся потайной шкаф, заставленный обвитыми паутиной свитками. Осторожно, словно величайшую реликвию он взял первый попавшийся свиток, раскрыл его и обомлел. Это была первая страница трактата о жизненной энергии Ци.

— Вижу, ты нашел то, что искал, — услышал он смутно знакомый голос. Он обернулся и увидел улыбающегося Патика. Чан недоуменно покосился на безмятежного Патика, затем вновь посмотрел на тайник и, придя к выводу, усмехнулся.

— Вы ведь знали об этих свитках? Не так ли? — спокойно спросил Чан старого гуру.

— Не важно, знал ли я. Важно лишь то, что ты их нашел, — умиротворенно произнес Патик, продолжая чему-то улыбаться.

— И вы просто так отдадите мне их? — Чан продолжал искать подвох, ну не могло все быть так просто.

— Не я хозяин этих свитков. Не я решаю, отдать тебе их или нет, — сказал Патик и кивнул на одну из фресок. На ней была изображена молодая покорительница воздуха верхом на летающем бизоне. На ее плече сидел крылатый лемур, смотрящий с фрески прямо на них с Патиком. Волосы над лбом покорительницы были сбриты, а на их месте красовалась татуировка стрелы, символа мастерства в покорении воздуха. Совсем молодая мастер-покорительница смотрела куда-то в сторону, а на ее лице блуждала мечтательная и чуточку загадочная улыбка. Чан посмотрел на нее внимательнее и, придя к какому-то выводу, кивнул своим мыслям.

— Расскажете