Нейтралы (СИ) - Артемьев Роман Г. Страница 40

- А Гильдии?

- У Гильдий есть право взаимодействовать с такими же организациями из мира простецов, и вот его-то Министерство хочет их лишить, - вздохнула мама. – Если тебе интересно, поговори с прадедом Питером, он у чаровников не последний человек.

- Поговорю, - кивнул я.

У госпожи Роулинг описывались всего две улицы магического квартала, Косая Аллея и Лютный. На самом деле их намного больше, хотя все размерами не отличаются. Коротенькие, дома в лучшем случае трехэтажные, да и народу там живет немного – если сравнивать с миром простецов. Так-то в Лондоне расположена крупнейшая в Британии община волшебников. Гильдии артефакторов принадлежат четыре здания, образующие Торговый переулок, что яснее ясного говорит о том, насколько она могущественна и влиятельна.

Мама пришла отчитаться по проделанной работе, ну и меня прихватила за компанию. Тут, оказывается, есть система допусков: куда-то может войти посторонний, в другие помещения – только в сопровождении члена Гильдии, в одно из строений пускают исключительно своих. Разумно устроено. Впрочем, за восемь с лишком веков любой механизм можно отладить.

Народу здесь мало. Пока мама общалась с мистером Купером, принимавшим выполненный заказ и выдавшим новый, я сидел в коридоре. Мимо прошло всего три человека, причем одного я знал – это отец знакомого барсука – и ещё одну девушку видел, она кого-то в Хогвартс провожала. Мистер Рикетт подошел, поздоровался, поинтересовался, что я тут делаю.

Разговорились.

- Нет, мистер Рикетт, я здесь с мамой. Я пока не уверен, чем хочу заниматься в будущем.

- Ну, артефакторика дает верный кусок хлеба, так что если надумаете, милости просим. Ваша матушка, кажется, из наших?

- Да, она член гильдии. Сдает какой-то заказ в том кабинете.

- Если вдруг захочет взять новый, пусть обратится ко мне, - неожиданно сказал мужчина. – В двести второй кабинет. Букмекеры подкинули срочной работы, платят хорошие деньги, так и передайте.

- Хорошо, - кивнул я. – А можно подробности?

- Две конторы объединяются и хотят усовершенствовать свою систему учета и обеспечения займов. Хотят успеть до начала следующего мирового чемпионата.

- Букмекеры выдают займы? – Не понял я.

- Вы не знали? – ответил вопросом на вопрос Рикетт. – Далеко не все хотят иметь дела с гоблинами, а банк в Англии всего один. Поэтому идут к букмекерам.

Он слегка торопился, поэтому сразу ушел, оставив меня в раздумьях. Кажется, чего-то я не знаю о финансовой системе магического мира. Букмекеры ведь всегда занимались ставками, верно?

До принятия Статута Секретности в стране действовало несколько банков, оказывавших услуги магам. Принадлежали они итальянцам и евреям. С целью снижения их влияния, а также желая улучшить отношения с нелюдскими расами, работавший тогда Совет Волшебников вошел в капитал банка клана Грнгтс, предоставив тому невиданные льготы. Позднее, во второй половине девятнадцатого века, после кровопролитнейших событий Войн Примирения банк Гринготтс полностью перешел под контроль гоблинов. С тех пор, несмотря на усилия Министерства, финансовую сферу страны контролируют зеленые коротышки.

Во всяком случае, так мне казалось еще десять минут назад.

- Райли! – мама, оказывается, стояла рядом. – Очнулся наконец! О чем ты так задумался?

- О букмекерах, - судя по удивленному лицу Айлы, короткий ответ её не устроил. – Я только что говорил с мистером Рикеттом, это отец моего знакомого Энтони, он из хаффов. Ты, возможно, знаешь его.

- Возможно. Чего он хотел?

- У него срочный заказ от букмекеров, ему помощь нужна. Просил передать, что если ты присоединишься, он за срочность приплатит. Так вот, он сказал, что букмекеры выдают займы обычным людям. Это как вообще?

- Ну, формально они ничем таким не занимаются, - улыбнулась мама. – Просто маг может прийти в контору и сказать, что хочет сделать ставку, только не знает, какую именно. И хочет получить деньги прямо сейчас. Контора одалживает ему деньги, взамен получая компенсацию за беспокойство в размере скольких-то процентов годовых. Сейчас, кажется, три процента. Примерно так.

