The Left Words (ЛП) - authoresswithoutwords Страница 4

— Ну, привет, — говорит голос.

Гарри удивлённо открывает глаза. Не похоже, чтобы голос исходил от шляпы. Может ли она говорить по-другому, не используя рот, который у неё есть?

— Не совсем, — теперь голос звучит весело. — Я говорю прямо в твой разум.

Должно быть, именно так шляпа может определить, кто к какому дому принадлежит.

Шляпа усмехается:

— Верно. Ты действительно умный мальчик, да?

В первую минуту Гарри гордится собой, но затем он вспоминает, какой он на самом деле глупый, никчёмный урод.

— Кто тебе сказал такую ​​чушь? — спрашивает шляпа, звуча при этом сердито. С чего бы шляпе злиться на правду? Его тётя и дядя говорили ему это с тех пор, как он себя помнит; он точно знает, что это правда.

— Это совсем не так, — комментирует шляпа.

Гарри не согласен с этим. Если ему всю жизнь говорили, что он урод, потому что может творить магию, а в волшебном мире он урод из-за шрама, который у него есть, это должно означать, что он урод.

— Это совсем не так, упрямый ты ребёнок, — грустно говорит шляпа. — Но я вижу, что не смогу убедить тебя в обратном. Да, воспитание сильно и ужасно повлияло на тебя.

Внезапно Гарри думает о том, что произойдет, если кто-нибудь когда-нибудь узнает, что он урод, и докажет ему это. Он вспоминает угрозы, кулаки и ремни. Он начинает учащенно дышать.

— Не волнуйся сейчас, всё в порядке. Я никому не скажу. Даже если бы я хотела, я бы не смогла. Что происходит на Сортировке, остается на Сортировке. Единственный случай, при котором я когда-либо могла бы рассказать кому-либо, это если бы вы позволили мне это сделать.

Гарри лихорадочно начинает искать лазейки. Что, если бы кто-то сказал, что он разрешил это? Что, если бы кто-то притворился им?

— Тебе не нужно этого бояться. Чтобы ты дал разрешение, ты должен снова посадить меня себе на голову и поговорить со мной. Меня нельзя обмануть. Но эта твоя подозрительность… Я не скажу тебе, что нехорошо спрашивать дважды, и не буду преуменьшать, насколько эта черта тебе помогла, но она делает тебя пригодным для определенного факультета. Однако глядя на твою храбрость — а ты храбр, не сомневайся в этом, видишь, какой смелостью тебе нужно обладать, чтобы каждый день побеждать свои страхи, — подсказывает мне, что ты также преуспеешь в доме другого Основателя. Тем не менее, ты также несёшь в себе ещё одно наследие — как только ты увидел меня, услышал меня, открыл для себя волшебный мир, ты захотел узнать больше. В тебе не так много преданности, но я думаю, что это только потому, что ты так и не нашёл кого-то, достойного твоей преданности. Кроме того, ты очень трудолюбивый человек. Скажи мне, в каком доме ты бы предпочёл оказаться?

Гарри на мгновение задумывается. Он слышал, что все слизеринцы изначально плохие люди, но это не может быть правдой. Все думают, что Дурсли незаурядные и добрые, но для него это не так. С другой стороны, возможно, в волшебном мире всё по-другому, и предупреждения Хагрида о тёмной магии и слизеринцах верны. Он слышал, что Гриффиндор — это дом, в котором учились его родители. Он очень хотел пойти по их стопам, но это привело их к тому, что они умерли и оставили его одного. Если бы они не были такими храбрыми, они, вероятно, не участвовали бы в войне. Если бы они не сражались, они бы не погибли. Хаффлпафф звучит хорошо, но такая сильная преданность также означает, что они все похожи, не так ли? Чтобы дружить друг с другом, вы должны быть похожи. Это также означает, что если ты отличаешься от других, весь дом восстанет против тебя. Рейвенкло — дом умных и мудрых. Гарри тоже так про себя не думает. Он любит читать и учиться, но он определённо не особенно умен. Кроме того, они, вероятно, будут обращаться с ним, человеком, который, по-видимому, победил Тёмного Лорда Сами-Знаете-Кого, как с подопытным, тыкая и подталкивая его, чтобы узнать, как и почему это случилось. Он приходит к выводу, что совершенно не знает, где он хочет оказаться.

— Я понимаю. Каковы же твои цели, Гарри Поттер? Чего ты хочешь?

Гарри тоже какое-то время обдумывает этот вопрос. Он представляет, что другие ученики сказали бы что-то вроде «Я хочу быть укротителем драконов!», но у Гарри есть только одна мечта.

Он отвечает: «Я хочу жить, и я хочу жить счастливо».

Шляпа снова хихикает.

— Я ничего не могу сказать о твоём счастье, но если ты хочешь научиться выживать во всём, что этот мир может тебе предложить, я бы порекомендовала тебе один дом. Там ты найдёшь ответы на всевозможные вопросы, какими бы сомнительными или незаконными они ни были, ты научишься играть в политическую игру и столкнёшься с множеством различных точек зрения. Тебя научат, как скрывать свои чувства, как казаться несокрушимым. Для этого тебе придётся хорошо адаптироваться и много работать. Тебе это подойдёт?

Гарри повторил. «Я хочу жить счастливо».

— Ладно, парень, так и будет. Я не могу гарантировать, что тебя примут, но там ты закалишься, превратишься в лезвие.

Гарри не совсем понимает, он не умён, но он верит, что если шляпа, рассортировавшая так много людей, думает, что так будет лучше, наверное, так и будет.

— Очень на это надеюсь, — шепчет шляпа. — И последнее, прежде чем мы расстанемся: Тёмного Лорда не звали Сами-Знаете-Кто. Люди просто слишком боятся произносить его имя. Он называл себя Волдемортом. До того, как он дал себе это прозвище, он был Томом Марволо Реддлом. Будь сильным, маленькая змейка.

Мгновение спустя шляпа выкрикивает название факультета, профессор МакГонагалл срывает её с головы, и весь зал окутывает неловкая тишина. Гарри быстро спешит к правому столику и садится. Все смотрят на него. Он смотрит на свои колени и надеется, что они просто перестанут смотреть на него.

После долгой паузы профессор МакГонагалл читает следующее имя в списке.

Взгляды и шепот не прекращаются.

Гарри мечтает о своём чулане.

***

Потом было пение. «Школьный гимн, кажется, очень популярен на других факультетах» замечает Гарри, однако слизеринцы только подпевают. Только один или два человека действительно поют. Рядом с Гарри другой первокурсник спрашивает, почему это так. Второкурсники хихикают.

— Я тоже задавала этот вопрос, — объясняет она —