Миха Французов - Баттосай Поттер Страница 41

Сириус сам достал брачный контракт, заключённый его отцом. И ПОТРЕБОВАЛ его исполнения от Селестины. Та «неохотно» согласилась.

Свадьбу сыграли через неделю. И Селестина поменяла титул Леди Сельвин на Леди Блэк. Главой Сельвинов стал её брат.

Гарри передал все капиталы и имущество рода Блэк Сириусу. Всё до кната. Все сто десять миллионов. Себе оставил только «детские» сейфы Поттеров. Свой и отца. Четыреста тысяч золотом. Сумма совсем не маленькая, но, по меркам Благородных Родов, ни о чём.

Причём сделал это публично. Да ещё и обнародовал завещание Чарлуса Поттера.

Тем самым очень сильно опустил себя в общественном мнении, как удачную партию. Но при том же поднял свою репутацию, как Героя Магического мира.

А вот то, что в тот же день, Гарри через гоблинов совершил сделку по продаже накопителей в Германию на сумму в десять миллионов, которые тут же положил в новооткрытый сейф на своё лично имя, общественность информировать Поттер посчитал лишним.

А уж о том, какие сбережения и какие прибыли у него крутились в магловском мире, не знали даже гоблины. И Гарри это как нельзя лучше устраивало.

В то же самое время Сириус уже на правах Лорда Блэка принял обратно в Род Андромеду и Нимфадору Тонкс, проведя их через Испытание Крови.

А ещё, по настоятельной рекомендации Поттера, ввёл в род по полному Ритуалу Принятия десять маглорождённых выпускников Хогвартса.

В результате этих действий Род Блэк с грани исчезновения внезапно перескочил на позицию Сильнейшего Рода Магической Британии. Но сам Сириус оказался надолго выбит с политической арены, поскольку был вынужден вплотную заняться подготовкой и обучением принятого молодняка.

А подготовку от них Гарри потребовал такую, чтобы Боевые Маги и Мракоборцы рядом даже не стояли. Собственно, на это он и отдал Сириусу деньги.

Сам же Гарри закончив с заседаниями и ритуалами (на что он брал в Хогвартсе двухнедельный отпуск) вернулся в школу Магии и Волшебства, наслаждаться беззаботной учёбой в компании друзей.

— И всё же, — ужасалась Джинни. — Как ты решился отдать целых сто десять миллионов?!

— Это не мои деньги, — в который раз пожимал плечами мальчик. — Это деньги Лорда Блэка. А Лорд Блэк — это Сириус. Так что это его деньги. А чужого мне не надо.

— Но у тебя же теперь ничего не осталось!

— Неправда, — не согласился мальчик. — У меня остались четыреста тысяч. Это очень большие деньги. На них можно всю жизнь жить и не работать. Для большинства волшебников, не относящихся к Благороднейшим Родам, это вообще астрономическая сумма.

— Но сто десять миллионов! Нет, мне тебя никогда не понять.

— Джинни, — влезла Гермиона, которой уже надоели эти стоны. — Ты завещание Чарлуса Поттера в газете читала? Оно в той же статье опубликовано.

— Читала, но там ещё Испытание Лорда пройти надо. А на нём редко кто выживает…

— Ты это говоришь о Мальчике–который–выжил-очередной–раз?

— Согласна, глупость сморозила. Но непонятно, есть ли вообще из–за чего напрягаться… — не сдавалась Джинни.

— Есть, — ответила на это Гермиона. — По данным Магического Вестника за семьдесят шестой год, состояние Поттеров оценивалось как восемьдесят миллионов, плюс Поттер–мэнор и недвижимость по всему миру…

— Миона! — взвыл Гарри. — Я тебя точно прибью когда–нибудь!

— А что я такого сказала? — не поняла та.

— Ты сказала это в Большом Зале Хогвартса! — пояснил он. — Ты только что сдала меня с потрохами всей школе! Теперь твои слова передадут из уст в уста все сплетницы Хогвартса и на меня снова объявят охоту, как на золотой приз! Только–только я сбил с них охотку, и, благодаря тебе, опять всё сначала… Да я за эти два года столько Амортенции в еду получил, что можно было на её продаже состояние вдвое большее, чем я отдал, заработать! — не выдержав, уронил голову на руки Гарри. Гермиона огляделась и с ужасом заметила, как от них расходятся по столам волна шепотков. Тут и там проскальзывало «восемьдесят миллионов» и «Поттер–мэнор».

Ей стало стыдно.

Уроки Снейпа проходили, как обычно. Ужас Подземелий носился по классу и прессовал студентов. Малфой справлялся и с зельями, и с прессом (хотя Слизеринцев Снейп как и раньше не трогал, особенно–то) на отлично. Как и Гермиона.

