Наталья Аверкиева - Три лика пламени Страница 25

Более того, никто из этих борцов за справедливое возмездие и не думал о том (правда, здесь была и моя вина) как мы вообще попадем в Эндорэ. Будущее представлялось им победоносным и красочным шествием до Черной Цитадели, где затаился содрогающийся в ожидании расплаты Отступник. Да, при виде этого, прости Эру, воинства он и впрямь содрогнулся бы — от хохота…

Я чувствовала себя не просто дурой — управляемой дурой. Алдор дергал за веревочки, я — послушно делала шаг! Он отнял у меня не только отца, он разрушил какую-то часть меня… Ночами, воя в подушку (никто не услышит, никто не увидит моей слабости, потому что правительница не имеет права на слабость), я желала ему худшей из смертей, потери Силы, плена в Амане — навечно!

Повторенные сотни раз на площади Тириона и в тиши спальни, слова стали ядовитой стрелой, улетевшей в Эндорэ вдогонку убийце и предателю, я чувствовала это, как чувствовала расположение самоцветных жил в породе — всем существом. Айа, Высокий! Прими еще один дар от Фэйниель из Тириона! Предпоследний, — я страстно надеялась, что последним станет смерть. Его, моя — какая разница?

— Нет, какова наглость! — Властитель Валинора и всей Арды разгневанным вихрем прошелся по сверкающему паркету своего Зала Раздумий. Думалось ему в последние дни плохо: в голове занозой сидела одна мысль — нолдоры. Эти проклятые нолдоры с их трижды проклятой предводительницей! — Надо же, собрались мстить, благородная ярость воспламеняет сердца… Это все его козни, готов поспорить!

Присев на обитую золотистым шелком кушетку, Королева, изящно расправив складки синего платья, наблюдала за взбешенным супругом. С затаенной насмешкой отмечая, как прорывается — случайным жестом, вскинутой бровью, резким разворотом — сходство с тем, старшим, сильнейшим. Пытаясь отречься, забивая личиной, все равно упрямо и слепо копировал — безуспешно. Так грубый оттиск напоминает драгоценную печать.

— О, да, он все продумал — и не придерешься. Формально предупредил нас — через Аллана, и с чистой совестью удрал, прихватив камни!..!! Я этого так не оставлю!

Вэридэ поморщилась — про себя, разумеется. Ругань — это так грубо, примитивно, так не по-королевски. Забываясь, утонченный Владыка начинал вести себя, как последний мужлан. Ах, да, он же в молодости старался быть ближе к народу — вот и преуспел.

— Решил скрыться? Куда, интересно? Из Арды ему хода нет. Значит, засядет в Эндорэ… — Манавидан задумчиво наматывал на палец золотистую прядь. — И что тогда — снова ждать его сюрпризов? Мой братец, признаю, бывает весьма изобретателен. А тут еще эти Хаосом проклятые эльфы…

— Ты слишком много времени тратишь на них, любовь моя… — Мягко пожурила его Создательница Звезд. — Отпусти их туда, куда они так рвутся.

— Но…

— Нет-нет, дорогой, не думай, что я сошла с ума. Пусть идут. Они жаждут мести — прекрасно! Они не протянут там и сотни лет без нашей помощи — великолепно! Отправь бунтарей в Эндорэ на дружескую встречу с Отступником, — пусть будут его головной болью. Мы же благи, не так ли? — Она испытующе глянула на мужа: темно-синие глаза впились в голубые.

— Так и сделаем, — кивнул Король, поднося узкую точеную кисть к губам.

Королева чарующе улыбнулась — он так предсказуем, так скучен… не то, что тот. Совсем не то…

— Нам нужны корабли…

Я стояла перед нахмурившимся Ольвэ, решив для себя — без судов мы из Гавани не уйдем. А кораблей понадобится не один и не два — столько народу пожелало идти в Среднеземье! Телери, души не чаявшие в своих ладьях, могли и не согласиться. Более того, я уверена была, что не согласятся — и тогда придется применять силу. При одной мысли об этом внутри все сжималось. Обещай, что никогда не поднимешь меч на эльдара… Обещай… Ты мертв, отец, но твое слово по-прежнему — закон для меня. Как же быть?

Бирюзовые глаза Ольвэ — словно морская вода… Таинственная, переменчивая зыбь, непостижимая для порождения огня и земли. Какие мысли бликами света на водной глади отражаются в твоих глазах, король Альквалондэ?

Мы долго стояли так — неподвижно, сплетаясь взглядами, заставляя остальных переминаться в тревожном ожидании с ноги на ногу.

— Ты идешь из-за него? — Прохладное дуновение морского бриза в голове — осанвэ. И образ отца — молодого, смеющегося…

— Да. — Звоном стали в ореоле кровавого света.

— Быть по сему. Ради Финвэ… Валинор все равно не удержит ни тебя, ни тех, кто следует за тобой.

