Павел Торубаров - Без единого выстрела[сборник] Страница 24

— Это мне–то нечего? — весело возмутился Бродяга. — Ты глянь, чего творят–то!

— Да ничего особенного…

— Тьфу! Зануда.

— А ты дурак, раз обращаешь внимание на подобное. — С этими словами Модер одернул рукав и, позабыв про «наладонник», с видимым удовольствием принялся «пачкать усы» пивной пеной в своем бокале.

— Вот сюда гляди. «Опытный следопыт возьмет группу на сафари. Стучите: 123–456»! А вот еще: «Ветеран Муравей. Иду к Рыжему Лесу. Втроем. Срочно. 654–321». Во, дают! Прям сайт знакомств, ё-моё! — Бродяга схватил свою кружку, молча звякнул ею о бокал Модера, торопливо глотнул и продолжил изучать сеть.

— Ты конкретное что–то ищешь, что ли?

— Ага! — не отрываясь от экранчика, сталкер облизнулся. — А ну как герла какая проводника ищет. Или команду собирает. А что? Эт я завсегда!..

— М–мда–а… — уныло протянул Модер, возвращаясь к поглощению пива. — Говорю же, как восьмиклассник…

— Да брось! Чем Зона не шутит? Вдруг напарницу найду. Симпатишную! Гляди, не зарекайся — обзавидуешься потом. Тока меня знаешь: я ТАКИМ «товаром» фиг поделюсь!

Модер устало вздохнул и ленивой походкой отправился заказать еще по одной.

Никанорыч

— А знаете, Вениамин Никанорыч! Кофий у Вас изумительный, — щурясь от удовольствия, Бродяга прихлебывал ароматный напиток. — В отличие от книжек этих…

— Что Вы говорите? — хитро прищурился из–под густых седых бровей его собеседник. — Ужели не понравилось, позвольте осведомиться?

— Ну… — Бродяга задумчиво поглядел в потолок. — Не всё. Далеко не все…

— Это почему же? — не отступал Вениамин Никанорыч. — Про Вашего брата книжечки. Про Зону нашу, будь она неладна. Про мутантов, прости, Господи…

— Это–то да, — протянул сталкер. — Только… чего–то там у многих не хватает. Чего–то…настоящего, что ли…

— Вот! — старик решительно блеснул старомодным пенсне. — Позвольте–ка, я Вам объясню. Настоящего там, как Вы изволили выразиться, быть не может по определению. Это, знаете ли, вымысел. А еще это — попса чистой воды. Да–да! И не надо так на меня смотреть! Ваша…эмм… профессия никаких нареканий у меня лично не вызывает. И попсой я ее обидеть не собирался. Только книжки эти писаны были не за–ради правды. Для денег всё. Да–да, представьте себе! Было на рубеже веков такое тотальное увлечение — попса. Большинство считало, что речь лишь об определенном музыкальном направлении. Глупцы! Слепые невежды!..

Вениамин Никанорыч всё больше распалялся. Опрокинул кружку, забрызгал остатками кофе грязно–белых халат, но, — как обычно бывало в такие минуты, — совершенно не замечал этого.

— Попса — есть образ жизни молодежи того времени! Да–да! Именно молодежи. Более того. Смею утверждать, что она была их образом мысли. Все окружающее их было попсой! Этот, простите, корм быстрого приготовления, эти, с позволения сказать, брючки от лобка, эта умопомрачительная глупая ложь, впитываемая ими из массы окружающих информационных потоков… И за все это они исправно платили свои гроши. Подчас, заметьте, честно добытые гроши, — старик, выдохнувшись, безнадежно махнул рукой и тяжело опустился на стул. — Да что там говорить!..

— Хм… — Бродяга поскреб обломанными ногтями редеющий затылок. — Ну, Вам, профессор, конечно, виднее… Только мне вот большинство этих фолиантов все равно не понравилось…Где Вы их только откопали?..

Обиженные

— Слушай, Дед, а правда, что первым до Исполнителя дошел Редгард Шухов? — Новичок даже вперед подался от нетерпения.

— Брехня! — глядя в костер, проскрипел Дед. Был он очень стар, и, говорят, знал еще те времена, когда не было ни Зоны, ни аномалий, ни сталкеров. — Шухов — миф. Хантазия вашего брату…

— Как же так? — разочарованно вскинул брови Новичок. — Вон Бродяга на днях книжечку принес. От самого Никанорыча. Дык там так и сказано: дошел. Только конец оборван, не понятно, что загадал. И выжил ли вообще…

Дед раздраженно махнул рукой.

— Бред! На забору вон почитай–ка, тож «написано». Сказки всё, говорю!

— Ты, зелень, Деда–то не нервируй! — веско проговорил Бродяга. — Если говорит, что брехня — так и есть. Поживешь с его, — поймешь…

— Тьфу! — костерок огрызнулся ворохом искр на Дедов гневный плевок. — Ты, Бродяжка, тож не больну–то… выступай! Дед за себя постоит. Не боись!