- И это законно?

- Конечно, - мамина улыбка стала шире. – Законы ведь Министерство пишет. А магический контракт с гоблинами они обходят за счет формулировок.

Что дальше? Лавочники-хранители депозитов? Лесники, торгующие фьючерсами на нефть? Госпиталь Мунго – центр биржевой торговли? То есть я рад, что финансы магического мира не настолько подконтрольны гоблинам, как кажется, действительно рад. Просто не уверен, что готов к новым открытиям.

- Давай на лавгудовскую «Придиру» подпишемся, - предложил я, вставая.

- Зачем она нам? – окончательно развеселилась мама.

- Хочу понять, кто безумнее: Лавгуды или мир.

Короткий период до моего дня рождения, тридцатого июня, отметился безобразной дракой с придурком Майклом и освоением беспалочкового Люмоса.

У меня не самые лучшие отношения с остальными клановыми детьми. С ними банально неинтересно. Они моё отношение чувствуют, воспринимают как высокомерие, обижаются, вдобавок взрослые, ставя меня в пример, подливают масла в огонь. Отсюда постоянные конфликты и попытки зацепить, обычно заканчивающиеся для них неудачно. Хотя пару раз и я оплошал.

Мою отправку в Хогвартс Майкл воспринял как личное оскорбление. Он и так-то меня не любил, а с тех пор, что называется, закусил удила. И вот, освоив начальное усиление тела, он решил преподать мне урок, чтобы показать всем, кто тут первый парень на районе. В принципе, у него могло бы получиться. Когда твой противник процентов на десять быстрее, сильнее, выносливее, драка с ним становится занятием проблемным.

В плане клановых умений я плетусь в хвосте, только на каникулах догоняя сверстников за счет адских тренировок. Ну нет у меня возможности учиться тем же вещам и в том же темпе, что и у них. Зато у меня есть мозги! Придурок решил покрасоваться перед девчонками, начав с оскорблений и описания того, что он со мной сделает, тем самым предоставив время на подготовку. Едва стало понятно, к чему дело идет, я быстро выхлебал полфлакона ускоряющего зелья (чуял что пригодится) и когда Майкл картинно размахнулся, чтобы ударить, со всей силы треснул его в лобешник. На том, собственно, драка и кончилась, парня на заплетающихся ногах отвели к госпоже Мелиссе.

Еще, как и обещала, за меня взялась мама. У неё с трансфигурацией, особенно в разрезе клановых стивенсовых умений, тоже не всё хорошо, поэтому учила она тому, что знает сама. Насколько я понимаю, это фишеровские методики. Клан Фишеров в узких кругах известен беспалочковым колдовством, вот им я и занимался.

Принято считать, что чаровать без усилителя способен только сильный волшебник. Однако тут, как и везде, есть нюансы. Средний маг может довести сначала до невербалки, потом до беспалочкового уровня и, в идеале, до невербального волевого колдовства вообще без внешних признаков любое заклинание начальной группы, другой вопрос, насколько сильным оно окажется. И сколько времени займет освоение. Не имеет смысла убить годы на то, чтобы научиться создавать ту же «Левиосу» голым контролем. С другой стороны, если рассматривать её как ступеньку к более сложным и полезным заклинаниям, или просто в качестве тренировки чутья, то смысл, всё-таки, есть. Каждый решает сам.

Всё упирается в чутьё. Если маг чувствует собственную магию, то он и контур заклинания создаст, не используя вербальные костыли (а со временем вовсе без палочки обходясь), и определит, сколько магии надо вложить для нужного результата. У тех, кто колдует много и часто, чувствительность развивается сама по себе, для желающих придуманы специальные тренировки, ускоряющие процесс в разы.

Мама решила, что я желающий, да ещё и одаренный. Шансов у меня не было.

На первом курсе она показывала, во что можно превратить обычный Люмос, и теперь мы вернулись к нему же, только сделали подход иной. Разбирали само заклинание, как оно формируется, что делает волшебник и какие могут возникнуть ошибки при создании. Попутно затронули массу вроде бы не связанных областей, начиная от колдомедицины и заканчивая ритуалистикой. В результате день у меня проходил по графику медитация-теория-практика и свободным оставался только вечер, к которому я до того уматывался, что куда-то бежать и что-то делать не хотел.