— Я дам вам корабли. — Негромкий голос короля разнесся по залу. Телери ахнули — испуганно и недоверчиво. — Столько, сколько нужно. И опытных кормчих.

Ольвэ сдержал слово. Он сделал много больше, чем я могла предположить. На хрупких лодочках мудрено доплыть до Эндорэ по неспокойному морю, и на верфях Альквалондэ днем и ночью кипела работа. Нолдоры трудились бок о бок с телери, строя новые корабли: с большим водоизмещением, крепкой обшивкой, новой системой руля и парусов, пригодные для перевозки как двуногих, так и четвероногих путешественников, — мы планировали захватить с собой скот, домашнюю птицу и лошадей.

С Ильмарина не приходило никаких вестей, — Владыки словно забыли о нас, не вмешиваясь, но и не оказывая поддержки, этим недобрым молчанием ясно означив свою волю. Ушедшим — в Форменос, в Эндорэ — не ждать помощи.

Я разрывалась между Тирионом, Форменосом и Лебединой Гаванью, не полагаясь на уступившего мне власть Инголдо. Одно предложение идти в Среднеземье налегке — мол, всем необходимым на месте разживемся, — чего стоило! Разживемся, как же… Да кто нам позволит спокойно обживать новые берега — под носом у Алдора? Утихомирив брата, я приставила его к заготовлению провианта и теплой одежды — в Среднеземье, увы, бывают морозы, если кто позабыл, а осень не за горами.

Мастера трудились без отдыха — мало сковать абы-какие мечи, наклепать доспехов — это должно быть действенное против нежити оружие и надежная броня. И поменьше украшений — мы не на тренировке или параде.

Но если с припасами и прочим все было ясно, то с рвущимися в Эндорэ без разбору надо было что-то решать. Перво-наперво, я запретила уходить совсем юным без родителей, запретила разбивать едва сложившиеся семьи, еще не обзаведшиеся детьми, помолвленным и дорожащим помолвкой превыше мести тоже не было пути в Эндорэ — мне ни к чему разбитые сердца, когда собственное всего-то гоняет кровь по жилам, поддерживая жизнь в hroa. И не к чему — способные выжить лишь в безопасном Амане. Кто-то быстро остывал, кто-то пытался спорить — бесполезно. Воля королевы нолдоров — тверже клинка у нее на поясе.

Клинок… О, не одна из тех игрушек, которыми я украшала стены тронного зала, даже не детище мастерских Форменоса. Нет, меч для встречи с Алдором, буде таковая состоится, я ковала особо. Тогда, в полнолуние, я не просто размахивала молотом — пела, как поют айнуры, наплевав, что нет, и никогда не было ни слуха, ни голоса, чередуя рваные четверостишия со звучными проклятиями и куда менее звучной руганью. Сплавляла вместе лучшую сталь, мифрил и какой-то уж вовсе диковинный черно-синий металл, скрепя сердце выданный Кователем. Соединение неземного и низменного могло с легкостью развоплотить, а то и убить айнура. Любого.

Имя клинка было под стать его созданию и причудливой фантазии создательницы — «Миалль», чуть переделанное «поцелуй» на языке Древних, среди нолдоров быстро превратившееся в «Mael» — «жажда». Тоже неплохо — разве сталь не жаждет крови? А какого цвета кровь у айнуров? У тебя, Ступающий-во-Тьме? Такая же красная, как у моего отца?

Я старалась не думать об отце как о мертвом — иначе вся собранность и сдержанность летела прахом. Потом… Когда высадимся в Среднеземье… может быть. Пока он для меня — жив и незримо наблюдает за моей работой. Я не подведу тебя, отец. На этот раз — не подведу.

Аллан Кователь отшвырнул полупустой кубок, разлетевшийся стеклянно-пурпурными брызгами о стену мастерской, провел ладонью по лицу, словно стирая жуткие воспоминания, разделенные с любимой воспитанницей, почти дочерью. Кровь, ядовитая слизь… оглушающая боль — не вернуть никогда! — и жгучая ярость — на Алдора, королевскую чету, безмозглого братца и саму себя. На весь чудовищно несправедливый мир.

Да ведь мир не переделать… Никому. Ни тебе, ни Алдору, ни Старейшему, возмечтавшему создать заповедник, свободный от гнили нашей драгоценной родины. З-заповедничек… А вот оно как вышло…

Дан, Таникветил ему на голову, паршивый Король, но, все-таки, иногда способен принять нужное решение… или поддержать заботливо подкинутое любезной супругой. Надо же, испугались, Великие и Могучие. Не Алдора, тебя, девочка…

Как я напился… Голова не держится… Прилечь бы, не думать ни о чем. Э-э, нет… потом, все потом… Или, ах-ха, потом и кровью — у нас же тут благодать дальше некуда?