— Молчу, молчу! — сталкер примирительно выставил ладони.

Через некоторое время веселое потрескивание полешек прервал скрипучий голос старца:

— Желаниёв много было, — взгляд его устремился сквозь огонь, сквозь сидящих вокруг сталкеров, сквозь Черный Лес. Сквозь Время. — Токмо как узнашь, которое главней? Один Исполнитель и знат. А кады перед ним стоишь — в башке–то токмо ветер свищет. Любуисся…

Дед замолчал. Никто из собеседников — ни любопытный Новичок, ни книгоман Бродяга — не смели нарушить тишину. Знали сталкеры: Думу думает старец. Мешать нельзя. Проклянет. — Вот и поди разбери: исполнилось оно? да и было ли наяву?.. Очухалси токмо у вертухи ентой… у фертолету, значит. А припомнить чего — пусто… Эхе–хе, ребятки. Видать, нету его, счастья–то. Да и не напасесся, на всех–то…

Пролог

— Чего ж тут у тебя, Никанорыч, так душно–то? — Бродяга ловко свинтил перочинным ножом решетку вентиляционной шахты.

— Да всё, знаете ли, как–то не до того, — виновато промямлил невысокого роста сгорбленный мужчина в поношенном белом халате, «колдуя» над закопченной кофеваркой.

Бродяга запустил пятерню в нутро шахты, чем–то загрохотал там, высунув от усердия кончик языка. Через минуту старательных кряхтений он извлек из вентиляции пачку пожелтевших листов, испещрённых бисерным, корявым почерком, какими–то графиками и цифрами.

— Ого! Глянь–ка, проф, не ты ли потерял?

Никанорыч забегал взглядом по «спасённой» сталкером бумаге.

— Да–да, — скороговоркой забормотал он. — Напряжение гипер–активного пси–поля в квадрате 19–36… Так–так… псевдо–атмосферная природа гравитации сектора А-15… Хм…

— Ась? — поднял бровь сталкер, пододвигая стул к ароматно пахнущей чашке с кофе.

— Ах, простите старика, Бродяга, — Никанорыч небрежным жестом откинул листы, мгновенно о них позабыв. — Так Вы говорите — книги?

— Ну. Нашел я тут ворох какой–то макулатуры, Никанорыч. — Бродяга подтянул поближе увесистый мешок. — Еле допер. Глянь, может, сгодится чего.

С этими словами на усеянный профессорскими записками стальной пол научной

лаборатории–бункера № 17/31/79 было вывалено два десятка старых, порченых временем и Зоной, но еще читабельных книг…

Почти начало

В замызганном с ног до головы сталкере профессор Вениамин Никанорович с трудом признал Бродягу.

— Эка Вас, любезный, угораздило, — профессор, закрыв за гостем бронированную дверь шлюза, заторопился в отсек для персонала. — Давайте–ка за мной. Да поаккуратнее тут! Не заляпайте мне всё!..

Бродяга, виновато понурив голову, поплелся за ученым. За сталкером потянулась цепочка грязных жирных следов.

— Да вот, Никанорыч, — сокрушенно оправдывался Бродяга. — Еле ноги унес. А там буераки какие–то. Ну, пришлось покувыркаться, как видишь…

Вениамин Никанорович распахнул дверь миниатюрной душевой:

— А я, Вам, батенька, неоднократно говорил: не суйтесь Вы туда! Мёдом там для Вас

намазано, что ли? Ума не приложу!

Сталкер стянул комбез, запихал его в дезинфектор. Сам разделся и протиснулся в душевую.

— Эх, счастливый ты человек, Проф! Это ж надо — душ посреди Зоны! Полцарства за душ! — подмигнув профессору, Бродяга закрыл дверцу и, блаженно щурясь, подставил макушку под горячую струю.

— Ну–ну, — задумчиво пробурчал Вениамин Никанорович в закрытую дверь и поспешил в рабочий отсек готовить свой чудный кофе.

— Ну, что там книжки те, Никанорыч? — спустя час Бродяга потягивал кофе в рабочем отсеке бункера.

— Ах, да! — профессор отодвинул свою чашку, скрестил руки на столе, глаза его прищурились.

— Весьма, весьма интересные экземпляры, Бродяга! Любопытная находка. А сами–то Вы читали что–то из них?

— Дык когда? Как собрал в тот раз — сразу к тебе. Но сейчас вот время есть, могу полистать.

— Э, нет. Как Вы изволили выразиться «полистать» — не стоит, — Вениамин Никанорович покачал головой. — Книги, знаете ли, нужно ЧИТАТЬ! А полистать можно газетку в, эээ, извините, клозете. Так что Вы уж сделайте милость: располагайтесь и читайте. А там и обсудим. А я пока займусь своими, так сказать, насущными. Как раз еще пара–тройка анализов осталась…