Исход неясен (Гарри Поттер – Женская Версия) (СИ) - Мах Макс Страница 45

— Ох! — сказали одновременно обе девочки. Остальные тоже выразили свое впечатление от этих слов какими-то нечленораздельными звуками.

— Вот так я тебя и потеряла, — посмотрела она Лизе в глаза. — Я знала, что ты была с Гитой. Гита — это моя дальняя родственница Маргарета Гульден. Но Гита умерла, и найти твои следы было очень непросто.

— Я помню, — сказала вдруг Эрмина. — Какой-то мужчина забрал нас из дома, а потом раз, и мы сразу оказались в другом доме. И все говорили на другом языке. По-английски. А там, дома у бабушки Гиты… Не помню, какой там был язык. И мужчину помню смутно.

— Это был Эмиль Гульден — племянник Гиты. Говорили там по-шведски. А ты Эрмина, скорее всего, или дочь Эмиля, или дочь его сестры Моны, то есть, тоже моя дальняя родственница.

— Так они тоже волшебники? — осторожно поинтересовалась девочка.

— Да, — подтвердила Анна. — Они были волшебниками. Шведская дворянская семья. Чистокровные волшебники и моя дальняя родня по линии матери. Это все, что я пока могу сказать. Большего я просто не знаю.

— А ты кто? — задала давно назревший вопрос Лиза. Долго терпела, к слову сказать, но каждому терпению есть предел.

— Ты хочешь услышать мой полный титул и все мои имена?

— Да, хотелось бы.

Что ж, сейчас это было уже уместно, так отчего бы и не сказать?

— Мое полное имя Анна Элисабет графиня Готска-Энгельёэн, а твое, Лиза — Кассиопея Елизавета Анна Блэк-Энгельёэн.

— Блэк — это мой папа? — чуть подалась вперед девочка.

«Быстро соображает!»

— Ну, поскольку другого мужчины у меня никогда не было, — улыбнулась Анна, — то да, твоего отца зовут Сириус Орион Блэк.

Наступило молчание, и было очевидно, что каждый думает сейчас о своем.

— Вы отберете у нас детей? — сформулировала самый важный для себя вопрос миссис Грейнджер.

— Не так однозначно, миссис Грейнджер, — ответила, вздохнув, Анна. — Наверное, я должна вам кое-что объяснить. Это важно.

— Если бы я тогда умерла, — сказала она мгновение спустя, — Лизу бы все равно нашли и тогда бы точно отобрали, даже не спрашивая вашего мнения и ничего не объясняя. Когда я начала ее искать, поиски уже шли. Просто, пока сохранялась надежда, что я вернусь, никто никуда не торопился, и поиски велись не так интенсивно.

— Кто меня ищет? — нахмурилась Лиза. И было непонятно, что это за реакция. То ли испугалась, то ли заинтересовалась и задумалась над перспективами. Очень необычное поведение для маленькой девочки.

— Во-первых, тебя ищет мать твоего отца, — честно ответила Анна. — Твоя бабушка — Вальбурга Блэк.

— А сам он где?

«Ну, и где ты Сириус?» — А девочка продолжала ее по-хорошему удивлять. Быстро соображает и мыслит не по-детски.

— К сожалению, — сказала она вслух, — по ложному обвинению твоего отца посадили в тюрьму. Это отдельная и не слишком веселая история, но сейчас за его освобождение взялись очень серьезные люди. И я надеюсь, что его, в конце концов, оправдают.

— А в чем его обвинили? — Хорошая девочка, и вопросы задает правильные, по существу дела, а не лишь бы как.

— Его обвинили в том, что он предал семью Поттеров, — объяснила она, прежде всего, имея в виду дочь, а потом уже всех остальных. — Но я точно помню, что к их дому, где разгорелся тогда бой, меня вызвал именно он. И мы дрались с ним вместе, рядом, плечом к плечу. Так что, не думаю, что он предатель. Предателю нет смысла рисковать своей жизнью, защищая тех, кого предал.

— А его мать, кто она? — спросил мистер Грейнджер, уловивший совсем иной подтекст рассказа. У девочки один интерес, а у него — другой.

— Вальбурга Блэк — регент Благороднейшего и древнейшего семейства Блэков и член нашего парламента. — Скрывать эту информацию было не к чему. Напротив, Грейнджерам надо было объяснить всю сложность возникшей ситуации. — Если перевести в реалии вашего мира, она герцогиня и член Палаты Лордов. Для нее важно только то, что ее сын успел ввести тебя, Лиза, в Род Блэков. Ты появилась на их родовом гобелене… Это волшебный гобелен, он показывает фамильное древо Блэков и всех членов Рода. Ты появилась на нем и обозначена, как дочь Сириуса. Для Вальбурги, на данный момент, ты самая лучшая чистокровная наследница, какую только можно найти. Но я думаю, она перебьется. Ты, прежде всего, моя наследница.