Снейп давил и на Поттера, язвил и снимал баллы… Но как–то осторожно, с опаской… Вроде бы и то же самое, но да не совсем…

Зато Невиллу доставалось по полной программе. Но вот сам Лонгботтом был не таким, как в прошлом году. Значительно более спокойным и уверенным. Настолько, что с самого начала учебного года ни разу не взорвал котёл и не вызвал ни одного ЧП. Правда, и зелья ни одно, так как оно должно быть, так и не смог сварить. Получалось, что угодно, но только не то, что нужно. Однажды даже Феликс Фелициас вместо Зелья против Угрей сварил. Причём ингредиенты использовал те, что нужны для второго, а не для первого. В тот раз Снейп не ругался и не снимал баллы. Он просто долго, остановившимся взглядом смотрел на пузырьки с готовым зельем и молчал. Дети по звонку из класса сбегали тогда со скоростью, которой не показывали и после самых страшных головомоек от зельевара — странное поведение пугает больше…

Сегодня Гарри выбрал время побыть в одиночестве. Вся эта шумиха и суета его раздражали и утомляли, так что и одиночные ночные тренировки не слишком помогали.

И сейчас, прикрывшись отводящими внимание чарами и слабеньким дезиллюминационным заклинанием, он пришёл на ту самую башню.

Он снова был в бейсболке и магловской, удобной лично ему, одежде. Тут была тишина, спокойствие и потрясающий вид на окрестности.

Гарри стоял и с удовольствием дышал чистым холодным воздухом. Но чего–то не хватало. Точнее кого–то.

Впервые в жизни он чувствовал нечто подобное. Впервые в обеих своих жизнях. Он не знал, что это за чувство, но оно было сильным, ярким и в чём–то даже приятным… Но при этом мучительным.

Тихие шаги отвлекли его от таких сложных мыслей. Гарри бросил взгляд в ту сторону, и сердце ёкнуло, пропустив удар. Девочка в тёплой мантии без знаков факультета, в бейсболке с чарами, скрывающими внешность, и тёплом оранжевом шарфе. Она подошла к парапету и остановилась, глядя вдаль. Глубоко вдохнула с явным удовольствием. Воздух и впрямь был чудный.

За лето она подросла и вытянулась. Сейчас она была на полголовы выше Гарри.

Поттер боялся шевельнуться, чтобы не спугнуть чудесное виденье. На душе потеплело, и всем телом овладело некое возбуждение.

Девочка посмотрела вправо, влево и вздохнула ещё раз. Теперь было заметно, что это был вздох разочарования.

«Неужто она разочарована, что место уже занято!» — подумалось Гарри. И мысль эта царапнула словно когтями по его сердцу.

Но тут до мальчика дошло: она же его не видит! Он ведь всё ещё под чарами.

Тогда он, боясь даже вздохнуть, медленно и осторожно отошёл за угол и развеял заклятие.

Затем неспеша вышел обратно на балкон к парапету.

Девочка в его сторону бросила короткий взгляд и снова вернулась к созерцанию далей.

Гарри встал рядом с ней и то же стал смотреть на приближающееся к закату солнце.

Они не сказали друг другу ни слова. И ушли одновременно, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, каждый в свою сторону. Но на душе было легко и спокойно.

И после появления Гарри до самого расставания девочка больше не вздыхала…

Урок с Люпином запомнился Гарри надолго.

Профессор показывал классу Боггарта. Всем было весело, пока очередь не дошла до Поттера.

Гарри встал перед привидением, даже не представляя, что он может увидеть. Мальчик не знал своего страха.

А вот боггарт знал. Как уж он пробился через двадцать четыре волевых ментальных барьера и Родовой Артефакт защиты разума, но факт остаётся фактом.

Призрак превратился в… самого Гарри. С рыжими волосами, собранными в самурайский хвост на макушке, крестообразным шрамом на щеке и молниеобразным на лбу, в тёмно–синем косоде хакама, с обнажённым мечом в правой руке и палочкой в левой, с вакидзаси и ножнами от катаны за поясом… В крови. В крови был меч, лицо, одежда… Кровь была на полу. Кровь и тела: Малфой, Невилл, Гермиона, Дамблдор, Джинни, Снейп, все гриффиндорцы, все слизеринцы и хаффлпаффцы вместе с рейвенкло, гоблины и министерские чиновники… девочка без головы с оранжевым шарфом в луже крови…

Этого Гарри уже выдержать не смог. Он заорал бешеным раненым зверем, и с обеих рук его, минуя разум, сорвался шквал Адского Пламени, встреченный таким же шквалом, сорвавшимся с меча боггарта. Единственное, что может остановить Инферн Фламио — это другое Инферн Фламио.

Ремус оттолкнул Поттера и сам встал перед призраком. Тот мгновенно превратился в серебристый шар. Профессор бросил Ридикулус и шар сдулся.