— А кто еще ее ищет? — А это уже Эрмина. Тоже, к слову сказать, бриллиант. Умна, сдержанна, и талантами не обделена. Проявление Дара целительства в столь нежном возрасти — это более, чем серьезно.

— Лизу ищет секретная служба королевы. — Факт, но такой, что неизвестно, что с этим знанием делать. То ли удивляться и восхищаться, то ли пугаться.

— А она-то здесь при чем? — удивился мистер Грейнджер.

— Я английская графиня, мистер Грейнджер, — объяснила Анна, — к тому же последняя в своем роду. Королева знала моих родителей и помнит меня маленькую. Родители представили меня королеве, когда мне было семь лет, и потом я довольно часто бывала во дворце, играла с принцами Эндрю и Эдвардом[1]. Вот королева и забеспокоилась, когда я пропала с радара. Так что, дело не только во мне и моей материнской любви. Однако это не значит, что я просто отберу у вас дочь. Поэтому, раньше, чем мы продолжим, я бы хотела объясниться, чтобы не оставалось «темных мест». Во-первых, Лиза будет по-прежнему с вами видеться. Вы сделали для нее больше, чем можно представить, и вы ей родня. Но жить она будет со мной, по-другому не получится, да и я не соглашусь. Но она будет бывать у вас, а вы у нас. Во-вторых, вы уже поняли, что обе девочки талантливые ведьмы. Им надо учиться, и я обеспечу им соответствующую подготовку. Со мной живет моя приемная дочь. На самом деле, она тоже моя дальняя родственница, но уже не по материнской линии, а по отцовской. Ей тоже семь лет, она полная сирота, и совсем недавно я ее удочерила. Вот и будут заниматься втроем. В одиннадцать лет им всем все равно придется пойти в школу магии. Таков закон. Там они будут учиться вместе. И я надеюсь, что со временем они станут друг другу настоящими сестрами. А это ничем не заменишь.

— Теперь особо об Эрмине, — продолжила Анна. — Эрмина, я полагаю, останется с вами, но я бы хотела дать ей и свою фамилию, что сильно поможет ей в жизни. Что-нибудь вроде Энгельёэн-Грейнджер или Грейнджер-Энгельёэн. Если захотите, конечно. Я настаивать не могу. Она не моя дочь. Что же касается вас… Деньги, связи, моя протекция в обоих мирах. В общем, все, что потребуется и вам, и ей, у вас будет. Знайте, что я всегда готова помочь в любом деле. Захотите переехать в другой район, куплю вам новый дом. И хочу, чтобы было совершенно ясно. Я вас не подкупаю. Я даю вам то, что по праву причитается родне. А кто вы мне, как не родня, после всего того, что вы сделали для моей Лизы? Я просто хочу помочь…

Разговор продолжался еще долго, и в этот день, и на следующий, когда все вместе они ездили в мэрию, чтобы изменить биографические данные девочек в книгах учета записей гражданского состояния. Лиза вернула себе свое подлинное имя, получила соответствующие записи в графе «Родители» и переехала в особняк на улице Ватерлоо, а Эрмина-Гермиона прибавила к фамилии Грейнджер родовое имя Энгельёэн, а отцом ее записали «до выяснения» Эмиля Гульдена. Правда, Энгельёэн она стала пока только формально. Введение в Род отложили до Рождественских каникул, когда появится возможность слетать в Швецию. Ритуал следовало проводить в родовом алтарном зале, и, значит, надо было посетить Стейндорхольм. Там, к слову, зимой должно было быть полно снега, а это отличная возможность научиться бегать на лыжах и стрелять из арбалета.

— О! — вспомнила по случаю Анна. — Лошади! Как я могла забыть о лошадях. Начнем учиться ездить верхом прямо сейчас. В Стейндорхольме, — она имела в виду внешний замок, — есть неплохая конюшня. Зимние прогулки верхом — это нечто!

Все эти идеи и многие другие, находили в сердцах девочек самый горячий отклик. И, казалось, что все быстро наладится, и все будут счастливы. Тем не менее, все оставалось крайне сложно практически для всех участников событий. Грейнджеры понимали, конечно, что было бы нечестно и неправильно, — даже если бы это было возможно, — бодаться с родной матерью девочки за право считать Лизу своей дочерью. Но, с другой стороны, это был их ребенок, девочка, которую они привыкли считать частью своей семьи. Несколько смягчал напряжение тот факт, что Грейнджеры следовали принятым в Англии схемам поведения и никогда не скрывали от Эрмины и Лизы, что девочки им неродные. Это отчасти облегчило положение девочек, и, в особенности, Лизы, но и самим Грейнджерам так было проще, поскольку они всегда отдавали себе отчет в том, что, как бы они их не любили, обе девочки — их приемные дочери.